Луис Ламур - Дорога на Скво-Спрингс

Ему не повезло, последним выстрелом из «шарпса» перебило позвоночник, теперь он оказался совсем беспомощен. В бок его ранило гораздо раньше, почти в самом начале перестрелки, тогда он даже не почувствовал боли и лишь наспех перевязал рану обрывком полотняной тряпки, которую впопыхах оторвал от старого матраса.

Там, снаружи, над домиком смотрителя нависли тяжелые серые тучи, угрожая проливным дождем. Первые редкие, крупные капли его уже тяжело стучали, падая кое-где на пожухлую от жары листву или зарывались в густую пыль на дороге. И два крошечных подслеповатых окошка, казалось, удивленно таращились на лежавшую перед ними пустую дорогу, а в кустах неподалеку терпеливо ждали индейцы.

Смотритель не сомневался, что пристрелил по крайней мере троих и столько же ранил, прежде чем они отступили. Он не знал точно, сколько было человек нападавших, и не мог утверждать, что правильно подсчитал их потери, ведь, как обычно, всех убитых индейцы унесли с собой. Но это его уже мало тревожило. Лежа на полу, израненный человек думал о том, удастся ли ему продержаться достаточно, чтобы предупредить людей, и ему казалось, что потолок качается у него над головой.

У него не было семьи, и сейчас он впервые порадовался этому, хотя несколько лет назад сильно горевал, когда Руби вдруг сбежала от него с каким-то щелкопером из Альто. Мало-помалу он успокоился и потом уже не скучал по ней, а теперь даже вдруг почувствовал странное умиротворение. Время от времени и раньше он вспоминал о жене, но уже без горечи и злобы. Себя он считал не таким уж приятным и легким человеком, с кем женщина могла быть счастлива и спокойна, да и особого достатка не имел. Простой, трудолюбивый и добросовестный, он любил на свободе хлебнуть лишку, а выпив, и поскандалить слегка.

Иллюзий он не питал, прекрасно понимая, что умирает, и знал, что живет пока почти что чудом, только благодаря застрявшему в спине кусочку свинца, раздробившему кости. Но насколько его еще хватит? Ног он уже давно не чувствовал, они отнялись сразу. Теперь по телу разливался мертвящий холод, и вдруг он впервые испугался, почувствовав, что руки тоже постепенно отказываются ему служить. Он представил, что не сможет выстрелить, и чуть не разрыдался от отчаяния.

Очень медленно он потянулся к дробовику, дотронулся до него дрожавшими пальцами и, всхлипнув от облегчения, накрыл ладонью. Отдохнув немного, непослушной, холодеющей рукой смотритель подтащил дробовик поближе к себе. Оружие уже не могло спасти ему жизнь, да этого и не требовалось. Все, о чем он мечтал, — это сделать один-единственный выстрел, и заранее радовался тому, что почувствует в тот момент, когда грохот его разнесется, отдавшись эхом в горах, и предупредит об опасности тех, кто приближался к станции.

Зацепив куском бечевки спусковой крючок, он с облегчением перевел дыхание; теперь, даже если окончательно ослабеет и у него не хватит сил дотянуться до дробовика, он все равно сможет выстрелить. Догадываясь, что скоро ему откажут и руки, он рассчитывал дернуть за бечевку зубами.

Совершенно обессилев, он откинулся назад, тяжело дыша, и помутневшими глазами уставился в потолок, который, казалось, навис прямо у него над головой. Ни горечи, ни сожаления он уже не испытывал — ждал, что с минуты на минуту услышит щелканье кнута, топот копыт и скрип тяжелых колес неуклюжей кареты.

А в пяти милях к востоку от места, где разыгрывалась эта трагедия, по покрытой рытвинами дороге катил почтовый дилижанс, и за ним тянулся огромный пыльный шлейф. Те же плотные темные тучи затянули небо над ним, цепляясь за острые неровные пики гор и оставляя на них рваные клочья. Вышибала Джексон, сидя впереди, крепко сжимал поводья, не давая разогнаться лошадям, а рядом с ним Хэнк Уэллс, настороженно поглядывая по сторонам, не выпускал из рук дробовик. Делал он это больше по привычке, так как считалось, что к западу от горной цепи им уже ничего не угрожает. Но давно въевшаяся в кровь привычка всегда оставаться начеку заставила его, кроме дробовика, прихватить с собой еще и винчестер, а с револьвером он вообще не расставался. Над ними, на крыше дилижанса, развалившись на мешках с почтой, лежал шериф Брэд Делани, бывший охотник на бизонов, не раз понюхавший пороху в схватках с индейцами.

А внутри дилижанса напротив хорошенькой девушки в помятом, запылившемся платье сидел высокий, стройный молодой человек, озабоченно поглядывая в окно. Оба они выглядели смертельно уставшими, да на самом деле так оно и было, но даже сейчас, посмотрев на их сияющие лица, любой бы признал в них молодоженов. Действительно, они поженились совсем недавно и ехали из Канзас-Сити. Полпути прошло в разговорах о том, что их ждет на новом месте, они предавались радужным мечтам и наивно радовались жизни, потому что были молоды и любили друг друга. Их счастью радовались и ехавшие вместе с ними, и те, кто, сидя снаружи, стали невольными слушателями их болтовни.

Дремавший в углу доктор Дэйв Муди, высокий мужчина лет сорока с совершенно седыми висками, много лет успешно руководил шахтами в Неваде, а сейчас решил переехать на Запад, расставшись на время со своим детищем в Новой Англии. Рядом с ним, глядя в окно, сидел майор Глен Фарадей. Бывший выпускник Вест-Пойнта, выйдя в отставку, вознамерился перебраться на новые земли и воплотить в жизнь свой проект ирригационного канала. Мысль об этом уже несколько лет не давала ему покоя.

Мамаша Харриган, хозяйка гостиницы в Остине, о которой шла слава как о лучшей стряпухе к западу от Скалистых гор, о пирогах которой мечтал каждый побывавший у нее постоялец, расположилась бок о бок с Джимми Райаном, направлявшимся на Запад, чтобы увидеться с отцом, которого он не знал.

Джексон перекинул через колено свой «конкорд» и, обернувшись к приятелям, мрачно кивнул, указывая на узкий проход между скалами.

— Никогда не любил это проклятое место! — крикнул он. — Слишком оно удобно для засады, и краснокожим это прекрасно известно!

— Ты заметил кого-нибудь? — прокричал в ответ Делани.

— Нет, пока ничего. Но смотритель в Блафф-Крик не так давно устроил им хорошую трепку! Он рассказывал, как эти краснокожие налетели на него из засады, но ему удалось отбиться. Да, парень он не трус, это уж точно!

— Кстати, это ведь его сын сидит внизу, — вставил Уэллс, очень довольный, что может поделиться новостью. — А сам-то он знает, что мальчик едет к нему?

— Знает?! — На выдубленном солнцем лице Джексона появилось неподдельное возмущение. — Да Райан даже и не слыхал никогда, что у него есть сын! Его женушка, черт бы ее побрал, через пару лет после свадьбы сбежала с каким-то подлецом без гроша в кармане, а тот немедленно бросил ее, как только узнал, что она ждет ребенка от мужа. Бедняжка сама не подозревала, что беременна, когда решилась бросить навсегда Райана и уехать с тем парнем.