Джеймс Роллинс - Пирамида

И он упомянул!

Теперь, зная значение части символов, расшифровать остальную запись стало делом проб и ошибок. Однако трудности оставались. Джоан знала испанский далеко не в совершенстве. Вот если бы Генри был рядом! Ведь эти слова — предсмертное предупреждение монаха, последний его завет.

Джоан подняла бумагу. Когда она прочитала написанное, по ее спине пробежал холодок.

«Это мое последнее слово. Да простит меня Господь... Эдемский змей... бедствие... Кровь дьявола разрушает доброе Божье дело... Наше спасение в руках Прометея... молитесь... да не будет выпущен на волю змей».

Вздохнув, Джоан отложила карандаш и бумагу, потерла уставшие глаза. Отец де Альмагро либо сошел с ума, либо ужасно перепугался. Но после всего увиденного в подвалах Джоан не сомневалась в том, что в его бредовых словах содержится хотя бы крупица здравого смысла. Что бы монах ни обнаружил, это потрясло его до глубины души.

Размышления Джоан прервал звук приближающихся шагов.

Быстро сложив листок, она убрала его обратно в карман. Если ей удастся переговорить с Генри наедине, он выскажет свое мнение, если, конечно, захочет обратить внимание на ее слова. Джоан вспомнила, каким упрямым слыл Генри в молодости; его настроение было трудно уловить. Но она решила, что теперь это ее не остановит. Она заставит Генри выслушать себя, даже если придется выкручивать ему руки. Франсиско де Альмагро нашел в горах что-то ужасное, что-то связанное с таинственным металлом. Если Сэм попал там в передрягу, Генри обязан прислушаться к словам коллеги.

В дверь громко постучали.

— Аббат желает видеть вас обоих, — отрывисто проговорил Карлос.

Джоан резко обернулась, когда в ее двери зазвенели ключи.

Что дальше?

Генри снова оказался в кабинете аббата. Вдоль стен выстроились длинные ряды книг. Широкие окна были распахнуты, открывая взору церковь Санто-Доминго. Крест на шпиле блестел в утренних лучах солнца. За спиной Генри стоял с пистолетом в руках еще один монах.

Однако сгорбившийся в кресле Генри ничего не видел. Его мысленный взор рисовал Сэма, похороненного под грудами булыжника и тоннами гранита. Генри стиснул кулаки. Это его вина. О чем он думал, оставляя раскопки на кучку неопытных студентов? Генри знал ответ. Его ослепила возможность доказать свою теорию. Все остальное потеряло значимость. Даже безопасность Сэма...

Скрип тяжелых дверей объявил о прибытии еще кого-то. Оглянувшись через плечо, Генри увидел Джоан, которую ввел черноглазый Карлос. У нее опухли веки, а измятая блузка и брюки говорили о том, что Джоан тоже не удалось поспать.

Когда она вошла в комнату, то даже не улыбнулась Генри. С какой стати? Из-за его безрассудства этой женщине теперь тоже угрожает опасность. Он снова вошел в ее жизнь, только чтобы принести неприятности.

— Сядьте, — грубо приказал пленнице Карлос. — Аббат Руис скоро придет.

Монах буркнул что-то по-испански другому охраннику, слишком быстро и тихо, чтобы Генри смог разобрать слова. После этого Карлос удалился.

Джоан опустилась во второе кресло перед просторным столом из красного дерева.

— Как ты? — спросила она.

Генри не хотелось разговаривать, но Джоан заслуживала по меньшей мере того, чтобы ей вежливо ответили.

— Нормально. А ты?

— Я тоже. Долгая была ночь. — Джоан бросила взгляд на охранника и придвинулась чуть ближе. Тронув Генри за колено, она сделала вид, будто утешает своего друга, а сама еле слышно произнесла: — Кажется, я расшифровала почти всю запись на распятии.

Несмотря на отчаяние, Генри сразу оживился.

— Что?

Его волнение привлекло внимание охранника. Монах зло посмотрел на профессора и поднял пистолет выше.

Генри протянул руку и коснулся щеки Джоан. Чтобы разыгрывать любовные чувства к этой женщине, большого мастерства и не требовалось.

— Что ты такое говоришь? — прошептал он. — Я же выбросил распятие в лаборатории.

— У меня есть копия.

Генри вытаращил глаза. Всю ночь он упивался чувством собственной вины и злился, а Джоан тем временем трудилась над криптограммой. Он покраснел от стыда. Впрочем, почему его это удивило? Джоан всегда отличалась изобретательностью.

Джоан отрывисто продолжала:

— Он предупреждает об опасности таинственного металла. Его последние слова — о какой-то болезни или бедствии, связанном с веществом Z. По-моему, его орден об этом ничего не знал... и до сих пор не знает.

Генри почувствовал, что причастен к тайне. Непосредственно со своего места он ничем не мог помочь Сэму, но знание способно стать мощным оружием.

— Чего же он боялся?

Джоан поморщилась.

— Все я не расшифровала. Остались пробелы и непонятные упоминания: Эдемский змей, греческий миф о Прометее. — Она уставилась на Генри. — Без тебя не разобраться.

Генри быстро взглянул на охранника. Он должен был просмотреть ее перевод, но с них не спускали зорких глаз.

— Эдемский змей — это, безусловно, ссылка из Библии на искусителя запретным знанием, метафорическое упоминание о том, что и мучает и развращает.

— Как, по-видимому, и вещество Z.

Генри нахмурился.

— Возможно.

— А при чем тут Прометей?

Генри покачал головой:

— Я не вижу никакой связи. Он был одним из мифических титанов, который украл у богов огонь и принес его человечеству. Прометея наказали, приковав к скале, а его печень каждый день выклевывал орел.

— Странно... к чему об этом упоминать?

Генри откинулся на спинку кресла и задумался над загадкой. Все равно переживать из-за Сэма в лучшем случае бесполезно. Он снял очки и потер глаза.

— Должна же быть причина.

— Если предположить, что, выцарапывая это на кресте, монах еще не спятил.

— Не знаю. Дай мне сообразить. По словам аббата Руиса, Франсиско напал на основное месторождение el Sangre. Он уже знал о его свойстве трансформироваться, поэтому ты наверняка права. Он нашел в горах что-то изменившее его мнение об этом металле.

— Что-то до жути его перепугавшее.

Генри кивнул.

Но в конце концов его казнили и мумифицировали, если предположить, что после этой находки его действительно захватили инки. Если он хотел предостеречь о чем-то свой орден, запись на распятии оказалась очень верным шагом. Наверное, монах знал, что инкские шаманы оставят умершему все личные вещи, особенно золотые. В любом случае это была его единственная возможность. Очевидно, он надеялся, что тело вернут испанцам, а не мумифицируют и похоронят.

— Какой из всего этого вывод?

Генри посмотрел на Джоан с тревогой. Ответа он не знал.

Дверь снова открылась. В комнату вошел аббат Руис с раскрасневшимся от ходьбы или от волнения лицом. Следующий по пятам за аббатом Карл ос занял пост рядом с другим охранником. Руис добрался до письменного стола и со вздохом опустил грузное тело в кресло. Некоторое время он молча смотрел на Генри и Джоан.