Элизабет Гилберт - Жизнь в лесу. Последний герой Америки

Жить можно, если иметь абсолютную власть над ними, духовную и физическую. Так было у Шефа. Во время пребывания в лагере Шеф устраивал для воспитанников лекции в зависимости от возраста; они были посвящены таким темам, как Бог, природа, честность, отвага. Шеф рассказывал о том, как стать человеком, способным изменить мир, а также предупреждал о последствиях мастурбации и свиданий с девушками. Он говорил с мальчиками о «влиянии рациональной сексуальной жизни на брак и потомство» (лекция 5) и «венерических заболеваниях» (лекция 6). Когда мальчики покидали лагерь «Секвойя», Шеф продолжал поддерживать с ними контакт – а их было несколько тысяч, – каждое Рождество рассылая открытки с воодушевляющими надписями и памфлеты собственного сочинения, предназначенные для использования в ключевые моменты жизни. Вот названия:

Письмо мальчикам, отправляющимся в подготовительную школу.

Письмо молодым людям, отъезжающим в колледж. Письмо молодым людям по поводу достижения совершеннолетия.

Письмо молодым людям, готовящимся к вступлению в брак.

Письмо молодым людям, которые только что стали отцами.

Шеф воспринимал всех своих воспитанников как сыновей. Они вырастали и становились врачами, судьями, учителями, солдатами, десятилетиями составляя крепкую основу общества американского Юга. Все их достижения были и его достижениями. В 1950-х годах одна дама написала Шефу письмо; она сообщала, что ее сын, бывший выпускник лагеря «Секвойя», два года прослужил на флоте и не приобрел «ни одной вредной привычки, какие свойственны морякам». «Мне кажется, – заключала родительница, – образование, полученное им в „Секвойе“, было и останется для него путеводной звездой на жизненном пути».

Все мальчики были для Шефа как собственные дети, но была у него и своя плоть и кровь, двое сыновей: Гарольд и Билл Джонсоны, братья Карен, матери Юстаса Конвея.

«Юноши каждого поколения должны осознавать роль, которую предстоит сыграть некоторым из них в продвижении человека к его высшему предназначению», – писал Шеф. Пожалуй, ни одному другому юноше эту ответственность не навязывали так сильно, как сыновьям Шефа Джонсона. Неудивительно, что Гарольд и Билл подняли против отца настоящий бунт. Уже в пятнадцать лет оба курили и пили. Отличались угрюмым капризным нравом. Стреляли из ружей и гоняли на машинах. Они презирали отца и совершенно отказывались ему подчиняться.

«Они были полной противоположностью того, чего Шеф хотел в них видеть, – вспоминает один из старых сотрудников „Секвойи“. – Он всегда надеялся, что они станут идеальными сыновьями».

Шеф не понимал, почему его сыновья такими выросли. Может, во всем была виновата их мать? Миссис Шеф, как все ее называли, всегда огорчала супруга тем, что не считала суровую дисциплину необходимой. Но что вы хотели? Миссис Шеф не принадлежала к тем людям, кто свято верил в доктрину ее мужа. Она была одаренной пианисткой с университетским образованием и утонченной городской жительницей, разочарованной в жизни; миссис Шеф вела себя чересчур эмоционально и непредсказуемо и даже не скрывала своего недовольства тем, что ей приходится жить в лесу бок о бок с тысячами мальчишек. О ней всегда с большой деликатностью говорили, что у нее «артистический темперамент». В отличие от мужа, рассудительно державшего под контролем животные проявления человеческой натуры, у миссис Шеф порой случались припадки злобы и бешенства, во время которых она поднимала оглушительный крик. Она также иногда украдкой садилась за пианино, когда муж находился вне пределов слышимости, и наигрывала фривольные регтаймы. Готова поспорить, что и перец она обожала.

Так что может быть, что Гарольд и Билл Джонсон выросли не такими, какими хотел их видеть отец, по вине миссис Шеф. По крайней мере, так думал Шеф Джонсон. Оба парня сбежали из дому при первой же представившейся возможности. А больше всего неприятностей отцу доставлял его первенец Гарольд. Ты что, не умеешь умолять? Нет, Гарольд Джонсон умолять не умел и с самого появления на свет не имел намерения подчиняться отцу. Жизнь в родном доме казалась ему невыносимой. Как писал несколько десятилетий спустя в подростковом дневнике племянник Гарольда Юстас, «бежать из дому было бы глупо, но если бы я только смог вырваться отсюда, даже в лесу я был бы счастливее. Если я уйду, то приложу все усилия, чтобы никогда не вернуться обратно, даже если придется голодать. Всё лучше, чем это».

Гарольд сбежал на Аляску в семнадцать лет. Как и несколько поколений американских мальчишек до него, он отправился на фронтир, чтобы вырваться из-под гнета отца. Он не мог жить с ним в одном доме. Они не разговаривали. Отец никогда не хвалил Гарольда, был с ним неизменно суров и за все годы ни разу не дал ему вздохнуть свободно, не предоставил никакой возможности для роста и развития. А Гарольд хотел стать мужчиной, и он понимал, что дом стал слишком тесным для них двоих. Он должен был уехать.

Прочитав рассказы Джека Лондона, Гарольд заразился северной лихорадкой. К тому времени, как он добрался до Сьюарда [65] Сьюард – полуостров на западе Аляски. , в кармане у него осталось всего пятьдесят центов. Он мучился от голода, страха и одиночества, но был на все сто процентов уверен, что никогда не вернется в лагерь «Секвойя». Гарольд нанялся дорожным рабочим. Купил мотоцикл и пошел учиться на механика. А потом, в начале Второй мировой, записался в морскую пехоту (к вящему ужасу отца, который был убежденным пацифистом с тех пор, как стал свидетелем кровавой бойни во французских окопах). Гарольда отправили на Гавайи, где он обучал пилотов воздушных сил выживанию в джунглях. После войны он не стал возвращаться на Юг и занялся бизнесом на Аляске: сначала у него было кафе-мороженое, потом дилерское предприятие по продаже лодок, потом он организовал проявку цветных слайдов по почте. Затем Гарольд занялся производством и продажей генераторов – золотая жила в штате, где тогда еще не было электросети. А потом открыл бизнес по продаже дизельных моторов и стал миллионером. В нем было шесть футов пять дюймов росту, он был сильным, энергичным, обаятельным, харизматичным, щедрым, но властным и авторитарным человеком, который много работал, был гением саморекламы, не раздавал похвалы направо и налево и не слишком считался с чужим мнением.

И вот когда в возрасте восьмидесяти лет Шеф Джонсон скончался, оказалось, что управлять лагерем «Секвойя» некому. Ни один из его сыновей не хотел браться за это дело. Гарольд ненавидел Юг и был занят управлением собственной бизнес-империей на Аляске. Билл, его младший брат, работал в строительной фирме, что в глазах его отца было равносильно богохульству. Билл вообще был намерен продать прекрасные лесные просторы, на которых располагался лагерь «Секвойя» и которые отец несколько десятилетий сохранял, под жилую застройку и на древесину.