Валерий Барабашов - Незримые поединки

Часть командировочного аванса Алекс на это и потратил, а остальные деньги припрятал подальше от глаз русских таможенников.

И вот Алекс уже подъезжает к Бресту… Для него начиналась новая жизнь.

В таможне все прошло спокойно. У Алекса, правда, изъяли колоду карт с «девочками», журнал такого же содержания, который валялся в чемодане поверх тщательно уложенной одежды, и предупредили, что ввоз этих вещей в Советский Союз запрещен. До самой Москвы он ехал в прекрасном настроении…

В Москве Алекс совершил необходимые формальности, посетил магазины, забежал по одному адресу, подсказанному на родине, и, оставив там немного валюты, получил за нее рублями по неофициальному курсу.

Вечером он снова сидел в поезде…

В Воронеже на вокзале Алекса встретили довольно сердечно. От такой приятной неожиданности он повеселел, а когда увидел среди встречавших представителя фирмы, почувствовал себя почти как дома.

Жилье, куда поселили Алекса, оказалось лучше, чем он ожидал. И вообще, все кругом на первый взгляд было проще и спокойнее, чем описывалось в инструкциях. Алекс в душе даже повеселился над перестраховщиками и шпиономанами из фирмы. Но чем ближе подступало время первого визита на завод, тем беспокойнее становилось на душе у Алекса.

Если на приеме у директора и при знакомстве с русскими специалистами Алекс выглядел просто сдержанным, то в цех он вошел, уже едва скрывая волнение. И чем дальше шел по широкому проходу между станками, линиями со знакомым значком фирмы, тем растеряннее становился. Он все-таки слабо представлял себе, как обращаться с таким сложным оборудованием. Он постоянно ловил на себе удивленные взгляды русских, которые никак не могли понять сбивчивые объяснения иностранца. Алексу казалось, что они замечают все его ошибки. Не ожидал он встретить на заводе таких подготовленных рабочих и инженеров.

Постепенно все как будто вошло в колею. Чтобы реже попадать впросак, Алекс повел заранее намеченную роль этакого обаятельного лентяя, который вырвался из своей страны для того, чтобы заработать, не особо себя утруждая, и повеселиться в рамках приличия и местных законов.

Днем он честно отбывал в цехе положенные часы, стараясь уклоняться от частностей, давал общие указания.

Советских рабочих выручала их высокая квалификация, позволявшая самим выбирать правильные технические решения.

Вечерами Алекс все чаще гулял по Воронежу и не спешил изучать центральные его улицы. К тому были две причины. Во-первых, он жил в промышленном районе, и его путешествия у заводов не должны были вызвать удивление. Во-вторых, Алекс хорошо помнил наказ — на что обращать внимание, что, если удастся, фотографировать. На прогулки он прихватывал фотокамеру, надежную и удобную в работе.

Все вроде бы шло, как и планировалось. Алекс довольно успешно играл две роли: конвейер монтировался, а на высокочувствительной фотопленке появились нужные кадры.

…В одну из таких с виду бесцельных прогулок Алекс завернул на колхозный рынок неподалеку от своей гостиницы. В этот утренний час выходного дня там было оживленно. Алекс слонялся среди толпы. Он купил пару спелых южных груш и хотел было идти дальше, как вдруг заметил суету возле пивного ларька. Любители свежего пива, видно, что-то не поделили между собой. Назревал скандал. Алекс знал, что это была та «клубничка», на которую падки его соотечественники-журналисты. За снимок подобной «экзотики» можно получить сотню-другую от какого-нибудь журнала, специализирующегося по Востоку.

Алекс отошел в сторону и защелкал затвором фотокамеры.

Неожиданно из компании возле ларька заметили мужчину, щелкающего затвором фотоаппарата.

— Эй, мужики, нас в «Комсомольский прожектор» снимают, — раздался испуганный голос. — Гляди-ка!

Скандал сразу стих.

— Да нет, не похоже, — засомневался другой. — Пойдем спросим, что ему надо.

Алекс увидел, что несколько человек отделились от очереди и направились к нему. «Только этого не хватало», — мелькнуло в голове. Он хорошо помнил, как его соотечественники в подобных случаях поступают с излишне любопытными репортерами.

Быстро зачехлив фотоаппарат, Алекс завернул за угол и, уже не таясь, бросился бежать. Но кто-то, поймав его за рукав, сказал, с трудом переводя дыхание: «Слышь, друг, куда это ты рванул? Погоди, вместе пойдем».

Алекс оглянулся и увидел парня. Рядом стояли еще несколько мужчин. Алексу с испуга показалось, что их было не меньше десяти. Он решил, что его спасение в одном, в придуманных объяснениях: быстро заговорил по-английски, дескать, он иностранный гражданин, турист, и просто фотографирует русский быт.

— Ну, я так и думал, что иностранец. — Обрадованный собственной догадливостью, вперед вышел солидный мужчина. — Давайте его в отделение отведем, вдруг потерялся.

Сопровождать Алекса вызвались трое, а остальные, обсуждая происшествие, повернули назад.

Дежурному капитану ситуацию разъяснили хором: Алекс — на английском, а сопровождавшие — на русском языке. Капитан внимательно выслушал всех, разобрался, в чем дело, и попросил написать все в объяснительных.

Пока Алекс писал, пленку проявили, обнаружив на ней кадры, отснятые на рынке. Затем Алексу пришлось выслушать строгое предупреждение о том, что его действия могут быть расценены как сбор тенденциозной информации и никак не соответствуют официальному положению технического специалиста. В конце разговора Алексу порекомендовали более тщательно выбирать места для туристских съемок.

В эту ночь Алекс не спал. На целую неделю он вообще прекратил путешествия по городу, отсиживался в гостинице. Тогда-то он и подумал, что можно пока заняться малым бизнесом, ведь в одном из чемоданов лежали пакеты с джинсами, а в укромном уголке — пачка валюты. Для этого бизнеса нужна была клиентура.

Наталья вернулась домой позже обычного. Мать спала — в соседней комнате было тихо и темно. Дочь лежала на диване, приладив в изголовье настольную лампу, и читала Цвейга.

— По возрасту это читать тебе слишком рано, а по часам — слишком поздно, — строго произнесла Наталья. — Ложись, уже половина двенадцатого.

Дочь фыркнула, но возражать не стала. Наталья переоделась в домашнее и пошла на кухню что-нибудь перекусить.

Этот день для нее сложился очень неудачно. Впрочем, неудачи преследовали ее все последние годы. Еще бы: тридцать три, взрослая почти дочь — и одиночество. А до этого — школьная любовь, ранний брак, скоропостижный развод, еще одно неудачное замужество и бесконечная череда знакомых: старых, молодых, блондинов, брюнетов, слесарей и кандидатов наук…

Вот и сегодня. Целый вечер в ресторане, ожидание серьезного разговора. А в итоге: «Да что вы, бабы, одно ладите — замуж, замуж? Без этого, что ли, нельзя? Деньги есть, дочка есть, чего тебе еще надо?»