Владимир Арсеньев - Всемирный следопыт, 1927 № 02

Кино давно уже включило в число своих артистов целый ряд животных, в том числе и человекообразных обезьян. Наша фотография изображает оранг-утана, фигурировавшего для фильмы в качестве наездника, роль которого он исполнял очень хорошо.

Рассказ

По странному совпадению три из четырех писем, доставленных мне в тот день почтальоном, содержали заказы на крупных оранг-утанов. Америка, Голландия и Австралия требовали оранг-утанов.

Оранг-утаны водятся всего в двух местах — на о.о. Борнео и Суматре.

Итак, моя утренняя почта направляла меня на голландское Борнео. Просмотрев расписание пароходов, я позвал своего слугу-китайца Хси-Чу-Ай-Чу, сказав ему, что через три дня мы с ним отправляемся в Пантианак, чтобы добыть несколько взрослых оранг-утанов.

Я научился читать на непроницаемом лице Хси-Чу-Ай-Чу. Сейчас я прочел на нем глубокое уныние. Глаза его устремились на мою правую ноту, которой я уже едва не лишился пять лет назад, когда большой оранг-утан схватил меня за щиколотку.

— Это может повести к несчастью, туан, — пробормотал китаец.

Я рассмеялся и привел малайскую пословицу, гласящую: «То, что принесло несчастье вчера, может завтра принести удачу». Судя по виду Хси-Чу-Ай-Чу, поговорка эта его не убедила, но он, поклонившись, отправился готовить мои вещи для путешествия на пароходе, которое должно было продлиться четыре с половиной дня.

Я взял билеты на «Циклоп». Несмотря на свое громкое название, это был самый обыкновенный китайский торговый пароход; капитаном его был англичанин Вилькинс.

Вилькинс пригласил меня позавтракать вместе с ним на капитанском мостике, который считал единственным местом на этом старом корыте, хоть сколько-нибудь не походящим на ад. Но и здесь было достаточно жарко.

Первое, о чем он осведомился, было: не научил ли меня, наконец, мой опыт, что оранг-утанов лучше оставить в покое.

— Не будь оранг-утанов, я не находился бы здесь в настоящее время, — ответил я.

— Будьте же, наконец, благоразумны, Майер. Вы срубили дерево, на котором сидела парочка этих зверюг, не так ли? И набросили на них сеть?

Я кивнул головой.

— У меня есть основание предполагать, что один из них схватил вас за щиколотку и едва не откусил вам ногу?

Я сознался, что подобный случай обратил меня в хромоногую утку на три или четыре месяца.

— Прекрасно, — сказал он. — Совет старого моряка: воспользуйтесь данным уроком и держитесь подальше от этих забияк. Если уж вам так необходимы оранг-утаны, наловите грудных детенышей и воспитайте их на соске.

— Это уж слишком медленно, — ответил я. — Маленький оранг-утан растет почти так же медленно, как человеческое дитя. Мне нужны взрослые.

Тогда капитан принялся рассказывать все истории, слышанные им о страшной силе оранг-утанов. Он говорил, что, по словам одного туземца, оранг-утаны иногда нападают на крокодилов, хватают их рукой, за верхнюю челюсть, а другой — за нижнюю, и разрывают животное пополам. Я уже слышал эту сказку в голландском Борнео, и лично в нее совсем не верю. Туземцы верили, да и Вилькинс тоже. Верил он и в то, что ему рассказывали про нападения орангутанов на питонов. По словам осведомителей капитана, оранг-утан схватывает питона своими мощными руками и загрызает огромную змею до смерти.

Высадившись в Пантианаке, я заметил, что город не изменился; он походил на любой портовый город в этой части света. Здесь были туземный, китайский и европейский кварталы, с низкими домами, дворы которых были засажены тропическими деревьями и цветами.

Я направился к голландскому резиденту, чтобы представиться и получить разрешение отправиться в глубь страны. Пост резидента занимал доктор Ван-Эрман.

Ван-Эрман подробно расспрашивал меня о привычках оранг-утанов, возбуждавших в нем научный интерес. Когда я спросил у него, какая из четырех пород обезьян: шимпанзе, горилла, гиббон или оранг-утан — наиболее походит на человека по своему анатомическому строению, Ван-Эрман сказал мне:

— Если вы отыскиваете своего пращура, то я, к сожалению, не смогу вам его указать. Зубы гиббона наиболее походят на наши с вами; горилла ближе всего походит на человека ростом; позвоночник шимпанзе наиболее походит на человеческий позвоночник; мозг же оранг-утана по своей формации наименее отличается от мозга человека. Однако, мозг любого человека, скажем, хотя бы ваш, гораздо тяжелее мозга вполне взрослого оранг-утана.

В Пантианаке у меня происходили продолжительные разговоры с Магометом Тайе, торговцем дикими зверями, которого я хорошо знал. Он все мне наладил и послал вперед лодку с туземцем, который должен был совершить путь вверх по течению в двенадцать дней и предупредить моего старого друга, Магомета Мунши, о моем приезде (Мунши был старшиной кампонга). Еще выше по реке у меня был второй знакомый— Омар, тоже старшина; деревни обоих я хотел сделать базами для предстоящей ловли оранг-утанов.

Тайе радовался, как ребенок. Он закупал для меня соль, рис и соленую рыбу, и затем уговорил удвоить запас спичек и табаку.

— Маленькие огненные палочки, — сказал он, — очень осчастливят моих друзей, живущих вверх по реке, а табак полезен зубам, жующим много орехов бетеля.

— Когда я буду давать им эти вещи, — ответил я, — я скажу им, что сердце Тайе широко раскрыло кошелек туана.

В порыве радости Тайе схватил мою руку и прижал ее ко лбу.

Вскоре я убедился, что Тайе сделал все возможное для моего комфорта во время путешествия по реке. Для припасов имелась особая лодка, а предназначенная лично мне была снабжена длинным навесом с соломенной крышей. Хои-Чу-Ай-Чу отлично умел обставить подобного рода путешествия. Едва мы успели от’ехать, как у него уже кипел чайник на огне, разведенном в ящике с песком.

Тропическая река отличается крайне угнетающим однообразием. Она несет вас между двумя зелеными стенами. Когда на пути встречается приток, впадающий в реку, то. можно видеть, что растительность на берегах его так густа, словно перед вами раскрывается сплошной зеленый туннель. В трех метрах выше устья притока уже совсем темно. Раздается неумолчная обезьянья трескотня, к ней примешиваются птичьи крики и скрип цесарок; на берегу бродят павлины, волоча за собой длинные хвосты; из воды по временам выскакивают летучие рыбы.