Джеймс Кервуд - Долина молчаливых призраков. Скованные льдом сердца

— Что ж, давайте здороваться, — сказала она. — И скажите, что вы довольны. Да не смотрите на меня так… так испуганно! Это моя комната, и здесь вы в полной безопасности.

Кент крепко сжал ее руки, глядя в чудесные темно–синие. глаза, отвечавшие ему открытым и прямым взглядом доверчивого ребенка.

— Я… я не понимаю, — заикаясь, с трудом проговорил он. — Маретт, где Кедсти?

— Он скоро вернется.

— И конечно, он знает, что вы здесь?

Она кивнула:

— Я здесь уже месяц.

Руки Кента еще сильнее сжали ее ладони.

— Я действительно ничего не понимаю, — повторил он. — Сегодня ночью Кедсти узнает, что вы спасли меня и ранили констебля Уиллиса. Великий Боже, нам нельзя терять времени! Надо поскорее убираться отсюда!

— Имеются довольно веские причины, по которым Кедсти не посмеет выдать мое присутствие здесь, в его доме, — спокойно возразила девушка. — Да он скорее умрет, чем сделает это! И ему в голову не придет, что я привела вас к себе и что беглый убийца скрывается под крышей у инспектора полиции! Вас будут искать где угодно, но только не здесь. Разве не здорово придумано? Он все взвесил и рассчитал, каждый шаг, каждое движение, вплоть до визга перед решеткой вашей камеры…

— Вы хотите сказать… Кедсти?

Девушка выдернула руки из его ладоней и отступила на шаг назад. И снова Кент заметил странный огонек, сверкнувший в ее глазах, как и тогда, когда она держала под прицелом револьвера троих мужчин в коридоре тюрьмы.

— Нет, не Кедсти. Он с радостью повесил бы вас и прикончил меня, если бы посмел. Я имею в виду замечательного, толстого, огромного, такого смешного вашего друга — мсье Фингерса!

Лишь некоторое время спустя Кент представил себе, как глупо он должен был выглядеть, когда Маретт сообщила ему о том, что план его бегства разработал Дерти Фингерс. Он понял, что был несправедлив к толстяку. Он называл его трусом и предателем. Он мысленно обвинял его в том, что тот возродил его надежды, чтобы потом развеять их в прах. А Дерти Фингерс, оказывается, все время планировал его побег! Губы Кента сложились в улыбку. Все прояснилось в одно мгновение — то есть прояснилась лишь сиюминутная ситуация, — по крайней мере, так ему казалось. Но оставались вопросы — один, два, сотня! Вопросы, которые очень мало относились к Кедсти. Кент вообще не видел ничего и не интересовался сейчас ничем, кроме Маретт. Девушка принялась приводить в порядок прическу. Она распустила волосы, и они рассыпались вокруг нее мокрой сверкающей массой. Кенту никогда не доводилось видеть ничего подобного: Волосы липли к ее лицу, шее, плечам и спускались до самых бедер, в очаровательном живописном беспорядке окружая ее гибкое, стройное тело. Капельки воды, отражая свет лампы, поблескивали в них, словно бриллианты, стекая вниз и падая на пол. Казалось, девушку окутывает драгоценная шубка из бархатистого черного соболя, слегка обрызганная дождем. Маретт пропустила руки сквозь густую завесу волос, распушивая их, и мелкий водяной туман разлетелся от них в разные стороны. Несколько капель попали на лицо Кента. Он позабыл о толстом Фингерсе. Он забыл о Кедсти. Его сознание воспламенялось магнетической близостью девушки. Не так давно мысли о ней вселяли в него величайшую надежду. Мечты о ней — плывущей где–то там, вдали, на Большой Реке, — придавали ему мужество и веру в благоприятное завершение всех его начинаний. А теперь время и пространство словно совершили прыжок назад. Она не уехала за триста или четыреста миль на север. Перед ним больше не возникала проблема долгих и мучительных поисков. Девушка была рядом; она стояла тут же, в нескольких шагах, стряхивая влагу со своих роскошных волос, к которым он мечтал прикоснуться, и, повернувшись к Кенту спиной, расчесывала их перед зеркалом.

Не произнеся ни слова, а лишь глядя на нее, Кент осознал, какая громадная ответственность свалилась на его плечи и какая великая борьба предстоит ему сейчас. Толстый мудрый Фингерс придумал и разработал план. Маретт его осуществила. Теперь от него, Кента, зависело довести дело до конца.

Кент воспринимал девушку не как создание, которое нужно завоевать, а как бесценное сокровище, которое надо сохранять. Ее тревоги, ее заботы становились с данной минуты его тревогами и заботами. Дождь без устали барабанил в окно рядом с Кентом. Снаружи был мрак, река, огромный мир. Кровь его вскипала под влиянием прежнего боевого азарта. Они уйдут нынче же ночью; они обязаны сделать это! Зачем терять время под крышей дома Кедсти, когда свобода ожидает их снаружи?

Кент молча следил за быстрыми и плавными движениями рук девушки, прислушивался к шелковистому шелесту щетки, разглаживающей ее длинные черные волосы. Замешательство, здравый смысл, желание действовать боролись внутри него.

Неожиданно девушка обернулась к нему опять.

— Я только сейчас сообразила, — сказала она, — что вы забыли меня поблагодарить!

Кент очутился рядом с ней так внезапно, что она вздрогнула. На сей раз он не колебался, как колебался там, в своей палате в больнице Кардигана. Он схватил ее за обе руки и одновременно ощутил под пальцами мягкую влажную податливость ее волос. Слова потоком потекли с его губ. Впоследствии он так и не мог вспомнить, что он ей наговорил. Глаза девушки широко раскрылись и пристально глядели в глаза Кента, ни на мгновение не отрываясь от них. Поблагодарить ее! Он высказал ей все, что произошло с ним — с его душой и сердцем — с того самого часа, когда она пришла навестить его там, у Кардигана. Он поведал ей о мечтах и планах, о своей решимости разыскать ее во что бы то ни стало после своего освобождения, даже если бы это потребовало у него всей его жизни. Он рассказал ей о Мерсере, о том, как он узнал о ее посещении залива Кимс Бэй, о своем решении следовать за ней до Долины Трех Рек, разыскивать ее в Форт–Симпсоне, добраться даже до самой Долины Безмолвных Великанов, где бы она ни находилась. Поблагодарить ее! Он так сильно сжал ее ладони, что девушка вскрикнула от боли. Голос его дрожал. На щеках Маретт Рэдиссон под пышным облаком черных волос запылало нежное пламя румянца. Но отблеск его не зажегся в ее глазах. Они глядели на Кента так спокойно, так беспристрастно, что его собственное лицо вспыхнуло огнем, прежде чем он закончил то, о чем хотел сказать. Он отпустил ее руки и опять отошел в сторону.

— Простите за то, что я тут вам наговорил, — взмолился он. — Но ведь все это правда. Вы пришли ко мне в больничную палату как олицетворение мечты, о которой я думал всю жизнь, но никогда не ожидал встретить! И вновь вы явились ко мне там, в тюремной камере, как…

— Да, я знаю, как я явилась, — невозмутимо прервала она. — По липкой грязи, сквозь дождь и грозу, мистер Кент. Было так темно, что я сбилась с пути и страшно перепугалась, как бы не потерять дорогу к полицейской казарме. Я опоздала и на целых полчаса вышла из расписания, предусмотренного планом мистера Фингерса! Вот почему я боюсь, что инспектор Кедсти может вернуться в любой момент; поэтому, пожалуйста, не, говорите так громко… и так много!