Андрей Васильев - Темные пути [СИ]

- Это да — я почесал левое плечо, на котором наверняка остались следы от ее ногтей. Даже майка не спасла, так она в него вцепилась. Правое еще ничего, но вот левое… — Я о другом. Не верится, что тебе было страшно.

- Было, было — заверила меня она — Просто отучилась это кому-либо показывать. Даже если зрителей нет, даже если я одна, то в любой ситуации все равно веду себя так, будто ничего страшного вокруг не происходит. Валер, мы с тобой чуть на зубок последышам не достались, а это смерть очень болезненная и очень скверная. Они не только мясо своих жертв жрут, но и души их пьют. А я, если ты не забыл, ведьма, у меня с душой особые отношения, понимаешь?

- Не совсем, но верю на слово — кивнул я — Последыши. Странное название.

- Логичное, как и все в нашем мире — Изольда глянула влево, где из-за кочки появился уже знакомый мне огонек — Вот же неугомонный! А ну брысь!

Огонек спрятался обратно, как видно признав за ведьмой право им командовать.

- Вообще в ночи неугомонных покойников много шастает — продолжила девушка — Например, встречаются неупокоенные мертвецы, те, которым отчего-то в могиле не лежится. Может, умерли не так, как следует, может, похоронили их плохо — вариантов масса. Они, как это ни странно, совершенно безобидные. Понятно, что на обычного человека эти красавцы убийственное впечатление произведут со своими синими рожами и вонью, но на деле им ничего от живых не надо. Фильмы про зомби видел? Ну, «Ходячих мертвецов»? Вот внешне такая же милота, только они никого не убивают. Им на живых плевать. И упокоить их легко — по железному гвоздю в каждую пятку, соль в рот — и закапывай, больше не встанут.

- А еще кто есть?

- Да много разных… — Изольда споткнулась, я подхватил ее под локоть — Спасибо, мой хороший, я знала, что на тебя можно положиться. Да и в остальном ты то, что надо. Так вот. Есть, например, упыри. Они совсем тупые, им только кровь подавай. Побочный продукт вурдалачьего производства, одно слово. Есть гули, но эти кровь не сосут, они предпочитают людское мясцо, причем с душком. Короче — трупоеды. Есть перевертыши, их тоже живыми не назовешь, и человечиной эти гаденыши не брезгуют. Имеются и другие представители племени неупокоенных, но всех их роднит одно. Знаешь что?

- Что?

- Это нежить простая и понятная, она существует по определенным законам, и появилась в Ночи естественным путем. Упыря создал вурдалак, гуля гуль и так далее. А вот последыши… Тут все куда сложнее. И страшнее.

- Книги не пробовала писать? — спросил я у нее — Нет? Займись. У тебя талант нагонять туман, ничего не объясняя. И главы ты будешь заканчивать отменно, на самом интересном.

- Я подумаю — с достоинством ответила Изольда — Почему нет? Уж я про жизнь в Ночи точно знаю больше, чем девицы, пишущие книги под названием «Моя любимая ведьма». Ладно, не злись. Так вот — последыши. Видишь ли, они опровергают тот постулат, что мертвое не может умереть. Они мертвы дважды.

- То есть?

- То самое и есть — ведьма хмыкнула — Сначала эти двое умерли. Просто умерли, как остальные люди — физические процессы прекратились, тело остыло, душа отправилась туда, куда положено. Детская, ясное дело, наверх, девчушка при жизни наверняка нагрешить не успела. Ну, а матери ее, скорее всего в другую сторону, все же она родное дитя придушила, с таким грузом ей посмертного прощения не получить.

- Так они же не в один день преставились — уточнил я — Между этими событиями время прошло.

- А это ничего не меняет — пояснила Изольда — Совершенно. Хотя одно, как мне кажется, спровоцировало другое. Кто-то из Митрохиных не смог смириться со смертью ребенка, может, он, может она, да это и не важно. Главное — один из них додумался попросить помощи не у того, кого следует, а после нашел очень сильного и смелого колдуна, который и провел ритуал бездушного воскрешения.

- Смелого? — переспросил я — Настолько опасный ритуал?

- Сам ритуал — нет. Но он даже по самым темным меркам противоестественен. Есть некие нормы… Нравственные, скажем так. Даже самые безбашенные колдуны и чернокнижники эту черту стараются не переступать, потому что за такое спросить могут. Не уточняй у меня кто именно, не надо. Просто я сама не в курсе. Знаю, что это так — и только. Вот и выходит, что колдун, что ритуал провел, стоит за общей чертой. То есть он или совсем молодой, по неопытности и глупости не понимающий чем эдакие забавы заканчиваются, или очень матерый, которому на все плевать. Но у молодого вряд ли силенок и опыта хватит, так что эта версия отпадает. Я вот все гоняю в голове, кто из московских аксакалов рискнул бы залезть в этот огород, но ответа не нахожу. Разве что кащеев наследник, он время от времени столицу навещал, как правило в летний период. Этот мог, ему никакие законы не писаны.

- Чей наследник? — чуть не открыл рот я — Кащеев? Это того Кащея, который Бессмертный? Да ты паришь!

- Ну, не такой Кащей был и бессмертный — фыркнула Изольда — Его давным-давно убили. А в начале этого лета его прямого потомка прикончили, так он всех достал. Правда, тот наверняка успел сына какой-то дуре заделать, и тот со временем семейным бизнесом наверняка займется, но нам с тобой от этого не жарко и не холодно. А что до ритуала — он мертвеца оживляет, причем по-настоящему. Покойник помнит все, что было до смерти, говорит, ходит, смеется. Все с человеком как раньше, но только души в нем нет, и в этом все дело. Понимаешь, Валера, душа — она как сито, хорошее и плохое отделяет друг от друга, людское от нелюдского. А если ее нет? Но и это не самое паршивое, есть люди вроде как с душой, а на деле хуже бездушных тварей. Другое скверно — ритуал этот черный, причем до края. И тот, кто его провел, не мог не знать, что сотворил.

- Снова не понимаю — признался я.

- Это как посев — пояснила ведьма — Колдун бросил мертвое семя в мертвую почву. В природе оно не прорастет, а вот тут — запросто. Через какое-то время все самое скверное, что в человечьей сути есть, наружу вылезет, и тут уже неважно — ребенок, взрослый, мраку все равно. Раньше на его пути душа стояла, но теперь-то ее нет. Дальше — больше, и в результате получится то, что мы с тобой видели. Разумная плотоядная тварь, для которой смысл существования отныне заключается в чужой боли и страхе. Двойная смерть, Валера, двойная смерть. Сначала ушла душа, а потом и тело переродилось. Теперь понимаешь почему их последышами зовут? Они вобрали в себя все самое скверное, что только можно, всю грязь со дна людской натуры зачерпнули и наружу вытащили. А теперь представь страдания того же Митрохина, который дважды потерял своих родных.

- Как-то мне его не жалко — признался я — Ибо он дурак. Играть со смертью, да еще таким образом — верх идиотизма.