Исуна Хасэкура - Волчица и Пряности

Один или два раза в неделю эти женщины приходили сюда испечь хлеб, необходимый каждой семье или купальне. Жизнь здесь была скучной, и единственное, чему они могли предаться с удовольствием, это посплетничать о ком-то.

Обычно заботы о хлебе доставались служанкам, или молодым жёнам, или девочкам-помощницам. И если приходил мужчина, такое событие тут же становилось темой обсуждения. Немудрено, что и сам Лоуренс думал, как глупо он выглядел, придя с дровами на спине и замешанным тестом, завёрнутым в ткань, под мышкой. Могут подумать, что его жена сбежала из дома, нет?

Но улыбка Лоуренса не дрогнула перед этими невнимательными голубями. Слухи быстро распространялись по всей деревне. Хотя он прожил здесь более десяти лет, открыл свою купальню, на него всё ещё посматривали как на новенького, бдительность терять ему не стоило. Всё же он про себя проворчал по поводу того, чем ему пришлось заняться вместо Хоро, вероятно, ещё расслаблявшейся в купальне.

- Нет, просто нежданный визит. А у остальных другие важные дела, поэтому сегодня пришёл я.

"О... ты говоришь, что тот человек поселился в "Волчице и Пряностях"?"

"Как это должно быть хлопотно".

"Не помнишь, по-моему, он первым делом остановился у Йозефа?"

"О да. Ты знаешь, это старейшая купальня в деревне".

"А как же Авель?"

"А позже у Раманинова".

Одного за другим, они перечисляли хозяев купален. Это были дети и внуки людей, пришедших в эту деревню со всех концов открыть купальни, поэтому их имена звучали необычно.

"Как думаешь, это значит, что он будет жить в разных местах до весны?"

"Он постоянно ходит с таким кислым лицом, будто что-то вечно не так".

"О, я знаю. У него столько претензий, смотри, обед ему подавай рано утром. Это такая маета! Но он слишком хорошо заплатил..."

"Эй, не болтай. Мой муж считает, что он, скорее всего, исследует деревню".

"Ох! Как вы думаете, наш гость, он из той, другой деревни с горячими источниками, которую они хотят построить на другой стороне горы?"

"Но он вообще не принимает ванны".

"Действительно. Если бы он планировал построить новую купальню, думаете, станет он высматривать по всей деревне".

Их разговоры текли, будто расписанные заранее, и манера говорить была настолько одинаковой, что было трудно различать их в полумраке. Они собирались каждую неделю испечь хлеб, и их мысли словно тоже испеклись в одной форме. Наблюдая за ними, Лоуренс теперь понял, почему Хоро так трудно встать с постели.

Они сразу отнеслись к ней по-другому, тем более, что она была новобрачной, но что ещё важней, она была хозяйкой купальни, где никто из них не работал. По большей части, они держались сами по себе. Это был их способ быть внимательными и держаться за своё место прислуги по найму, но Хоро тяжело переносила такое обращение.

- Ну, если он у тебя, Лоуренс, значит, его гостевание, наконец, закончится, - услышал он упоминание своего имени и оглянулся. И прежде чем он понял, о чём речь, привычно улыбнулся, зная по опыту, что поддерживая приятное выражение лица, можно улучшить любую ситуацию.

"Я уверена, что он хмурился с первой минуты, как он приехал, но он безумно хорошо платит. Он так вёл себя в каждом доме. Уже давно ты начал своё дело, поэтому я могу представить, что он был не чем иным, как занозой кое-где..."

"Когда-то давно появлялись такие же люди. Такие странные посетители!"

"Это было тогда, когда ты была ещё молодой... Лет двадцать назад что ли?"

"Эй, полегче! Я и сейчас молодая!"

Лоуренс невольно усмехнулся, глянув на спор двух сестёр, их истинные мысли и чувства раскрывались во всём, что они говорили. Его купальне было десять лет - не такая старая, как остальные.

Первое место, где остановился этот гость, - это купальня Йозефа, самая старая в деревне. И естественно перед тем, как уехать из деревни, он решил пожить в "Волчице и Пряностях" - самой новой купальне.

Кажется, потребуется ещё немало времени, чтобы врасти в общество деревни.

- Ну, во всяком случае, я думаю, пришло время собираться, - сказал кто-то, пока все болтали, как малые дети, и собравшиеся вернулись к действительности. Поскольку общая печь размещалась не в центре деревни, где можно было полагаться на церковный колокол, время определялось на глазок. И так как хлеб был нужен каждому человеку, сельские жители собрались вместе, чтобы испечь хлеб.

- Хорошо, раздавайте соломинки.

Одна женщина взяла пучок соломы, лежавший рядом с печью, и завернула в тряпицу, свисающую у неё с пояса так, чтобы концы всех соломинок торчали из тряпицы на одинаковую длину.

"Это новые? Без обмана!"

"Я уже не так молода, даже если бы я хотела обмануть, в этой темноте не увидела бы, какая короткая".

Все засмеялись и стали по очереди тянуть соломинки. Каждая была разной длины, и чем длиннее, тем везучей человек. Лоренс тянул последним, и, как по заказу, вытянул короткую.

- О-о, у меня...

- Эй, ты уверена, что никто не жульничал?!

В воздухе повисло неловкое молчание. Соломинки определяли очерёдность. Никто не хотел быть первым у общественной печи. Каждый выпекал хлеб на своих дровах. А чтобы разогреть печь, требовалось довольно много времени. Первому приходилось тратить больше дров на остывшую за ночь печь.

- О нет, на самом деле, это даже к лучшему, - вмешался заволновавшийся Лоуренс. - Я не знаю, какие претензии мы бы получили, если бы заставили этого гостя дожидаться. Если бы мне выпало быть последним, я бы, наверное, сам попросил поставить меня первым.

Женщины удивились, но так как сомнение в честности при определении очерёдности может повредить их репутации, все сразу облегчённо улыбнулись.

"Ладно, если ты так говоришь..."

"Это точно хорошо, если подумать о времени. Здесь у нас есть некоторые, которые жгут слишком много дров, пока хлеб до золы не дойдёт!"

"Эй! Это потому, что я была слишком занята разговором! И это когда ещё было!"

Вместе с улыбками возобновилось их непринуждённое переругивание.

Лоуренс облегчённо улыбнулся. Он снял крышку печи, разложил внутри дрова и разжёг их.

Ещё оставалось время до момента, когда солнце взойдёт над горами. Сквозь ткань, в которую был завёрнут свежеиспечённый хлеб, тёплый хлебный дух распространялся вокруг и проникал в нос. По дороге Лоуренс не удержался и наполнил рот мягким хлебом.

Когда он добрался до дома, солнце в небе поднялось уже высоко.

Было непросто выпекать хлеб вместе с женщинами, их руки и рты работали одинаково усердно, но ясное небо и запах свежего хлеба придали ему сил. Благодаря этому, когда он вернулся в свою купальню на краю деревни и увидел этого гостя, молча стоящего снаружи, он был готов благодушно встретиться с неприятностями.

- Извините, что заставил вас ждать.