Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

Повисла пауза.

Тяжелая такая пауза.

— Андрей, я не ругаться с тобой приехал. — после доброй минуты тишины тихо произнес Афанасий. — Давай отойдем.

Отошли.

— Я был о тебе лучшего мнения, отче, — мрачно заметил парень. — Или думаешь, случайно лампу тебе показал. А ты?..

— Андрей, — вновь обратился священник к парню с лестью, завышая его статус, — я не смог договориться.

— Церковь желает ограбить сироту?

— Церковь желает тебе помочь.

— Преставиться поскорее? А то я никак в толк не возьму зачем тебе еще понадобились эти головорезы.

— Если мы дадим тебе то, что ты просишь, то ты и года не проживешь. Тебя свои же и ограбят.

— Поэтому ограбить меня хотите вы?

— Не ограбить. Митрополит сделал щедрое предложение. Он даст тебе за эту лампу сто рублей.

— За лампу, которая за ближайшие лет десять принесет десятки, а то и сотни тысяч рублей чистого дохода? О да! Я потрясен его щедростью.

— Ты ведь все понимаешь… зачем противишься?

— Вот говорил мне отец — лучше жить дураком. Спокойнее. С дурака какой спрос? А как станешь умным — последние подштанники снимут.

— Сто рублей, это большие деньги. Ты сможешь купить коней. Пройти верстание. И спокойно служить.

— Доверился Матери — церкви и вот результат. Живодеры копытом бьют, а ты отче, уговариваешь меня смиренно принять свою судьбу. А я ведь могу взбрыкнуть.

— Андрей, я тебя прошу — не делай глупостей.

— Сам не хочу… — развел руками Андрейка. — Я соглашусь на предложение митрополита, но при двух условиях. Первое — на каждой лампе, что вы станете делать, будет написано: «удумана Андреем Прохора сыном в лето 7060 от сотворения мира». Второе же еще проще. Я хочу, чтобы те сто рублей, что ты привез, оставил при себе и купил на них шесть хороших меринов со сбруей военной. А потом прилюдно наградил меня ими от Матери — церкви.

— Про надпись — не могу ничего ответить. А вот про лошадей — сделаю.

— Хорошо. А теперь уезжайте.

— Как уезжайте?

— Я не могу пустить в свой дом убийц. — произнес Андрейка, кивнув на огненников. — Лампу я привезу в Тулу. А ты, отче, пока узнай про надпись. И подготовь на двух пергаментах грамотки. Одну церкви, другую мне. И чтобы там было все оговорено.

— А очаг бездымный?

— Сначала давай порешим все о лампе. Ты, конечно, можешь, силой вопрос решить. Но Бог его знает, куда эта кривая выведет.

Священник с минуту подумал. Потом кивнул. Попрощался. И отправился к лодке.

— Мы уходим?

— Он сам лампу в Тулу привезет.

— Отче?! — удивился глава огненников такому его решению.

— Я не хочу просто так лить христианскую кровь. Тем более, что он согласился. Но вас в своем доме видеть не желает, считая, что вы пришли его убивать.

— Ты мнишь, что мы с ним не совладаем?

— Я мню, что если бы начался бой, то не все из вас вернулись бы живыми. А если и не так, то все одно — незачем отрока губить…

На самом деле священнику очень понравилась идея Андрейки с публичным награждением от церкви. Дескать, сделал доброе дело и Мать — церковь этого не забыла. Отрок очень интересно мыслил. И многие из этих рассуждений шли на пользу церкви. А значит не ошибся он в своих ожиданиях. И этого волчонка нужно постараться приручить.

А надпись… да… она смущала. Но он все одно отпишет митрополиту, в надежде что удастся договориться. В конце концов в такой надписи нет ничего зазорного. Особенно если ее сделать мелкой или небрежно, едва читаемой. Если же Москва откажет, то и не беда. Отроку все равно отступать некуда… Он явно дал понять, что хочет служить, хочет пойти по пути отца своего и жаждет, как и все юные создания, славы. Ради шести меринов со сбруей да торжественного их вручения он уступит. Не может не уступить.

Андрейка же стоял на берегу и долго еще смотрел в след уплывшей лодке. Внутри у него все клокотало.

Казалось бы — смирился. Все понял и смирился. Но как в живую столкнулся, только чудом не бросился в драку. Слишком уж тестостерон бурлил в его крови и затуманивал разум. Из — за чего зрелый в общем — то ум «косячил» самым бессовестным образом.

Хуже всего было то, что «задним умом», когда успокаивался, он понимал… все понимал. Но в моменты кризиса тестостерона выбрасывало столько, что в ушах гудело. Видимо сказалось хорошее питание и нормальная физическая нагрузка. Организм получил мощный пинок и начал бурно расти да развиваться, что сопрягалось с соответствующим количеством гормонов. Понимать то понимал. Но разве мог что — то поделать? И ляпал глупость за глупостью…

Например, с тем же купцом освобожденным, чуть не загремел в историю. К счастью у того хватило ума не заниматься вздором. Да и ушел он с сыном уже на следующий день, не став задерживаться. Парень снабдил их едой, понягами и посохами. Этого вполне должно было хватить, чтобы добраться до Тулы в разумные сроки.

В чем была задумка Андрейки? Он показал купцу лампу и рассказал о своей сложной ситуации. А потом предложил сделку. Чтобы он в Великом Новгороде наладил выделку таких ламп. Но не продавал их, а дарил, в нагрузку к каким — то безделицам, отпускаемым по цене ламп. Чтобы царский запрет не нарушать. Но Ефрем оказался достаточно разумным, и немного поразмышляв, заявил:

— Так и бьют не по грамоте, а по лицу.

Прозрачно намекая на то, что конкурировать с ТАКОЙ организацией не имеет никакого желания. Ни он, ни весь Новгород. И вообще, с такими вещами лучше не шалить. Потому что если Государь узнает о таких хитроумных проделках, то шкуру живьем сдерет или еще как сгубит. И на букву грамоты не посмотрит.

Андрейка был Ефрему за этот совет очень благодарен. Он ведь жил пока еще там — в XXI веке, где буква закона и договора что — то, а значила. Здесь же, если у тебя за спиной нет войск и больших денег — ты с такими титанами играть даже и не думай. И то, что его таким нехитрым образом считай грабили — не новость, а обычное дело…

Отрок стоял на берегу реки. Думал. И пытался унять кипящие гормоны. А они толкали его на совершенно безрассудные поступки, ведущие к полному и безусловному фиаско.

— Нет… так нельзя… — тихо прошептал он, закрывая глаза. — Слона нужно есть маленькими кусочками…

— А что такое слон? — спросил Егорка.

— Большой кусок мяса, который сразу в рот не запихнешь — порвется. — произнес Андрейка и пошел к землянке. Гордость и обида. Их требовалось держать в узде. Запоминать всех… но не спешить с ответными действиями, соизмеряя свою гордость со своими возможностями…

[1] Малый ледниковый период — период глобального относительного похолодания, имевший место на Земле в течении XIV–XIX веков. Самый холодный период по среднегодовым температурам за последние 2 тысячи лет. Ему предшествовал период Малого климатического оптимума (X–XIII века) сравнительно теплой и ровной погоды, мягких зим и отсутствия сильных засух.