Н Жарков - Незримый фронт

Навстречу в обнимку шла парочка. Когда они поравнялись, Андрей узнал «Темного». Тот был пьян, от него несло самогоном. Увидев Чернова, он на мгновение опешил, затем грубо отстранил девицу.

— А-а, гад, попался, — зарычал «Темный», надвигаясь на Чернова. — Теперь я тебя проучу. Ты думаешь, я дурак, не соображаю, что ты за птица? На фашистов работаешь? — в его руках блеснул нож.

Андрей отпрянул в сторону, но «Темный» поймал его за локоть. Резкий удар в челюсть, и верзила грохнулся на землю.

На другой день «Темный» бесследно исчез, как исчезали многие агенты, не оправдавшие доверия «профессора». Среди местного населения у Гонзери были свои люди. К ним относилась и та девица, которую Чернов встретил вместе с «Темным».

После этого случая Гонзери все реже и реже появлялся в бюро. Ему казалось, что два месяца — достаточный срок для проверки лояльности Чернова и Баранова. Их недружелюбные отношения между собой он принимал за чистую монету.

— Где взаимная неприязнь, там и взаимный контроль. Лучшего и не придумаешь, — сказал он преподавателю радиодела, своему единственному другу.

В начале ноября, когда немецкие войска стояли в Сталинграде, почти у самой Волги, многих сотрудников школы наградили. Медаль «За храбрость и заслуги» получил и Чернов. Вручая ему награду, Гонзери перед строем курсантов сказал с пафосом:

— Сизов незаменимый работник. Он безгранично предан нашему великому делу, и его честность не вызывает у меня ни малейших сомнений. Он отдает все силы для победы германской армии. К документам, изготовленным Сизовым, не только большевики, но и сам черт не придерется. Действуйте энергично и смело?

Гонзери задумал убить сразу двух зайцев: своей похвалой вызвать у Баранова предательскую зависть, у Чернова — лакейскую угодливость.

Но Баранов не страдал честолюбием. Он разгадал «дипломатию» Гонзери.

— Ты не п-переживай, — сказал он Чернову. — Я ведь все п-понимаю. П-пока шеф д-дремлет, нужно спешить.

И они спешили. Завели две записные книжки, в которые наклеивали фотокарточки немецких агентов, засланных в тыл Красной Армии. Затем по памяти восстанавливали клички шпионов. Из журнала учета выписывали основные данные на них: подлинные фамилии, год и место рождения, вымышленные фамилии, на которые оформлялись фиктивные документы с указанием воинской части, военного звания и должности агента.

Все это делалось в строгой тайне, урывками. Для безопасности Чернов и Баранов поочередно, под видом перекура, дежурили в коридоре.

Андрей беспокоился лишь об одном: где хранить записные книжки. Шкатулка для ненужных бланков, куда он временно прятал «продукцию», могла в любой момент заинтересовать «профессора».

Как-то вечером во время работы внимание Чернова привлекла настольная лампа с толстой деревянной стойкой прямоугольной формы.

— Видишь? — тихо сказал он, показывая Баранову на лампу.

Работа закипела. Каждый день в послеобеденное время они поочередно возились с лампой, расширяя гнездо внутри стойки. Чтобы не стучать, пользовались только перочинным ножом. Через неделю тайник был готов. В него свободно вмещались две записные книжки.

Об этом Андрей решил сообщить в центр через Тоню. Когда он вошел в казино, его обдало пьяным угаром. Немцы преждевременно праздновали победу под Сталинградом. Среди них находилось много курсантов. Всюду раздавались безумные выкрики.

«Ликуете, черти? — усмехнулся Чернов. — Ничего. Будет и на нашей улице праздник».

— Эй, Сизов, садись с нами, — крикнул высокий блондин по кличке «Белый».

Андрей знал, что тот только что вернулся с задания. За столом сидели еще один курсант и рыжая девица с оголенными плечами. Отказываться от предложения было неудобно, и Чернов подсел к ним. От всей этой троицы разило водочным перегаром. «Белый» наполнил бокалы.

— Выпьем, Сизов, за победу! — торжествующе пробасил он. — Не стесняйся. Сегодня я угощаю. — Он сделал щедрый жест рукой. — «Профессор» всучил мне кучу денег.

— С удовольствием, — сказал Андрей.

— Сизов, дружище, ты знаешь, как меня щедро отблагодарили. — Язык у «Белого» начал заплетаться. — Я принес шефу оттуда такую депешу, что он будет век мне признателен. Только благодаря моим донесениям немцы разбомбили вдребезги советскую батарею под этим проклятым Воронежем.

«Из этого типа нужно выудить все, пока он пьян», — решил Андрей и, улыбнувшись, спросил:

— Опять туда собираешься?

— Нет, хватит с меня. Пусть другие лезут под пули. Теперь я имею право целую неделю кутить вот с этой куклой. — «Белый» бесцеремонно обнял девицу за плечи. — А потом подамся в Борисов. Шеф поручил мне переловить там всех партизанских лазутчиков. В следующее воскресенье они у меня поплачут кровавыми слезами.

Подошла Тоня и поставила на стол новую бутылку водки.

— Тонечка, красотка! — «Белый» ухватил ее за локоть. — Заказывай. Любой подарок в городе достану. Я сегодня самый богатый человек.

Колчина избавилась от него шуткой и, забрав посуду, медленно удалилась. Спустя минуту она появилась за стойкой буфета. Андрей поднялся и, сделав вид, что захмелел, пошатывающейся походкой направился к буфету.

— Девушка, приготовьте, пожалуйста, коктейль для моих друзей.

Пока Тоня наполняла фужеры, Андрей закурил и, пуская ей дым в лицо, тихо сказал:

— В ночь на воскресенье готовится облава в городе. Моего собутыльника нужно обезвредить. — Он повысил голос: — Быстрей, дорогуша, наливай. Мои друзья не любят ждать, — и шепотом добавил: — Запомни его: кличка «Белый», фамилия Светланов.

Взяв поднос с фужерами, Чернов тем же нетвердым шагом вернулся на место.

Прошла неделя, другая, а Тоня как в воду канула. «Что с ней? Где она? Не попалась ли?» — беспокоился Чернов. Нужно что-то предпринимать, а что — он не знал.

Предчувствуя недоброе, Андрей снова пошел в казино. На этот раз избрал обеденное время, надеясь днем узнать о Тоне. На небольшой площади, возле магазина, толпились люди. Они о чем-то возбужденно говорили. Подойдя ближе, Андрей вздрогнул. На перекладине между столбами висела молодая женщина. На ее обнаженной груди лист фанеры с надписью: «Повешена за преступную связь с партизанами».

— Ироды проклятые, — тихо всхлипнула старушка и зашагала прочь.

С тяжелым чувством Чернов вошел в казино. Ни на кого не глядя, он сел за свободный стол, машинально взял меню и долго его рассматривал.

Знакомая украинская речь вернула Андрея к действительности. Он поднял голову, улыбнулся. Перед ним стояла Тоня. Ее лицо после болезни было бледно, но глаза светились радостью. От нее он узнал все новости. Облава в городе провалилась, «Белый» обезврежен, но в отместку за неудачу гестаповцы арестовали десять местных жителей якобы за связь с партизанами. Одну из жертв специально привезли в поселок и повесили здесь для устрашения.