Хью Джон Лофтинг - Удивительное путешествие доктора Дулиттла

Королевская чета важно восседала перед хижиной на панцирях гигантских черепах. При виде надутого от важности короля обезьянка Чу-Чу хихикнула. Но доктор Дулиттл шикнул на нее и вежливо поклонился Тумбе и его жене Лумбе, сняв при этом свой высокий черный цилиндр.

– Зачем ты пришел в мою землю? – пропищал неожиданно тоненьким голоском толстый король Тумба.

– Я – звериный доктор. Меня позвали в Африку больные обезьяны, – спокойно ответил доктор Дулиттл.

– Белый человек! – заверещал король Тумба. – Я тебе не верю! Много лет назад такой же белый человек пришел в мою страну, отнял мое золото и бивни слонов.

– Это был плохой человек, – сказал доктор Дулиттл, – а мне не нужно ни золота, ни бивней слонов. Я лечу зверей бесплатно.

Звери доктора Дулиттла стояли молча. А что они могли сказать королю Тумбе? Ведь он не понимал ни словечка из языка зверей.

Только попугаиха Полли, взлетев на пальму, прокричала оттуда по-человечьи:

– Глупый толстый Тумба! Перед тобой великий звериный доктор! Склони пред ним голову!

Ох как рассвирепел король Тумба! Все его кольца и погремушки затряслись, белые полосы на лице потемнели. Он топнул босой ногой и приказал стоявшим позади черным воинам:

– Схватить их и запереть в самой темной темнице!

Налетела целая туча черных воинов. Они вмиг связали и поволокли несчастных пленников в темницу. Это оказалось необъятное дупло баобаба с круглой выпуклой дверью из панциря черепахи, который был крепче камня.

Но попугаиха Полли, сидевшая в это время на веерной ветке пальмы, упорхнула в дремучую чащу джунглей и затихла в густой листве, опасаясь меткой стрелы королевских воинов. Так она, единственная из всех, осталась на свободе.

Узники молчали. Глаза их долго не могли привыкнуть к темноте. Только сова Ух-Ух, которая ночью видела лучше, чем днем, сразу же поняла, что ни щелочки, ни окошка в их темнице нет. Лишь сквозь замочную скважину вонзалась во тьму тонкая стрелка света. Даже Белая мышка не смогла бы выскользнуть из этой прочной тюрьмы.

– Все ли здесь? – спросил доктор Дулиттл. – Сова, пожалуйста, пересчитай. Ты лучше всех видишь и самая грамотная.

Крокодил Кро-Кро здесь. И поросенок Хрю-Хрю. И утенок Кря-Кря. И собачка Гав-Гав. И обезьянка Чу-Чу. И Белая мышка. И я тоже здесь. И… Ой! Попугаиха Полли пропала! Они ее убили и съели! Ух-ух-ух!

И сова Ух-Ух заплакала, заливаясь горькими слезами. Поросенок Хрю-Хрю горестно захрюкал. Утенок Кря-Кря печально крякнул. Собачка Гав-Гав заскулила. Обезьянка Чу-Чу жалостливо заморгала. А Белая мышка испуганно затаилась.

Вдруг в черепаховую дверь их темницы что-то тюкнуло.

Раз – тюк!

Другой – тюк-тюк!

Третий – тюк! тюк! тюк!

Словно камнем о камень стукали.

– Кто там? – спросил утенок Кря-Кря.

– А ты открой да посмотри! – хихикнула обезьянка Чу-Чу. – Только чуть-чуть приоткрой, не то разбойники ворвутся. Хи-хи-хи!

– Нам сейчас не до шуток, – сказал доктор Дулиттл и приник ухом к замочной скважине.

– Тише! – прошептал он. – Не мешайте.

Все затаили дыхание. И тогда послышался скрипучий голос попугаихи Полли:

– Друзья! Не унывайте! Я вас вызволю.

– Но как ты это сделаешь своим слабым клювом? – удивился доктор Дулиттл. – Эту черепаховую дверь и топором не прорубишь!

– Я ее открою хитростью! – ответила Полли. – Ждите!

Послышался шорох крыльев, и снова наступила тишина. Ни доктор Дулиттл, ни его звери не могли догадаться, что же задумала хитрая Полли.

Она тем временем снова скрылась в джунглях и целый день таилась среди широких листьев магнолии у самой королевской поляны.

Ночь в Африке наступает мгновенно, будто солнце задули, как свечу. Чернильная чернота окутала все вокруг. Лишь крупные звезды светили сквозь переплетение лиан и плотные кроны деревьев.

Затих король в своей хижине. Задремали воины, охранявшие вход в нее.

Попугаиха Полли осторожно спустилась с магнолии, цепляясь за кору острыми коготками своих лапок. Неслышно проскользнула она внутрь хижины.

Король Тумба лежал на громадной, набитой душистыми травами перине и громко храпел. Толстый его живот ходил волнами. Осторожно, стараясь не стучать коготками, попугаиха подкралась и нырнула под королевскую лежанку.

– Кхе-кхе! – откашлялась попугаиха голосом доктора Дулиттла.

Она, как все попугаи, умела передразнивать кого угодно.

Король Тумба заворочался на постели и сонно пробормотал:

– Это ты, Лумба? Вечно ты ходишь где-то по ночам!

В ответ попугаиха пророкотала:

– Просыпайся, дурень!

Короля так и подбросило на его перине.

– Кто тут? – пропищал он, окончательно проснувшись.

– Я, звериный доктор Дулиттл, – ответила Полли голосом доктора. – Пришел по твою душу-у-у-у!

Король Тумба задрожал.

– Как… как ты выбрался из темницы? И что… что тебе надо от меня? – заикался Тумба.

В ночи завыл шакал. Протяжно и жутко. А попугаиха Полли расхохоталась так, как смеялся доктор Дулиттл – весело, громко, басовито.

– Прекрати смеяться! – завопил король Тумба, съеживаясь на краешке постели.

А голос доктора Дулиттла продолжал доноситься непонятно откуда.

– Горе тебе, король Тумба! – рокотал голос. – Трепещи, несчастный! Накормлю тебя горькими порошками! Напичкаю едкими таблетками!

– Где ты, звериный доктор? – взмолился Тумба. – Покажись.

В ответ попугаиха Полли громко засмеялась.

– Ты еще не понял, с кем имеешь дело, тупой Тумба? – разносился по хижине голос доктора Дулиттла. – Я знаменитый изгонятель болезней, но я и страшный насылатель всех хворей, недугов и болячек. Отдай ключ, иначе нашлю на тебя сухотку, чахотку, чесотку, трясучку, ползучку и… закорючку! Всю жизнь ты будешь сохнуть, чахнуть, трястись и скрючишься, как старая коряга!

– Согласен, согласен! – завопил король Тумба. – Но где же ты, о великий звериный доктор? Я не вижу тебя.

– Не теряй времени, – грозно пророкотал голос доктора Дулиттла. – Я умею становиться невидимым. И сейчас тебе придется худо!

На всякий случай попугаиха Полли поскребла по глиняному полу хижины своими крепкими коготками и постучала костяным клювом. Тумба сорвал с шеи ключ и отшвырнул его от себя.

Полли проворно шмыгнула из-под лежанки и с ключами в клюве выпорхнула в окно. При этом она еще успела хихикнуть, но уже своим, попугайским голосом.

Ошалевший король долго моргал выпученными глазами и тряс головой, пока окончательно не сообразил, что его надули. С негодующими воплями он ринулся было к двери. И вдруг вспомнил, что не одет. Не мог он показаться перед своим народом без украшений.