Луис Ламур - Жила Комстока

— А я думал, знаешь, — настаивал Вэл. — Помнишь, тогда, на Миссури?

Рори промолчал. Он положил карты и вынул сигару.

— Кто не бывал на Миссури, — наконец проговорил он, усмехнувшись.

— Да, ты прав. Многие уезжали тогда в фургонах на Запад, только некоторые так никогда и не начали свой путь.

Рори зажег сигару и снова взял колоду.

— Так что, трепаться будем или играть?

— Да нет, я просто подумал, что ты помнишь Скиннера, — сказал Тревэллион.

Рори загнал сигару в угол рта и принялся сдавать.

Играли молча, но Рори время от времени поглядывал на него, беспокойство его заметно возрастало. Вэл встретил его взгляд и улыбнулся. Тот сжал зубы. Он хотел что-то сказать, потом передумал и приказал принести ему выпить. Третий игрок положил карты и тихо вышел из игры.

Рори выигрывал, и это, казалось, придало ему уверенности. Теперь он смотрел на Вэла более воинственно, но тот делал вид, что не замечает этого. Снова настала пора Рори сдавать карты, он собрал их, и тогда Тревэллион сказал:

— Страшная это была ночь.

Рори опустил руки. Правая скользнула к краю стола.

Вэл указал на колоду:

— Давай-давай, парень, сдавай!

Рори разбросал карты, стараясь при этом не смотреть партнеру в глаза. Партию сыграли молча. Потом другую. Рори выиграл несколько мелких ставок и снова заказал выпивку. Он посмотрел на Тревэллиона и слегка нахмурился. Наконец спросил:

— А я знаю тебя?

Вэл пожал плечами.

— До сегодняшнего дня ты меня никогда не видел.

Рори уронил руки на сданные карты и небрежно подвинул их к Тревэллиону. Тот проговорил:

— А я видел тебя раньше. Однажды ночью, там, на берегу Миссури… А что это у тебя там, Рори, в левой руке?

Рори потянулся за револьвером, и тогда Тревэллион выстрелил в него.

Левая рука Рори медленно раскрылась, и на стол упали две согнутые в трубочку карты. Он внимательно смотрел на Вэла. Другая рука, уже успевшая схватиться за оружие, упала ему на колени, спереди на рубашке разрасталось красное пятно. Люди отпрянули от стола и расступились.

— Ты… ты… — Губы Рори силились что-то произнести.

— Я был тогда ребенком, Рори, но я видел все.

В комнате стояла мертвая тишина. Рори попытался подняться, потом тяжело рухнул на стул.

— Вы все свидетели, — обратился Тревэллион к окружающим, — он плутовал.

— Я еще раньше это заметил! — заговорил человек, вышедший из игры. — Я наблюдал, как он стащил несколько карт при сдаче!

— Но, — перебил его тучный мужчина с золотыми часами на массивной цепочке, — дело тут не только в этом. О чем это вы с ним говорили?

Взгляд Тревэллиона стал холодным.

— Это никого не касается, — отрезал он, убрал револьвер, взял свои деньги и вышел из комнаты.

Произошло это три года назад…

От воспоминаний его пробудил Ледбеттер.

— Заночуем в Строберри. У меня там есть свое местечко, если только никто не опередил нас.

Когда они добрались до Строберри, стало уже почти темно, только что выпавший снег превратился в слякоть. С постоялого двора доносился шум голосов и грохот посуды. Ледбеттер проехал мимо, держа путь к деревьям, росшим на склоне. Не прошло и трех минут, как он вывел их на открытое место. Еще в прошлом году сошедшая лавина врезалась здесь в лес. Несколько десятков стволов резко наклонились, а за ними высилась стена из обломков скал и поваленных деревьев, образуя прекрасное укрытие от ветра. Под ним почти не было снега.

— Не люблю толпы, — улыбнулся Джим, — вот и нашел себе это местечко.

— Я разведу костер, — предложил Вэл.

Мелисса подошла к нему и встала рядом.

— Могу я помочь вам? — спросила она.

Он наломал сучьев, собрал валявшийся вокруг хворост и куски коры, потом достал из кармана трут и старое птичье гнездышко.

— Вы всегда носите с собой подобные вещи?

Не глядя, Вэл кивнул.

— Не всегда найдешь что-нибудь сухое на разжигу.

Когда костер разгорелся, Тревэллион отвел своего мула к воде, снял с него упряжь и приготовил себе под деревьями место для ночлега, подальше от остальных. Ближе к костру он сделал ложе для Мелиссы из ветвей и травы.

— Вы не должны упрекать Альфи, — заявила она вдруг. — Моузел был вооружен и мог убить его.

— Альфи тоже имел оружие. У него в кармане лежал двуствольный пистолет. На выстрел Моузела он мог ответить двумя, но просто сбежал, удрал, как кролик. — Он посмотрел на нее. — Учитесь разбираться в людях. Такие, как Альфи, всегда убегают.

— А вы?

— Никогда не знаешь, как поступишь в той или иной ситуации. Я пока не убегал. Только от индейцев, да и то когда их оказывалось слишком много, а я один. Но и я, наверное, мог бы. Все зависит от ситуации. Альфи следовало вести себя хладнокровнее. Стоило ему вынуть револьвер, и Моузел убрался бы восвояси как миленький. Хотя потом наверняка постарался бы застрелить его в спину.

Ледбеттер обжарил на костре копченую свинину. Кое-кто отправился поесть в Строберри. Тревэллион достал из своей клади ломоть хлеба. Все трое ели почти не разговаривая.

Вэл оглянулся. Сзади, под деревьями, сидел Тэпли.

— Подсаживайся к нам, — пригласил он его. — Места хватит.

— Но у меня ничего нет.

— Ну и что? Просто составишь компанию. Давай.

Тот медленно подошел и присел на корточки. Взяв предложенные ему хлеб и мясо, он принялся есть, и видно было, что он голоден.

— Спасибо, — сказал он, когда закончил. — Теперь я в долгу.

— Милости прошу к моему столу в любое время, — проговорил Ледбеттер.

— И к моему, — прибавил Тревэллион.

Арканзасец снова присел на корточки и достал из костра горящую ветку, чтобы раскурить трубку.

— Потерял своих, — проговорил он, попыхивая трубкой. — Унесло потоком. А быков у нас увели индейцы.

— Как это «у нас»?

— Жена у меня была. — Он опустил глаза. — Хорошая женщина. Умерла… от лихорадки. А дочка… ходит в школу. В Венеции.

— Да-а. Тяжело, — пробормотал Ледбеттер. — Иногда наступают для человека трудные времена.

— А я других и не видал, — грустно усмехнулся Тэпли. — Всю жизнь работал не покладая рук, и никакого просвета. Там в Штатах у меня два года подряд саранча весь урожай сжирала, а на третий его градом побило. Пару раз индейцы сжигали все дотла. Работал на залежи в Рич-Бар — остался в чем был. Пробовал податься на Фрэйзиер, — он повернулся к Тревэллиону, — так вы знаете, что из этого вышло.

— Сплошной разор. Золото хорошая штука, да только его почти нет.

— Да. — Он подбросил в огонь сучьев. — Попробую вот еще разок. Ведь у меня дочка. — Он гордо поднял голову. — Она такая умница. И такая красавица! Уж не знаю, как это получилось — я вроде такой невзрачный, да и мать ее ничем особенным не отличалась, а она… ну просто красавица! С ее красотой да не иметь ничего — горе да и только.