Уилбур Смит - Пылающий берег

— Сантен!

Девушка находилась в середине группы, лицо было обращено к морю и смотрело на темную пропасть внизу, растрепанную копну темных волос мотал ветер.

— Сантен! — опять закричала Анна, а девушка, сделав гибкое движение, вспрыгнула на верхнюю перекладину медных поручней. Подняла тяжелые шерстяные юбки, обнажив стройные ноги, и какое-то мгновение балансировала как акробатка. Она казалась хрупкой, словно птица, когда летела с поручней в обрамлении распустившихся и надувшихся вокруг нее юбок из света в черноту.

— Сантен! — последний раз позвала Анна, чей голос был полон отчаяния, а сердце заледенело. Она попробовала подняться, чтобы лучше разглядеть падение маленького тела, но кто-то снова рывком посадил ее, а потом луч прожектора погас. Анна полуприсела в шлюпке, слушая крики тонущих.

— Матросы, поднажмите! Нам надо отойти подальше, или судно затянет нас с собой, когда уйдет под воду!

Весла у шлюпки были спущены на воду с обеих сторон, люди беспорядочно гребли, дюйм за дюймом удаляясь от умирающего лайнера.

— Идет ко дну! — истошно закричал кто-то. — О, Господи, да посмотрите же на это!

Корма огромного судна все выше и выше задиралась к ночному небу, гребцы перестали работать веслами и смотрели на корабль.

Достигнув вертикали, он завис на долгие секунды. На фоне звезд был виден силуэт его винта, а свет все еще горел в иллюминаторах.

Потом медленно заскользил вниз, при этом свет не гас и под водой. Море затягивало свою добычу все быстрее и быстрее, обшивка корпуса начала гнуться и трескаться от давления; воздух вырывался из нутра в беспорядочном пенном кипении воды, и судно исчезло. Огромные струи и фонтаны извергавшегося воздуха и белой пены поднимались из черной воды, но постепенно они успокоились, и сидевшие в шлюпке опять услышали одинокие крики находившихся в воде.

— Гребите обратно! Мы должны подобрать как можно больше людей!

Весь остаток той ночи они работали под руководством первого помощника капитана, который стоял у румпеля. Вытаскивали насквозь мокрых и дрожащих бедняг из морской воды, набивая их в переполненную лодку до тех пор, пока она опасно не закачалась. Вода стала заливаться через планширь при каждой волне так, что все время приходилось вычерпывать ее.

— В лодку больше нельзя! — прокричал офицер. — Вам, ребята, придется привязывать себя к спасательному лееру.

Находившиеся в лодке скопились вокруг перегруженного суденышка, словно тонущие крысы. Анна сидела достаточно близко к корме, чтобы услышать, как помощник капитана пробормотал: «Эти бедолаги не дотянут до утра: холод убьет их, даже если до них не доберутся акулы».

Они слышали вокруг себя в ночи другие шлюпки, плеск весел и голоса на ветру.

— Течение проходит на норд-норд-ост со скоростью четырех узлов, — снова нечаянно подслушала Анна первого помощника, — к рассвету нас разбросает до горизонта. Мы должны попытаться держаться вместе. — Он поднялся на корму и крикнул: — Эй, там, на шлюпке! Мы — шлюпка номер шестнадцать!

— Шлюпка пять, — слабо откликнулся чей-то голос.

— Мы подойдем к вам!

Гребли сквозь темноту, ориентируясь на крики с другой лодки, и, когда нашли друг друга, связали шлюпки корпус к корпусу. За ночь докричались до двух лодок, и те подплыли к ним.

В водянисто-сером рассвете в полумиле обнаружили пятую шлюпку. Море было усеяно обломками и головами барахтавшихся людей, но все это выглядело незначительными точками на необъятных пространствах океана и небес.

Сидевшие в лодках жались друг к другу, словно скот, который везут на бойню, и уже впадали в тупую вялость и безразличие, а те, кто был в воде, покачивались на волнах, то и дело опуская головы на грудь; подвешенные в своих спасательных жилетах, они танцевали мрачный танец смерти, ибо ледяная зеленая вода уже высосала из многих тел тепло, и они висели, бледные и безжизненные.

— Сядь женщина! — Соседи Анны очнулись, когда . она попыталась встать на банку.

— Ты всех нас опрокинешь в воду, ради Бога! — Но Анна не обращала внимания на их протесты.

— Сантен! — позвала она. — Есть ли где-нибудь Сантен? — И когда все непонимающе посмотрели на нее, стала рыться в памяти, вспоминая прозвище.

— Солнышко! — закричала она. — Het iemand Sunshine gesien? Видел ли кто-нибудь Солнышко? — За этим последовала небольшая суета заинтересованности и озабоченности.

— Солнышко? Она с вами? — Этот вопрос быстро передавался между поднимавшимися и опускавшимися на волнах спасательными шлюпками.

— Я видел ее на палубе, прямо перед тем, как корабль затонул.

— У нее был спасательный жилет.

— А здесь нет?

— Нет, здесь нет.

— Я видел, как она прыгнула, но после этого потерял.

— Здесь нет… По крайней мере, ни в одной из шлюпок.

Анна вновь обмякла. Девочка исчезла. Она почувствовала, как отчаяние охватывает и начинает душить ее. Посмотрела через борт шлюпки на мертвых людей, висящих на своих спасательных жилетах, и представила Сантен убитой зеленой водой, умершей от холода, и ребенка в утробе, тоже умершего, и издала громкий стон.

— Нет. Бог не может быть настолько жесток. Я не верю этому. Я никогда не поверю этому. Были ведь и другие шлюпки, Сантен жива, она где-нибудь там, — Анна вгляделась в размазанный ветром горизонт, — она жива, и я найду ее. Даже если для этого потребуется вся моя жизнь, я найду.

Поиски пропавшей девушки разбили тупое оцепенение от холода и шока, не отпускавшее людей всю ночь. Появились энтузиасты, которые помогали им собраться с духом, распределяли загрузку шлюпок, пересчитывали и брали под контроль емкости с питьевой водой и неприкосновенным запасом еды, заботились о раненых. Обрезали веревки, привязывавшие мертвецов, и позволили им уплыть прочь, распределили обязанности гребцов. Наконец шлюпки взяли курс на материк, лежавший за сотню миль или дальше, где-то на востоке.

Меняя гребцов на длинных веслах, начали понемногу двигаться по бурному морю, но почти каждое небольшое достижение сводилось на нет следующей волной, которая отбрасывала назад.

— Вот так, ребята, — призывал с кормы первый помощник капитана, — не засыпай, продолжай грести… — Надо было любым способом отогнать уныние, их самого большого врага. — Давайте споем, а? Кто станет запевать? Как насчет «Типперэри»? Ну, тогда давайте.

«Далеко шагать до Типперэри,

Далеко нам идти…» [122]

Но ветер и шторм усиливались и так швыряли лодки, что весла не доставали до воды. Один за другим гребцы сдавались и мрачно умолкали, песня сама собой стихла, а они сидели и ждали. Через какое-то время ощущение, что вот-вот что-то случится, прошло, и теперь они просто сидели. Во второй половине дня, ближе к вечеру, сквозь низкие стремительно несшиеся облака на несколько минут пробилось солнце, лица людей ожили и потянулись к нему, но облака скрыли его, и головы вновь склонились, подобно африканским маргариткам на закате.