Владимир Арсеньев - Всемирный следопыт, 1927 № 02

Когда этот старый оранг-утан заметил, что я на нею смотрю, он зарычал, оскалил зубы и перебросился по ветвям дальше.

Когда плоды с крыши западней стали регулярно исчезать, я решил, что пора приготовить к действию самые западни. Все ветки, которые могли бы задержать движение обезьян, мы срезали, и подвесили свежих плодов. Юсуп каждый раз упорно залезал в клетку и сам себя запирал в ней, чтобы убедиться, что все в порядке. Больше всего хлопотал. Юсуп над той клеткой, которую он увешал плодами гуявы. Это — крепкие плоды, которые долю не зашивают. Оранг-утаны очень капризны в выборе плодов.

Прежде всего, они ни за что не прикоснутся к плоду, если он не совсем дозрел. Юсуп нанизал гуявы на пеньку и развесил их гирляндами. Он и не пытался придать им естественный вид. И сама западня была установлена не на дереве гуявы.

На следующий день дверца именно этой западни оказалась спущенной. Юсуп влез на дерево и заглянул внутрь. Он не закричал, но по движениям его гибкого тела я увидел, что он в восторге. Да и не удивительно. Когда западню спустили вниз, я обнаружил, что на нашу долю выпал двойной улов. В западне сидела самка-оранг-утан, а за шерсть на ее груди уцепился ее детеныш.

Я был в неменьшем восторге, чем Юсуп.

Западню спустили, к ней прикрепили ручки для переноски и торжественно отнесли в кампонг, где уже находилась клетка нужной величины. Бока ее были сделаны из шестов прямых молодых деревьев, вогнанных в землю; такие же шесты составляли крышу. Над этой клеткой и остальными, пустыми, клетками был сделан навес с соломенной крышей для предохранения животных от солнца, дождя и росы. Было почти невозможно удержать кампонг от радостной демонстрации, которая могла бы напугать оранг-утанов.

Первые дни неволи были тяжелы для обезьян и очень тревожны для меня.

Я знал, что туземцы не поймут необходимости щадить животных; тогда мне пришла мысль сказать им, что у меня самого болят уши. Я приложил к своим ушам руки и поручил Омару сказать всем, что у туана — болезнь ушей, и что каждый шум для него, — точно раскаты грома. После этого внезапно водворилась полная тишина.

Когда обезьяну и ее детеныша заперли в клетку, она пришла в неописуемую ярость. Рот ее постоянно кривился и зубы скалились. Никто не имел права подойти даже к плетню, поставленному по моему распоряжению вокруг навеса. Самке давали кипяченую воду, — и только.

Это был один из тех приемов, которым меня научил долгий опыт. Если пойманному оранг-утану сразу же предлагают пищу, то из десяти раз девять он отказывается; будет и дальше отказываться и захиреет. Если же ему дать хорошенько проголодаться, затем предложить пищу, он примется есть и ободрится. Во многих отношениях оранг-утан похож на человека. Вскоре и наша пленница привыкла к своему новому положению. Она перестала злиться, но никогда не казалась такой веселой, какими бывают в неволе другие обезьяны.

Позже я стал держать в клетке, соседней с той, в которой сидела самка с детенышем, небольшого оранг-утана, пойманного при странных и жутких обстоятельствах, подтвердивших мое мнение, что оранг-утаны — не одинокие животные.

Когда естествоиспытатель, охотясь с ружьем, увидит оранг-утана и выстрелит в него, то все остальные оранг-утаны исчезают в джунглях, словно по сигналу, после первого же выстрела. Но я своей бесшумной работой их не распугивал. Мне приходилось видеть их целыми группами в восемь, десять и даже двадцать штук, и пока мы не поймали только-что упомянутого мною оранг-утана-детеныша, я не разделял мнения туземцев, что они действительно опасные звери, даже когда на них не нападают прямо. Мне пришлось многому научиться в этот раз…

Мы вышли из кампонга партией в шестнадцать человек. Надо было посеять много западней, и потому мы разбились на группы. Со мной пошли Омар и шесть туземцев. Осмотрев две пустые западни, мы добрались до одной, в которой сидел довольно крупный самец-орангутан. Не успели мы западню опустить на землю, как послышались крики о помощи. Двое туземцев, задыхаясь от быстрого бега, кричали отрывочные фразы, которые я не мог понять. Тела их были изодраны и окровавлены. Они пробились через джунгли, не обращая внимания на острые колючки растений. Я уловил имена Юсупа и Абдулла. Омар перевел их слова: Юсуп и Абдулл были убиты.

Старшина забил тревогу, выкрикивал странные слова, заканчивавшиеся чем-то в роде боевого клича даяков. Это делалось, чтобы призвать всех, кто мог услышать.

В это время запыхавшиеся вестники произнесли несколько фраз на отрывистом наречии даяков, а Омар умудрился понять и передать мне это на малайском. Оказалось, что группа, состоявшая из четырех человек, в числе которых был и Юсуп, нашла занятую западню. Юсуп сразу вскарабкался вверх. Он заглянул в щель и закричал, что там сидит очень молодой оранг-утан. Затем он принялся перерезывать своим парангом веревку, которой была привязана западня. Прежде, чем остальные успели присоединиться к нему на дереве, — орангутан-мать, скрывавшаяся в верхних ветвях дерева, бросилась на Юсупа и вонзила свои зубы ему в плечо. Он уцепился за клетку, которая упала, увлекая за собой и его самого и обезьяну-самку. Голова Юсупа ударилась о землю, и клетка упала на его скрюченное тело. Туземцы бросились к нему на помощь. С криками они воткнули копья в тело самки. Прямо под деревом стоял Абдулл. Вдруг, без малейшего предупреждающего крика, большой самец прыгнул на плечо несчастного, свалил его на землю, глубоко запустил зубы в шею, и затем стал вертеть его голову своими сильными руками и убил Абдулла…

Двое оставшихся в живых решили, что все джунгли кишат оранг-утанами.

Мы сразу же отправились туда: впереди всех шел Омар, я следовал за ним с заряженным скорострельным ружьем наготове.

Вдруг старшина остановился и указал вперед рукой. Я увидел картину, которую никогда не смогу забыть. Под западней, упавшей дверцей вниз, лежало тело Юсупа. Раненая самка трясла решетку клетки, стараясь освободить своего малыша. Самец прыгал взад и вперед по телу Абдулла. Одной рукой он ухватил даяка за густые волосы и, прыгая, приподнимал его голову и плечи над землей.

Я выстрелил, и уложил животное на месте.

Мы починили западню, которая была сильно исковеркана, и взяли с собой молодого оранг-утана. Убитых туземцев вынесли на край джунглей на носилках. Здесь их похоронили в глубокой могиле…

Очерк

Рисунки Олега Цингера

За последние четыре года я имел возможность довольно часто посещать Берлинский Зоосад, который по богатству собрания животных и по роскоши обстановки справедливо считается одной из самых интересных достопримечательностей германской столицы. Здесь удалось мне перевидать человекообразных обезьян всех видов.