Эрл Гарднер - Дело о ленивом любовнике

Адвокат открыл дверь, которая вела в ванную. В противоположной стене ванной тоже была дверь – закрытая.

– Ведет в другую часть дома, – заключил Дрейк. – Перри, я хочу, чтоб ты отсюда ушел, пока мы не...

Адвокат деликатно постучал в дверь, ведущую из ванной. Когда никто не ответил, он открыл дверь и нащупал выключатель.

– Здесь они и не были, – сказал он. – Тут холодно.

Дрейк осмотрел комнату и сказал:

– Да, я думаю, что так, Перри.

Мейсон быстро оглядел комнату, потом закрыл дверь. Они снова пошли в переднюю часть дома, гася свет везде, где проходили.

– Два человека, – сказал Мейсон. – Они тут посидели, выпили, покурили, включили газовый обогреватель... пробыли тут порядочно, Пол. Посмотри-ка, сколько окурков.

– Может, они догадались, что мы едем? – спросил Дрейк.

Мейсон пожал плечами.

– Конечно, – уточнил Дрейк, – они могли куда-то уйти, с тем чтобы вернуться.

Мейсон покачал головой:

– Ни следов багажа. Поглядим-ка в холодильнике.

Мейсон вернулся в кухню, открыл дверцу холодильника, вытащил форму для льда, и обескураженно сказал:

– Нет ни одного кубика льда, Пол.

Он прижал палец к поверхности формочки. Тонкая корочка льда треснула от нажатия его пальца.

– Не понимаю, – сказал Дрейк.

– Это означает, что выпили больше одного хайболла, – пояснил Мейсон. – Может быть, два или три.

Дрейк нервно сказал:

– Не могу я больше тут ошиваться, Перри. Если нас поймают...

Мейсон поставил поднос в холодильник, захлопнул дверцу, погасил в кухне свет и сказал:

– Я чувствую то же самое, Пол. Мы уходим.

– И что потом?

– Возвращаемся назад. Ты ложишься спать. Я собираюсь отвезти тебя в Лас-Олитас. До в города возьмешь такси. Мне нужно поговорить с Патрицией. Думаю, что до сих пор мне здорово морочили голову.

Ночной дежурный гаража в «Уэствике» с одобрением разглядывал десятидолларовую бумажку, которую ему дал Мейсон.

– Кого собрался убить, парень? – спросил он.

– Вы что-нибудь знаете о Морин Милфорд?

– А что? – осклабился дежурный.

– Подумайте.

– Не так много.

– Может быть, это как раз поможет освежить память. – Мейсон многозначительно взглянул на купюру.

– Вот черт, – сказал дежурный, – не нравится мне брать деньги за то, что я знаю, потому что это не стоит десяти зеленых.

Тем не менее, он сложил бумажку Мейсона и засунул ее глубоко в карман.

– Все-таки что-то вы сказать можете? – спросил Мейсон. – Что же?

– Дневной дежурный мне сказал, что она ему сунула пять долларов, чтоб чистил и полировал ее машину. Дневной никакого отношения к этому не имеет. Эту работу я делаю. Дневной предложил разделить деньги со мной, но я отказался. Решил, что вытяну из нее еще пятерку. Мне удалось дать ей понять, что работу-то делает ночной дежурный.

– И что из этого вышло?

Дежурный осклабился и сказал:

– Пятерка. Прибавить еще ваших десять, получается пятнадцать за ночь. Неплохо.

– А когда она снова пригнала машину?

– Она ее не пригнала. На всю ночь, видно, уехала.

Мейсон спросил:

– Каковы тут ваши обязанности, что вы делаете?

– Что делаю? Господи, парень, все эти машины нужно от пыли вытереть, ветровые стекла вымыть. Я...

– А потом вы что делаете, когда до утра осталось немного, как сейчас?

