Майкл Суэнвик - Полет феникса

– Заверяю вас, я не… – начал было Даргер.

– Вы должны взглянуть на ситуацию с нашей стороны, – перебил главком Смеющийся Ворон. – Север дал ясно понять: если мы не станем сотрудничать, пострадают наши родные и близкие. Такой уж у них подход к правлению. Хуже того, они потребовали, чтобы мы укрепили собственные армии – но, конечно, не настолько, чтобы угрожать их превосходству. Налоговое бремя на поддержание двух армий оказалось губительным для страны. Вы ехали по нашим землям. Вы видели последствия.

– Тогда, очевидно…

– Мне приказали уничтожить родную деревню, Сад, – вступил в разговор главком Истинный Путь. – Как-то раз в одном городе случилась забастовка. Охватив город целиком, она грозила распространиться дальше. Я убил зачинщиков и припугнул остальных, заставив вернуться к работе. Думал, что все сделал правильно. В Севере решили иначе. И меня наказали. Я помню тот день, словно это было вчера. У меня на руках кровь родной семьи. Я вижу их лица во снах, слышу их умоляющие голоса каждую минуту, когда бодрствую. Иногда мне кажется, что я сошел с ума. Я жив только потому, что поклялся помочь покончить с тиранией Севера.

– Мы все лишились семей, брат, – вздохнула Заботливое Облако. – Я – мужа, а… впрочем, неважно. Прошлое не изменить. А вот будущее – совсем другое дело. Север продолжает выжимать доходы с беднеющих на глазах земель. Рано или поздно мы должны восстать или погибнуть. Сегодня наши армии сильны как никогда. Через год они ослабеют. Если решаться, то сейчас.

– Я отлично понимаю, в каком затруднительном положении вы…

Главком Истинный Путь с размаху хлопнул ладонью по колену.

– Нужно действовать! Если мы присягнем чужеземным захватчикам, объединим наши армии и нападем неожиданно, появляется шанс на успех. Это тяжелое решение, без гарантии победы, но другого выбора нет.

Остальные согласно заворчали.

Даргер еще ни разу не принимал участия в столь успешных и вместе с тем в столь трудных переговорах.

По первому варианту соглашения Тайный Император получал все, что хотел, и даже больше. Растрогавшись, Даргер смягчил пару условий, добровольно налагаемых на себя его новыми союзниками. Слишком привыкшие к тирании, они смогли додуматься только до ее более мягкой, более допустимой формы. Он исключил репарации, оставил офицерам звания и вычеркнул все строгие штрафные оговорки. Конечный результат очень походил на то, что Тайный Император предлагал другим покоренным государствам, – шанс стать одной из провинций возрожденного Китая.

После того как соглашение было подписано, все главные участники встречи вышли наружу, дабы принести в жертву лошадь и поочередно испить из чаши ее кровь.

– Я отдаю свою жизнь и честь за Китай, за Тайного Императора и за свержение тирании Севера, – провозгласил главком Смеющийся Ворон. – Если их высшее руководство умрет, тем лучше.

– Я отдаю свою жизнь, честь, имущество и все остальное, что имею, за Китай, Тайного Императора и восстановление мира, – объявила главком Заботливое Облако.

– Я отдаю себя за падение Севера, – проговорил главком Истинный Путь. – А также за Китай, Тайного Императора это соглашение и за все и вся, что послужит нашему делу.

Чашу передали Даргеру, и он уставился в ее глубины в поисках вдохновения.

– Одни считают, – наконец произнес он, – что жизнь бессмертного стоит тысяч жизней обычных смертных, ибо простирается во времени гораздо дальше. По мнению других, она ни капли не дороже, ибо проживается лишь единожды, как и жизнь любого человека. Как бы то ни было, я отдаю свою жизнь и честь за это соглашение, этот новый союз и эту возрожденную страну – и как бессмертный, и как джентльмен.

Даргер сделал глоток.

Вкус оказался омерзительным, как он себе и представлял.

После того как три из четырех государств, входящих в Союз Желтого Моря, неожиданно перешли на сторону противника, дела Тайного Императора резко пошли в гору. Казалось, он и правда любимец судьбы, как сказал Даргер еще во время их первой встречи.

По взаимному согласию три мятежные армии незамедлительно развернулись и двинулись на север, к столице. Даргер с Песьей Сворой помчались обратно к Югу, везя с собой соглашение и Смеющегося Ворона, которого ждал пост главкома армии Коммерции.

Все решало время: узнав о восстании, Север тут же пройдется железным военным кулаком по южным провинциям. Тайный Император тоже был вынужден спешить. При должной быстроте передвижения его армия могла одним махом покорить страну и сокрушить Олигархию Севера до того, как зима спутает все карты.

Теперь Бессмертные были меньшей частью объединенной армии, почти сравнявшейся по численности с армией Севера. Однако присоединение трех провинций к империи обеспечило не только военную мощь. Если война продлится дольше, чем надеялись, новые территории обеспечат прочный фундамент для ведения боевых действий: истощенная, но невредимая сеть ферм и фабрик для снабжения армии на марше, контроль над Великим каналом до самой границы с Севером, речные и морские порты…

И самое главное, океанский флот.

Бессмертные оставили для защиты Юга символический отряд и погрузились в лодки. Речной флот отправился по Длинной реке к пересечению с Великим каналом. Добравшись до этого грандиозного творения древних, одна половина императорских сил под предводительством главкома Хитрой Лисы и генерала Мощного Локомотива повернула на север, а другая продолжила путь к Желтому морю, чтобы встретиться с океанским флотом в порту Приморье.

С последними остались Довесок с Песьей Сворой, Даргер, Белая Буря и избранные советники Тайного Императора. По слухам, сам император тоже плыл с ними, но, как обычно, ничего нельзя было утверждать наверняка.

Опершись о фальшборт, Довесок устремил взгляд к размытой границе между морем и небом.

– Плавание по океану всегда наполняет меня трепетом: как же необъятна наша водообильная планета и как же бесстрашны те, кто доверяет свою судьбу маленькой и хрупкой скорлупке корабля.

– Знаешь ты об этом или нет, но ты говоришь аллегориями, друг мой, – отозвался Даргер. – Безусловно, океан символизирует время, на безграничную поверхность которого мы спускаем утлые суденышки наших жизней. Их ждет рискованное, непредсказуемое путешествие, которое, как бы мастерски мы ни справлялись с бурями, неизменно заканчивается в порту под названием Смерть.

– В философии и риторике тебе нет равных. Но я прагматик. Для меня море – не аллегория, а возможность закинуть удочку и подсечь рыбину. – Довесок усмехнулся. – Или, учитывая наш род занятий, я снова говорю иносказательно?