П. Ховард - Кровь тигра

И Паттерсон потерял сознание.

В салуне шел военный совет. С каждым днем фермеры озлоблялись все больше, потому что из-за проклятой плотины пастбища начали пересыхать. Порой они просиживали за выпивкой ночь напролет, до хрипоты споря, когда же наконец они начнут что-то делать, когда возьмутся за оружие. Потому что против пули, как известно…

Раздался стук в окно.

Открыл толстяк, выглянул и от удивления ойкнул. У салуна гарцевал на взмыленном коне всадник, сам тоже изрядно взмыленный.

— Там, на дороге в Кантри, раненый. Шериф Паттерсон. Нужна помощь!

— А кто стрелял-то?

— Я! — крикнул молодой Тигр и вихрем умчался.

С превеликим трудом несчастный Баркер приковылял в Кантри. Ему предстояло решать, что делать дальше. Видно, придется Баркеру предстать перед судом: убитый инженер, как-никак, находился под его охраной. Значит… Ох, лучше не думать! Если тот парень и впрямь бандит с хищной кличкой, тогда конец, пиши пропало, Баркер, нипочем не отмоешься…

Старик не знал, куда податься. Кантри — городишко покрупнее, есть железнодорожная станция, и поездов хватает. Баркер примостился на краешке скамейки на городской площади, чтобы передохнуть немного. Сердце в груди бухало, словно колокол.

Побриться сперва, что ли? А то и впрямь похож на того старого мерзавца. Хотя нет, не стоит… Ага, выходит, Баркеру есть что скрывать? Ох, скрутят руки Баркеру да вздернут на первой кривой сосне! Не-ет, не за что Баркера линчевать: бандит из него дрянь, зато артист каков!.. А что если Хантон объявил полиции, что сбежал опасный преступник, сообщник Тигра? Зовут Баркер, рост шесть футов, лицо круглое, нос толстый, особые приметы: интеллигентно выражается? И тогда любой его пиф! паф! — а потом пожалуйте расписочку и вот ваши денежки… Бр-р, какая жуть! Не приведи Господь, узнает кто-нибудь и…

— Хэлло, Баркер! Вот так встреча! — раздался радостный голос, и чья-то лапа хлопнула старика по плечу. Баркер похолодел, но через мгновение вскочил и кинулся бежать.

— Стой, Баркер! — орал вдогонку голос, и — о Господи! — кто-то бросился бежать вслед за ним.

Несчастный летел вперед, позабыв про свою больную ногу, судорожно хватая ртом воздух. Легкие никуда, хуже рваных кузнечных мехов, ох…

Улицу пересекала узкоколейка. Несколько вагонеток катились по ней к небольшому заводику. На перекрестке человек, обеспечивавший безопасность, предупреждающе раскинул руки. Баркер с испугу подумал, что тот хочет его задержать. В глазах у него потемнело, он прохрипел на бегу:

— Отойди! Или убью!

Человек быстро нашел третий вариант.

Изо всех сил, наотмашь он засветил Баркеру в челюсть, так что беглец влетел в какую-то мелочную лавку напротив, опрокинув бочку со смазочным маслом. Но тотчас вскочил с невероятным проворством, поскользнулся и вылетел головой вперед через окно, оказавшись на другой улочке.

— Баркер! — орал преследователь.

— Убью, не подходи! — рычал не останавливаясь тот и удирал дальше, опрокидывая на бегу все, что можно опрокинуть. Многие местные жители, с интересом наблюдавшие происходящее, справедливо решили, что сбежал сумасшедший собачник, которого как раз накануне привели лечиться к доктору Минскеру. Непонятным показалось только то, что от больного разило машинным маслом.

Но фортуна отвернулась от Баркера. Напрасно он бежал, прыгал, кувыркался и полз. Преследователь все-таки настиг и сграбастал его. Баркер почувствовал себя распластанной на земле лягушкой, дернулся разок и затих. Даже глаза закрыл.

— Да Баркер же!

«Все, сейчас бабахнет… Раз-два…»

— Чего разлегся, черт подери? А ну, вставай! На воре шапка горит, а?

Баркер открыл глаза.

— Нельсон? Ты? — удивлению старика не было предела.

— А то кто же? Славно, что я тебя сцапал. У нас, понимаешь, Морвилл приболел, играть некому.

— Вот как? А я-то подумал по дурочке, что…

— Что сдуру, это точно! Улепетывал как заяц. Кстати говоря, какого рожна мы с тобой влезли на эту крышу, а?

И верно, старые приятели беседовали на крыше низенького домишки. Народ ходил мимо и очень удивлялся.

— Нельсон, так ты, значит, в Кантри со своей труппой?

— А чего ты удивляешься? Ездим себе в фургончике и по-прежнему ставим великую патриотическую музыкальную комедию под названием «Звездно-полосатый флаг»! Вот только наш Морвилл заболел, а он полковника играет…

— Фу, гиблая роль! Меня прямо со сцены в полицию забрали.

— Помню, помню, как же… В самом финале! Ну да ничего. Будешь играть на старых условиях, идет?

— Э, нет, Нельсон, это же чистый грабеж! Заплати хоть что-нибудь!

— По рукам. Полдоллара. Плюс твой выход со всеми в полной форме перед представлением.

— Идет.

— А теперь ступай и отмойся, черт возьми.

Вечером Баркер вышел на сцену в роли полковника Уилсона. Патриотическая музыкальная комедия представляла на деле попурри из солдатских песенок, которые актеры исполняли на фоне ночного неба, утыканного звездами. Количество звезд равнялось количеству американских штатов. Сольная декламация сменялась выходом дуэта, который пел, а в финальной сцене четыре актера, среди них сам Нельсон, появлялись на сцене и исполняли песни пионеров Запада. Жена Нельсона аккомпанировала на расстроенной фисгармонии, взятой напрокат у местной учительницы за полдоллара в день, и нещадно фальшивила, но на подобные досадные мелочи никто не обращал внимания. Вокруг, под навесом, Крытым брезентом, сидели на лавках зрители и вовсю наслаждались искусством.

Правда, однажды кривой Хикеш успел продырявить несколько звезд на «небе», пока артисты переводили дух, но такие мелкие недоразумения не могли испортить общей картины. Американские солдаты пользуются всеобщим уважением, и мундиры у них загляденье, да и вообще актеры в Кантри редко заезжают…

— Останемся на неделю! — объявил Нельсон.

— Публика валит валом, — поддержал Баркер.

— Отовсюду съезжаются. Опять вчера двенадцать человек сидело. И дома тут красивые.

Баркеру тоже нравилась новая роль. Он с удовольствием сбрил «тигриные» усы и решил забыть все, что было. Нельсон, впрочем, раз поинтересовался, где Баркер пропадал после тюрьмы.

— Секрет, Нельсон, — ответил тот. — Но тебе расскажу. Ты слыхал о таком страшном звере… леопарде?

— Леопарде? Само собой, слыхал.

— То есть нет, о таком… какого в Америке нету?

— О кенгуру, что ли?

— Хищник такой… кровожадный, как гиена.

— Баркер, ты что, в зверинце работал?

— Ничего подобного! Я тебе о человеке твержу!

— Так ты в цирке пристроился?

— Я про бандита говорю… У него такая кличка. Но такого зверя в Америке нету.

— Где же ты его видел, приятель? Он что, по соседству сидел?