Дежурный улыбнулся и сказал:

– В конце концов, десять зеленых есть десять зеленых. Не вижу причины, чтобы мы с вами не поладили. Я выбираю машину с удобными подушками, и чтоб радио там хорошее было. Ставлю ее снаружи, так, чтобы видеть вход, на случай, если кто-то войдет, и слушаю себе ночную программу. Иные из них просто ужасны, но все лучше, чем стоять на цементном полу да ногти кусать. Ну, а если кто-то входит, вы выскакиваете из машины, выключаете радио, начинаете тереть ветровое стекло или полировать крыло. Что я и делал, когда вы явились, дружище.

– Подвиньтесь, – попросил Мейсон, – будем вместе слушать.

– В чем ваш интерес? – спросил дежурный.

– Да в этой девчонке Милфорд, – объяснил Мейсон.

– Ох ты! Прошу прощения, приятель, я тут сморозил насчет того, что на всю ночь... Я ее вообще не знаю, трепался просто.

– О'кей, – успокоил его Мейсон. – Что за станция?

– Записи какие-то, – ответил дежурный. – Неплохие. Будут продолжать еще часа полтора, до завтрака.

– Диск-жокей?

– А, так себе. Любитель он, не умеет. Но, наверно, в течение дня практикуется. Приемник-то хороший.

Мейсон влез в машину и сел рядом с ночным дежурным. Приемник разогрелся, и ковбойская мелодия наполнила машину.

– Это мне нравится, – сказал дежурный. – Всегда хотел стать ковбоем а приходится всю ночь стекла мыть. Чертова житуха!

– Будь я проклят, если не так, – согласился Мейсон. – Закурим?

– Простите, приятель, но в машине не курю. Всегда возможно, что владелец именно этой подойдет, и...

– Извините, – сказал Мейсон.

– Выходите и погуляйте кругом, если покурить охота, – предложил дежурный. – Потом вернетесь... ой-ой! – Он протянул руку и выключил радио. – Выходи, – скомандовал он сквозь зубы. – Живо!

Мейсон открыл дверцу справа и вышел на цементный под. Дежурный с тряпкой в руке старательно полировал крыло машины, когда с улицы показались фары автомобиля. Ночной дежурный положил тряпку на крыло, выступил вперед и произнес:

– О'кей, вот и я.

– Хелло, – ответила Патриция Фэксон, ловко выскакивая из машины одним легким движением. – Кажется, я очень поздно, да?

Ночной дежурный только улыбнулся ей.

– Сделайте все, что можете, с этой машиной, – попросила она. – Она чуть поцарапана. Когда вы ее вымоете?

– Уж не раньше утра.

– Ну, о'кей. Сделайте все, что можно. Я... – Она внезапно онемела при виде Перри Мейсона.

– Привет, – сказал адвокат.

– Что вы тут делаете?

– Хотел с вами поговорить.

– И долго вы тут были?

Мейсон только улыбнулся и сказал:

– Поговорим в вашей квартире, Патриция.

– В этот час? – спросила она.

Мейсон кивнул.

Целую долгую минуту она разглядывала его, колеблясь, потом прошла вперед, к лифту и нажала кнопку. В этот час лифт работал автоматически, и пришел он быстро. Мейсон пропустил ее в кабину. Она вошла. Мейсон последовал за ней. Дверца захлопнулась, и Патриция нажала кнопку восьмого этажа.

– А я-то думал, – сказал Мейсон, – застать здесь перепуганную до смерти девушку...

– Я передумала.

– Что заставило вас передумать?

Она притворилась, будто не слышит. Лифт остановился на восьмом этаже. Они вместе прошли по коридору. Патриция вставила ключ в замок и сказала:

– Полагаю, вы понимаете, что лишаете меня доброго имени?

Мейсон не ответил.

Она зажгла в квартире свет. Мейсон закрыл дверь.

– Я хочу приготовить себе выпить, – сказала она. – Большой коктейль. Что желаете вы?