Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

Пятеро последних, видя, что дело пахнет плохо, развернулись и дали деру.

Андрейка бросил щит. Скинул мисюрку с кольчугой. И, налегке, держа в руках одно копье, а на поясе лишь саблю, бросился вдогонку. В конце концов он был молод и относительно свеж. Регулярно тренировался вот уже более полугода. И хорошо питался, в отличие от этих ребят. Да и не болел ничем, отдыхая в теплой и сухой землянке, высыпаясь вдоволь.

Бег по снегу — не очень приятное занятие.

Однако парень двигался по следам, проложенным этим ухарями. И ему было не в пример легче и проще. Поэтому он достаточно быстро их догонял. Одного за другим. И коротким ударом копья, притормаживал. В поясницу. Чтобы оно нигде не застряло ненароком.

Вскрики и стоны раненых подгоняли этих «кадров» бежать все дальше и дальше. Пока, метрах в трехстах от тренировочной площадки, Андрейка не ткнул в район поясницы последнему беглецу.

Остановился.

И попытался отдышаться.

А воздуха едва хватало. Так и стоял, опершись на копье, и хватал ртом воздух. Перед глазами же у него плыли круги… явно от перегрузки.

Минуту или две он так стоял, пока полегчало. После чего пошел обратно, по пути прекращая мучения раненых. Устинке же с Егоркой в этом нехитром деле особых приглашений не требовалось.

Наверное, имело смысл кого — то из них допросить. Но зачем? Было и так видно, что это обычная банда, очень бедная и живущая впроголодь. Как и многие их коллеги. Они ведь и разбоем занялись не от хорошей жизни. А из — за голода. Так что, с очень высокой вероятностью никаких ухоронок и тайников у них не имелось. Поэтому и возиться с ними не имело смысла, как и допрашивать. Что полезного они скажут?

— Шестеро легли от сулиц у землянки, — тихо бормотал себе Андрейка под нос. — Еще четверо легли там же. Один от щита, трое от копья. Пятеро получили свое на тренировочной площадке. Остальные погибли при попытке бегства.

— Бежали они туда же, откуда пришли, — отметил, услышавший эти слова Устинка.

— Стоянка там у них?

— Видимо. Может еще кто — то остался ее сторожить и еду готовить.

— Видимо… — кивнул Андрейка и скосился на волков, которые сидели втроем на опушке и внимательно за ним наблюдали. За очередной демонстрацией статуса. В их глазах отрок только что перебил чужую стаю, что вторглась на его территорию. Сурово. Но справедливо. Волки тоже могли растерзать чужую стаю, что покушалась на их охотничьи угодния.

Немного постояв и подумав, парень решил не спешить.

Требовалось трупы все досмотреть.

Снять с них все ценное. А потом в прорубь спустить. Благо, что она имелась. По времени — дело недолгое и нехитрое. Особенно с использованием волокуши. Чем и занялись.

Имея в виду после завершения этой операции отправиться на огонек к стоянке. Оставлять в живых разбойников парню не хотелось совершенно. Он и Устинке с Егоркой из — за их прошлого не сильно доверял. Но они хотя бы много лет служили его отцу. А эти? Темные лошадки.

Впрочем, не спешить, не значит затягивать.

Парень в темпе завершил «утилизацию» трупов и покормил волков мясом с ледника. Сытно. В качестве награды за своевременное оповещение об опасности. После чего отправился со своими людьми к стоянке разбойников.

На лыжах. Прихватив с собой и сулицы, и подсумки с камнями, и волокушу для добра.

Те три разбойника, которые там сидели и кашеварили, сразу бросились в бега. Как увидели трех незнакомых вооруженных людей, идущий со стороны «землянки», так и драпанули. Ума особого не требовалось, чтобы понять — поход закончился полным фиаско. И если уж за ними пришли, то…

Отрок посмотрел им в след.

Улыбнулся.

И задрав голову завыл, стараясь подражать волку. Из леса почти сразу ответили три голоса.

Поняли блохастики» все или нет — не ясно. Однако беглецы драпанули без оружия. И, судя по всему, были перепуганы, да еще и из числа крестьян, которые панически боятся волков. Если же волки ничего и не поняли, то и не важно. Главное, что теперь эти беглецы удирать будут, роняя кал, как минимум до канадской границы. И вряд ли в ближайшее время здесь окажутся снова. Встретив же других разбойников, предостерегут их от совершения ими незваных визитов в эти края.

На стоянке однако же оказались и другие люди.

Там у костра сидели двое связанных мужчин. Кое — как замотаные в рванье. Однако из — под него проглядывала неплохая одежды.

— Вы чьих будете? — подойдя ближе поинтересовался Андрейка.

Тот мужчина, что постарше и с уже седеющей бородой, посмотрел на него подозрительным взглядом. И спросил:

— Волхв?

Парень улыбнулся самым благожелательным образом. И перекрестился. Чем в немалой степени разрядил обстановку.

— Фух… — выдохнул старший. — А то я уж думал, что занесла нелегкая.

— Андрей сын Прохора. Новик[1]. Обитаю здесь до верстания на службу по отечеству. А это мои боевые холопы: Устинка да Егорка. А тебе как звать? Кто ты? И откуда?

— Ефрем я. Онуфриев сын. Из Новгорода Великого. Купец я. А это сынок мой — Степашка.

— Из Новгорода? — удивился Андрейка. — Далеко тебя судьба занесла.

— В Переяславль Рязанский я ходил. Торг вести. Да вот — сподобил лукавый этих проказников встрять. И торг отбили. И самих пленили.

— Так где же торг?

— А это уже у них поместных дворяне рязанские взяли. Та шайка едва ли четвертью ушла. Ели ноги унесла.

— А тебя с сыном ради выкупа утащили?

— Сказывал я им, что в Туле знакомец у меня есть. И он выкупит меня. Им сказывал и тебе скажу.

— Эх дядя — дядя. Глупости все это. — покачал головой Андрейка. А потом махнул рукой холопу и добавил. — Устинка, развяжи — ка их.

— А чего глупости то?

— Я что, супостат тебе? Чай не тать и татьбой не промышляю. Сам от этих татей чуть не погиб. В одной мы с тобой лодке плывем. Одну беду хлебаем.

— Век не забуду, — потирая затекшие кисти, произнес Ефрем.

И в этот момент над лесом пронесся истошный крик. Видимо волки догадались. И им нравилось догонять убегающую добычу.

Купец на этот истового перекрестился.

— Твои озоруют?

— Они сами по себе.

— Ну раз говоришь, — нервно усмехнулся Ефрем.

— Стаю что пришла ко мне я вырезал. Этих оставил. И как — то ужились. Я их прикармливаю, они меня предупреждают ежели какой гость наведается.

— Слышал, слышал, — покивал Ефрем, лукаво поглядывая на парня, у которого на плечах была шкура, снятая с того вожака — матерого волка. — А я еще в толк не мог взять, чего это волки завыли. Кому весточку передают…

[1] Новиками называли, как подростков из числа дворян, детей боярских и городовых казаков, поступивших на службу, но слишком юных, так и тех, кто еще не поступил на службу и не получивших земельный оклад. Верстание в XVI веке происходило в 15 лет (в те годы — это возраст совершеннолетия). С 18 же лет их начинали именовать полностью, поместными ли дворянами или детьми боярскими.