Александр Сурков - По особо важным телам

Поначалу происходящее в стране воспринималось штабными советскими офицерами как некая административная реформа, которая дает шансы на ускорение карьеры. В самом деле, границы условны, деньги у обеих держав одни, воинские уставы остались те же. Да и систему подчинения Москве пока что никто не отменял… Разве что «мова», ну то дело терпимое. В девяностых им казалось, что украинская независимость — просто казус, временная трудность, которую следует пережить до того, как будет восстановлен прежний порядок вещей.

Однако время шло, в руководство армии приходили другие люди, и все чаще в коридорах здания на Воздухофлотском проспекте стали появляться военные и гражданские представители НАТО.

Самые дальновидные быстро поняли, что за ветер подул, и начали активно перелицовываться в «щирых», на ходу осваивая украинский язык и овладевая новой риторикой, которая позволяла занимать просторные кабинеты и ездить в загранкомандировки «за счет принимающей стороны».

Лесникову, выросшему во времена холодной войны, странные люди с Запада активно не нравились, он этого особо и не скрывал. А при случае жаловался на происходящее своим московским друзьям, с которыми не прерывал отношений. Так и втянулся.

Сперва с российскими коллегами шла нормальная работа на уровне взаимных консультаций. Многовекторная политика Кучмы всех устраивала, а военные тайны Украины после развала Союза казались чем-то смешным. Аж до 2004 года они ездили на совместные учения с россиянами, общались с однокашниками. Потом к власти пришел Оранжевый Пасечник — и Россия неожиданно стала «главным врагом».

Для Лесникова это было непонятно и неправильно. Враг — Америка, это ведь очевидно… Поэтому, когда в 2006-м к нему приехал «в гости» друг-товарищ, с которым пять лет провели бок о бок в военном училище, и предложил «сотрудничество», он согласился без особых раздумий.

Всего-то ничего, нужно было скопировать несколько документов, подписанных после саммита НАТО. А цена вопроса оказалась в размере его подполковничьего оклада. За год. В долларах, наличными. И понеслось.

Через два года Лесников аккуратно «разменял по случаю с небольшой доплатой» свою пусть и блатную-номенклатурную, но все же недостаточно удобную русановскую квартиру на хоромы в Печерских Липках. Это была единственная роскошь, которую он позволил себе в Украине. Дальше всеми делами занялся выросший сын. После учебы в Англии по государственной квоте он «устроился на работу» в Испании, на самом же деле открыл в Барселоне рыбный ресторан, затем взял кредит, достроил отель, вскоре получил там гражданство, купил дом и вывез семью. Бизнес с регулярной подпиткой российскими «премиальными» шел отлично. Через несколько лет у них уже была своя вилла на побережье, яхта и семейный парк очень недешевых машин.

«Сын в Европе» объяснял в глазах окружающих, почему полковник, сидя на явно не хлебной должности и со скромной зарплатой, позволяет себе в материальном плане «немного больше», чем остальные. Впрочем, Лесников и не зарывался. В Киеве сидел тише воды, ниже травы.

Кризис начался с 2009 года. После воцарения в президентском кресле донецкого урки на Министерство обороны были «поставлены смотрящими» люди, которые, не скрываясь, напрямую работали с российскими спецслужбами, перебивая весь тщательно выстроенный и хорошо поставленный заработок. Лесникову продолжали платить, но уже не как действующему агенту, а как офицеру резерва или, точнее, законсервированному «кроту».

Считал ли он себя предателем? Ни в коей мере. Да, приносил присягу Украине. Но ведь всем известно, что присягу дают только единожды, а он уже присягнул СССР. Преемник СССР — это же очевидно — Россия. Там настоящая армия, настоящая служба, огромные территории и… реальные деньги.

Простая мысль о том, что он вьет семейное гнездышко не в Ростове или Коломне, а в натовской, значит, вражьей, Испании, ему в голову как-то не приходила.

В мае 2014 года, с началом военных действий, о нем вспомнили и потребовали отработать каждую полученную копейку. В общей неразберихе напроситься на малоприметную должность «направленца» ГУР при только что созданном антитеррористическом центре было несложно.

В двадцать первом веке продавать информацию оказалось настолько просто, что даже и не смешно. В далеком прошлом остались триллеры в стиле Форсайта и Ле Карре. Все эти микропленки, передаваемые с риском для жизни в метро или при встрече в дверях. Три закодированные строчки, отправленные через левый телефон и SIM-карту на разовый почтовый адрес, отследить невозможно. Да и всего-то требовалось — передавать планы перемещений тактических групп в АТО. Где кто стоит на позициях, знали и без него. На волне телепропаганды российской разведке докладывала в то время каждая пятая бабушка из Донецкой губернии.

Были, конечно, и обратные случаи — например, когда подполковник запаса, отец украинского офицера, навел тяжелую артиллерию на штаб российской группировки. Лесников не успел просигнализировать, артиллеристы сработали так быстро, что он узнал о налете, когда первые пакеты «Смерчей» уже были в воздухе.

Командование, правда, быстро опомнилось. Круг посвященных в детали предстоящих и ведущихся операций был сокращен до предельного минимума. Одновременно с этим зашевелилась и контрразведка, понемногу запуская тихие проверки, наружное наблюдение и дезинформацию. Но Лесников был осторожен и за все время ни разу не прокололся.

При штабе он находился до завершения Дебальцевской операции. Затем, оставив ненавистный Краматорский аэродром, вернулся героем в Киев. Получил статус участника и несколько наград. Вскоре, сославшись на здоровье, за небольшую взятку, перевелся в управление материально-технического обеспечения, где тихо сидел, сливая малозначительную информацию в ожидании пенсии.

Невестка с внучкой, которые приехали загодя, чтобы получить биометрические паспорта, стали настоящим сюрпризом. Позавчера позвонили, что вылетают, он не смог воскресное дежурство перенести, так что в аэропорт не попал. Ну не страшно, отзвонились, что долетели, взяли такси.

Ох ты, хлопнул Лесников себя по лбу. У него же в холодильнике мышь повесилась, может, надо купить чего… Он сбросил газ, достал телефон, вошел в «Вайбер»...

* * *

Детский голос в комнате замолчал. Ричер вышел, швырнул скотч Шульге.

— Вяжи!

Шульга перетянул в несколько оборотов заведенные за спину руки прозрачной лентой, окрутил стройные ноги от бедер и до лодыжек. Не обращая внимания на задравшийся-распахнувшийся халат, развернул связанную женщину, посадил к стене.

Вытащив оружие, приступили к экспресс-допросу.