Луис Ламур - Путь к Семи Соснам

Ред Ривер Риган смотрел на Дака, и в ледяных голубых глазах читался вопрос.

— У него был шанс. Он ведь сам напрашивался.

Бейл кивнул.

— Он... он всегда нарывался на неприятности. Постоянно задирался.

Кэссиди понял: сейчас у него появился предлог, чтобы уехать, и надо им воспользоваться.

— Наверное, — сказал он, — мне лучше повидать босса. Он будет недоволен.

Бейл снова кивнул.

— Да, лучше поговорить. Может, он не будет так уж сильно сердиться, как ты думаешь. Ведь он позвал тебя, а ты быстрее Фрейзера.

Хопалонг заменил стреляную гильзу в барабане, вышел на улицу и, подойдя к Топперу, вскочил в седло, развернул жеребца и поехал вверх по каньону к пустующему дому и каменной осыпи. Он не хотел, чтобы его поймали в расщелине. Хопалонг бросил вызов банде. Теперь грабители должны будут убить его или убраться из своего тайного убежища. Бандиты, конечно, догадаются, кто он. Ну, Хопалонг всю жизнь испытывал свое счастье — испытает еще раз.

Белый жеребец взобрался вверх по осыпи, наверху Хопалонг дал ему передохнуть, потом взобрался в седло и уехал.

Городок Семь Сосен гудел как улей. На шахтах был день получки, ребята собрались повеселиться и отвести душу. Когда усталый конь Хопалонга подъехал к конюшне, город гулял вовсю. Салуны были битком набиты, а улица звенела от криков и громких песен. Слышалось треньканье трёх пианино, то и дело сквозь гул хриплых голосов прорывался визг скрипки. Нередко раздавались одиночные выстрелы, но никого не интересовало, кто стрелял и зачем — то ли от желания покуражиться, то ли с более серьезными намерениями. Семь Сосен, как и многие западные города, привык к тому, что каждое утро на его улицах находили трупы.

Пони Харпер облокотился на стойку и внимательно следил за публикой. Сегодня он заработает много денег, хотя какая-нибудь шальная пуля может разбить одну из новых, позванивающих подвесками люстр, а ему это было совсем ни к чему. Стучали фишки, шуршали карты, щелкало шариком колесо рулетки, принося и унося целые состояния.

Грей уже должен быть здесь. Ведь сейчас самое время заняться делом: объявить о найденном золоте, лучшего места, чем салун, заполненный полупьяными шахтерами, не найдешь. Харпер презрительно улыбнулся. Он убьет сразу двух зайцев. Проучит Харрингтона — его шахта закроется, потому что все рабочие убегут на новое месторождение, и осуществит свой план, а большое количество шахтеров-старателей поможет скрыть их истинную цель.

План прекрасный: якобы обнаружить золотые россыпи, разбросав предварительно немного золотого песка, а потом под видом золота, добытого в богатой жиле, предъявить золото... украденное у Харрингтона!

Металл есть металл, и как только слитки будут переплавлены, и они поставят на них свое клеймо, никто не догадается, откуда золото. Даже если Харрингтон что-нибудь заподозрит — а это вряд ли — никто ничего не докажет.

В салун вошел человек — высокий, в потрепанной одежде старателя, но с двумя револьверами на поясе. Лоб Пони Харпера прорезала морщина — человек был ему незнаком. И вдруг он догадался: это Бен Локк.

Джесс много рассказывал о брате. Сам он хорошо владел револьверами, и все это знали, но он постоянно говорил, что Бен стреляет гораздо лучше. Одного взгляда на этого человека — тонкого и гибкого, как рапира, хватало, чтобы понять: если он выбрал себе цель, то уже не отступит.

Харпер оставил свой пост в конце стойки и неторопливо пробрался сквозь толпу к Локку.

— Добро пожаловать в Семь Сосен, молодой человек! — приветствовал его Пони. — Вы здесь впервые, не так ли?

— Нет, не впервые. — Голос был низким и суровым.

— Извините, — добродушно сказал Харпер. — Я не хотел вас обидеть. Если я чем-то могу быть полезным, сразу же дайте мне знать.

Локк внимательно посмотрел ему в глаза.

— Где я могу найти Хопалонга Кэссиди?

Харпер торжествовал.

— Кэссиди? — Он поднял брови. — Вы имеете в виду парня, оказавшегося на месте ограбления дилижанса? Да он ведь работает на «Наклонном Р». Ганфайтером.

— Он сегодня в городе?

— Вероятно, хотя я его не видел. — Харпер осторожничал. — Меня зовут Харпер. Я владелец этого заведения.

Молодой человек окинул его безразличным взглядом.

— Меня зовут Локк. Здесь жил мой брат.

— Джесс. Я хорошо его знал. Прекрасный парень!

Бен Локк молча посмотрел на Харпера.

— О вас он такого мне не говорил.

Пони Харпер разозлился. Манеры Бена Локка раздражали его и оскорбляли чувство собственной значимости. Он настолько привык к знакам внимания и уважения, которые ему оказывали в последнее время, что почти сразу возненавидел этого хладнокровного парня, которому, судя по всему, было наплевать на его уязвленное самолюбие. Именно из-за этого Харпер испытывал острую неприязнь к Джессу. Братья были очень схожи: обоих отличала спокойная уверенность, которая злила самодовольных людей, вроде Харпера.

— Это-то и плохо! — взорвался он. — У него не было причин не любить меня! И кто он был такой, чтобы судить других?

В голосе Харпера прозвучало нескрываемое презрение, и он тут же пожалел, что дал волю чувствам. Его враждебность к Джессу стала теперь очевидной. Но Харпер мало верил в умственные способности окружающих и надеялся, что молодой человек не станет его врагом, если он дальше поведет себя правильно.

— О! — Харпер помахал рукой. — Забудем об этом. Я здорово жалел, что Джесса застрелили, здорово жалел, да и все тоже. Дело было так, — Харпер немедленно продемонстрировал Бену свое стопроцентное алиби, — я, Харрингтон и шериф первыми появились на месте преступления. На дороге мы встретились с этим парнем, Кэссиди, который ехал в город. Он сказал, что ваш брат жив, но когда мы прискакали, Джесс был уже мертв. После того, как к нам присоединился Кэссиди, выстрелов мы не слыхали.

— Считаете, что Джесса убил Кэссиди? — резко и требовательно спросил Локк.

Харпер прикрыл глаза толстыми веками.

— Я такого не говорил и не скажу. Появился Хопалонг, и мы нашли вашего брата мертвым. Странно, что Кэссиди оказался там после ограбления. К тому же Такера, — добавил Харпер, — убил ганфайтер. Такер и сам умел стрелять, но тот, кто его уложил, стрелял намного быстрее.

— Понятно. — Локк поставил стакан на стойку и сузив глаза произнес ровным голосом: — Кажется мне надо поговорить с этим Кэссиди.

— Вам не придется ждать, — хрипло выдавил Харпер, более чем удовлетворенный. — Вон он стоит в дверях.

Бен Локк повернулся к человеку, который слыл самым известным ганфайтером в скотоводческих краях. К человеку, который, как Хикок, был живой легендой. Он увидел пронзительные голубые глаза, твердый подбородок, бронзовое красивое лицо под широкими полями черного сомбреро и два револьвера с белыми рукоятками, выстрелы которых сделали их хозяина одним из самых опасных и почитаемых людей этих мест.