Н Жарков - Незримый фронт

Еще во время гражданской войны джигиты этого рода, отличные наездники, успешно нападали на подразделения белой армии генерала Толстова и отбирали у них оружие. Были у адаевцев не только винтовки, но и пулеметы.

Некоторые баи из рода адай сумели бежать в Иран и слали оттуда боеприпасы, английские карабины. И теперь адаевцы, руководимые баями и муллами, представляли немалую опасность.

Помню, как-то Чапурин, Ефименко, Фетисов и я много говорили об этом между собой. Вскоре наши опасения подтвердились.

Александр Ильич Фетисов давно занимался этим районом, изучал людей, вскрыл повстанческую организацию среди них, часть главарей арестовал. Зная хорошо, с какой настойчивостью и непримиримостью баи и муллы ведут работу против Советской власти, он еще в Айбасе Новобогатинского района, где я принимал у него оперативный отряд, говорил, что на Мангышлаке должны развернуться большие события и едва ли там легко нам будет справиться с поручениями окружного комитета партии.

Вскоре вспыхнуло вооруженное выступление в Мангистауском, Жилокосинском районах и некоторых районах Актюбинской области. Мятежники ворвались в районный центр Форт-Александровск, захватили тюрьму, разгромили советские учреждения, убили нескольких коммунистов и советских работников. Пытались захватить почту и телеграф, районное отделение ОГПУ и крепость, но сделать им это не удалось. Все эти пункты обороняли небольшие оперативные отряды из чекистов, коммунистов, комсомольцев и местного актива. Оборону почты и телеграфа возглавлял Имангалий Ефименко, крепости — бывший чекист начальник милиции Кравцов, райотделения ОГПУ — Жуков.

С помощью наших подоспевших отрядов повстанцев удалось не только разбить и выгнать из города, но и рассеять.

Потом началась длительная борьба по очищению районов от бандитов. В столкновении с бандитами в районе промысла Бусага был убит чекист Фетисов. Именем его позже были названы одна из улиц Гурьева, залив и промысел Бусага.

События в Айбасе и на Мангышлаке приняли настолько широкий размах, что для ликвидации мятежа, кроме отрядов Фетисова, Ефименко, Чапурина, Абузарова, Пчелина, Арсланова, Гродненского, Письменного и других, потребовались воинские подразделения.

Все это было в 1930—1931 годах. Со времени трагедии, которую пережили многие адаевцы в результате слепого доверия баям и муллам, прошло без малого тринадцать лет. Народ понял за это время, что собой представляют обманщики и провокаторы, твердо осознал, что не по пути ему с предателями родины. Адаевцы сплотились вокруг Коммунистической партии и Советской власти, которую стали считать своей, родной.

Гитлеровцы, видимо, знали об истории, в которую когда-то баи и муллы втянули адаевцев, и решили попытать счастья.

Положение в июне 1944 года у немцев было скверное. Приходилось хвататься за соломинку. Немецким фашистам очень хотелось поднять восстание в глубоком тылу Советского Союза, чтобы оттянуть с фронта хоть какую-то часть войск. Но это была несбыточная мечта. Увлеченные кем-то подброшенным планом, фашистские разведчики погнались за призраком.

В апреле 1948 года я вернулся в родной Казахстан. Захотелось проверить, прав ли я был в своих догадках. Разыскал в архиве материалы, из которых явствовало, что все парашютисты были завербованы немцами из числа активистов так называемого «Туркестанского легиона». Главарь их Алихан Агаев, произведенный немцами в обер-лейтенанты, на прощальном банкете перед Ольцишем, Шломсомсом, зондерфюрером Граве и обер-лейтенантом Гамке, подчиненными одного из главарей гитлеровской разведки Рейнгарда Гелена, произнес такую речь:

— Дело, порученное верховным германским командованием, мы выполним с честью. Я знатный адаевец и сумею поднять весь свой род адай на борьбу с Советами.

Просчитался Гелен, поверив бредовым мечтам честолюбивого изменника родины. Просчитался и «знатный адаевец». Ослепленный своей ненавистью к советской власти, он ничего не понял в тех процессах, которые совершенно преобразовали сознание его земляков за годы, прошедшие после гражданской войны. Призрак ушедшего навсегда прошлого не давал покоя предателю и ничтожному авантюристу Агаеву, бывшему когда-то жалким прихлебателем у баев и мулл.

А бедняки из рода адай стали честными советскими тружениками, истинными патриотами. И они помогли чекистам уничтожить банду изменников, заброшенную гитлеровцами в Гурьевскую область.

Ранним июньским утром в порту Баутино с самоходной баржи «Исфагань» высадился кавалерийский дивизион войск ОГПУ и вооруженный отряд из восьмидесяти коммунистов города Гурьева.

Командовал дивизионом товарищ Сырма, а отрядом — автор этих строк.

Для выполнения особых работ и поручений к нашему воинскому подразделению был прикомандирован Александр Ильич Фетисов, занимавший в то время в Гурьеве должность начальника городского отделения ОГПУ.

Это был очень интересный человек, хороший товарищ, преданный своему делу коммунист. Физически крепкий, закаленный. Грамотному, толковому чекисту не раз поручались сложные задания.

В Гурьев Фетисов прибыл в 1928 году и сразу же включился в подготовку конфискации имущества баев-полуфеодалов. В поездках по своим хлопотливым делам он вдоль и поперек исколесил Денгизский и Новобогатинский районы; бывал и в Мангистауском. Во время этой работы он хорошо изучил тайных и явных врагов Советской власти.

Фетисов Александр Ильич (справа) и Попов Владимир Иванович.

Зная язык и быт казахского народа, Фетисов быстро ориентировался в обстановке. Назначенный в Форт-Шевченко уполномоченным ОГПУ по Мангистаускому району, Фетисов вскрыл глубоко законспирированную контрреволюционную организацию. Во главе ее стояли бай Тубанияз Алниязов и бывший царский жандарм Унгалбаев. Сговорившись с муллами, ишанами и баями Каракалпакии и Туркмении, они готовили крупное восстание для отторжения бывшего Адаевского округа, Каракалпакии и Туркмении от СССР и создания так называемого Хорезмского буржуазного государства под эгидой капиталистической Англии.

Кое-кого из заговорщиков удалось арестовать, но уцелевшие антисоветчики подняли восстание. На его подавление мы теперь и направлялись.