Уилбур Смит - Птица солнца

Далеко заполночь она услышала, что командиры уходят от Хая и направляются к своим палаткам. Она села и постаралась вызвать слезы. Обычно она добивалась этого, вспоминая щенка, который был у нее в детстве. Его утащил леопард. Сегодня уловка не сработала, и Танит пришлось удовольствоваться тем, что она натерла глаза костяшками пальцев.

Хай лежал на постели. Неярко горела лампа, и в углах было темно. Когда Танит скользнула в палатку, он быстро приподнялся на локте. Прежде чем он смог заговорить, она легла рядом с ним и обняла за шею. Она дрожала.

— Что с тобой, мое сердце? — Хай встревожился.

— О мой господин, сон. Дурное предзнаменование.

Хай почувствовал, как по спине пробежал холодок. За два года он понял, что Танит обладает настоящим пророческим даром. У нее бывали яркие предвидения — от мелких происшествий до самых серьезных дел. И если Хай разучивал с ней ее пророчества, то только касательно мирских дел. Он, однако, научился уважать ее способности.

Танит знала это. Она прошептала:

— Я шла по ночному полю, освещенному только погребальными кострами.

Хай крепче прижал ее к себе, чувствуя, как холод разливается по телу: «Ночь, погребальные костры — действительно дурное предзнаменование».

— Я плакала, мой господин. Не знаю почему, но у меня было чувство большой утраты. Произошло сражение. Поле было усеяно оружием и разбитыми щитами. Я увидела штандарт Шестого легиона — Птицу Солнца, разбитая, она лежала в пыли.

Хай вздрогнул от страха: Птица Солнца, брошенная на землю! Это не только символ его легиона, но и его личный знак.

— И тут со мной оказалась госпожа Астарта. Она тоже плакала. Серебряные слезы бежали по ее белому лицу. Она была прекрасна и очень грустна. Она заговорила со мной, печально упрекала меня: «Тебе следовало остаться с ним, Танит. Этого никогда бы не случилось, если бы ты осталась с ним».

Сквозь суеверный страх Хай почувствовал червячок сомнения. Он положил руки на плечи Танит и отстранил ее от себя, чтобы лучше видеть. Глаза девушки покраснели, по щекам бежали слезы, но он все же сомневался. Слишком уж все совпадало, а он знал, что когда Танит чего-нибудь хочет, то ни за что не отступится.

— Танит, — строго сказал он. — Ты знаешь, какой тяжкий грех — выдумывать слова богов.

Танит с жаром кивнула.

— О да, мой господин.

— У тебя есть священный долг пророчицы, — не отступался Хай.

Танит вытерла щеки и вспомнила, как Хай использовал ее священный долг для того, чтобы направлять политические и экономические дела царства, не говоря уж о личной выгоде. Она не могла отказать себе в удовольствии отплатить ему той же монетой:

— Я хорошо знаю это, божественный.

Хай смотрел на нее, но не видел доказательств вины. Не в силах дольше выдерживать этот проницательный взгляд Танит зарылась лицом ему в шею и молча ждала. Долго было тихо. Наконец Хай признал свое поражение.

— Хорошо, — проворчал он. — Ты останешься со мной, если того хочет богиня.

И Танит крепче прижалась к нему и торжествующе улыбнулась в курчавую бороду Хая Бен-Амона.

Пять дней Хай нападал на движущуюся массу людей, которая плыла к большой реке, как огромная черная медуза. Но всякий раз отступал, уходил, держа свой небольшой отряд компактно, под полным контролем, используя его бережно и целеустремленно.

На пятый день он связался с гарнизоном в Сетте. Пожилой командир гарнизона Магон полностью отдал себя в распоряжение Хая вместе с тысячью восьмьюстами лучниками и легкой пехотой, двенадцатью боевыми слонами, двумя дозорными галерами по сто весел каждая и значительным арсеналом.

Хай приветствовал Магона в жаркий полдень на вершине небольшого холма в двенадцати милях к югу от большой реки и отвел в сторону от свиты и военного совета.

— Большая честь служить под твоим началом, угодный Баалу. Говорят, слава с теми, кто идет за штандартом Птицы Солнца.

— Могу обещать, что славы хватит на всех, — мрачно ответил Хай и указал на лесистое пространство. — Они здесь.

Армия рабов двигалась, точно большая колонна муравьев, над деревьями поднималось бледное облако пыли.

— Что первое приходит тебе в голову? — негромко спросил Хай, и Магон задумчиво посмотрел вдаль.

— Отсюда, мой господин, они похожи на любую другую армию на марше, — с сомнением ответил он.

— А разве это не кажется тебе странным? Это ведь не войска, Магон, это толпа сбежавших рабов. Но они движутся как армия.

Магон быстро понимающе кивнул.

— Да! Да! Ими кто-то руководит, это видно. Конечно, мы не ожидали такого.

— Больше того, — сказал Хай. — Сейчас ты сам все увидишь, потому что я организовал небольшое развлечение. Я считаю, что в пищу этим рабам нужно подбавить перца. Сейчас мы нападем на их обоз, и ты увидишь, что я имею в виду.

Они молчали, глядя, как враг медленно приближается к ним.

Потом Хай спросил:

— Что река, Магон?

— Мой господин, вода очень низкая.

— А что брод? Глубоки ли воды?

— Можно перейти. В самом глубоком месте по горло, но течение быстрое. Я приказал перерезать канаты на переправе.

Хай кивнул.

— Они движутся к броду в Сетте. Я был уверен в этом с тех самых пор, как они вышли из холмов в районе Лулуле. — Он помолчал. — Здесь я уничтожу их, — твердо сказал он.

Магон искоса взглянул на него. «Уничтожу» — неуместное слово для полководца, в чьем распоряжении три тысячи человек против тридцати тысяч.

— Мой господин! — крикнул один из военачальников. — Нападение началось!

Хай заторопился к своим советникам.

— Ага! — сказал он с удовлетворением. — Бакмор хорошо выбрал момент.

Пятьсот тяжелых пехотинцев Бакмора ударили во фланг колонны из тщательно подготовленной засады. Любимец Хая выбрал слабое место в защитном строю черных копейщиков. Его топорники прорубились к обозу. Возницы соскочили с повозок и разбежались, женщины побросали с голов корзины с зерном и в панике последовали за возницами.

Нападающие быстро перебили быков и высыпали зерно в гурты. Раздули огонь из глиняных кувшинов, и через несколько минут запас продовольствия армии рабов запылал.

— Смотри! — сказал Хай.

Рабы не остались в долгу. От головы и хвоста колонны отделились отряды копейщиков и устремились вперед и назад согласно классической схеме окружения. Маневр выполнялся не так, как это сделали бы хорошо обученные солдаты, медленно и нечетко, но все же в этой пародии на правильный маневр просматривались признаки верных действий.

— Замечательно! — воскликнул Магон. — Ими командует опытный военный, он читал военные уставы. Твой военачальник должен быть осторожен.

— Бакмор знает, что делать, — заверил его Хай.

В это время пехотинцы Бакмора построились «черепахой», выставили вокруг щиты и двинулись в окружении копейщиков. На считанные минуты они опередили сомкнувшихся врагов. За ними пылал обоз, над деревьями поднялись столбы черного дыма.