Генри Стэкпул - Голубая лагуна [сборник]

— А кто изображен на ней?

— Симон Серпенте.

— Кто это?

— Как, вы ничего не слышали о Симоне Серпенте? Ах, простите, я забыл, что вы недавно прибыли на остров. Должен вам сказать, что этот Серпенте был пиратом. О нем рассказывают всякие ужасы. Правда, в один прекрасный день Серпенте перестал разбойничать. Произошло это при довольно интересных обстоятельствах. Дело в том, что около Матансаса он сцепился с Ларопэ, своим конкурентом. Ларопэ плавал на «Золотой Раковине», у Серпенте же была «Мексиканка». Так вот, оба судна гнались за бригом, и Серпенте сигнализировал Ларопэ, чтобы тот прекратил погоню, так как добыча по праву принадлежит ему, Серпенте, заметившему бриг первым. Ларопэ отказался, и грот-мачта его корабля тут же была снесена ядром. Два пирата, позабыв про бриг, пошли друг на друга. Это происходило недалеко от берега, и за поединком наблюдала толпа зевак. В конце концов Серпенте взял «Золотую Раковину» на абордаж, прикончил весь экипаж и повесил Ларопэ на рее. Затем он направился к мысу Сабль, и с тех пор никогда больше не поднимал черного флага. Вскоре стали говорить, что Серпенте занялся перевозкой чернокожих невольников. Перемена профессии, вполне достойная пирата. Но с тех пор его перестали бояться. Мало того, решено было снарядить для его поимки экспедицию. Серпенте, когда он отплывал от берегов Америки с грузом рабов, стало известно, что против него выслан корвет. Старого пирата велено было повесить немедленно после поимки.

Жак помолчал.

— И действительно, через два дня после выхода из порта Серпенте увидел вдали корвет и приказал уходить от него на всех парусах. «Мексиканка» была самым быстроходным судном в тех водах, и уже к вечеру только верхушки мачт корвета виднелись у горизонта, а на следующий день он совсем исчез из виду. Но Серпенте понимал, что его песенка спета. Он не мог рассчитывать скрыться, так как его внешность была хорошо известна. И тем не менее «Мексиканка» со своим капитаном, экипажем и грузом невольников исчезла. С тех пор о Серпенте не было ни слуха. Может быть, судно потерпело кораблекрушение и затонуло, а может быть — и так думали многие — Серпенте скрылся на одном из необитаемых островов и погиб от болезни или убит кем-нибудь из своей команды.

— Ах, вот в чем дело! — воскликнул Гаспар.

Он поднялся из-за стола и подошел к гравюре. С быстротой молнии в его голове сверкнула догадка о том, где он видел это лицо, эту изуродованную ногу. Тот отвратительный череп на острове и кости разве не могли быть останками Симона Серпенте? Такое предположение сначало показалось бредом сумасшедшего, но тут Гаспар вспомнил, что на медной пряжке перевязи выгравированы две буквы: С. С.

Сдерживая волнение, он вернулся к столу. Скоро Сажесс поднялся, собираясь уходить.

Жак проводил их до выхода со склада, распрощался, и через несколько минут они уже были на набережной, залитой лучами солнца.

Сажесс повернул к берегу.

— Я отправляюсь на корабль, чтобы посмотреть, как идут дела, — сказал он. — Пойдемте со мной… Эй, ты там! Причаливай-ка сюда! — окликнул капитан лодочника, черного как смоль негра.

Лодка причалила и приняла капитана с его спутником.

Утро было совершенно безветренным, море походило на зеркало. Вдали застыло судно с белоснежными парусами. Они в виде длинных белых полос отражались в воде.

Сен-Пьер со своими разноцветными домами и неподвижными пальмами гляделся в голубое море. Даже старенькая «Красавица из Арля» преобразилась, стала стройнее. Мачты, перекладины парусов, снасти — все отражалось в зеркальной поверхности гавани. Обитый медью киль просвечивал сквозь изумрудно-голубой полумрак воды.

Жюль руководил разгрузкой. Увидев капитана, он спустил трап. Сажесс, очутившись на палубе, осмотрелся, желая удостовериться, что работа идет полным ходом, и двинулся к каюте.

— Вы поместитесь в той же самой каюте, — сказал он, указывая Гаспару на конуру у штирборта. — Я скажу Жюлю, чтобы он откомандировал в ваше распоряжение одного из негров. С его помощью вы там наведете порядок. В каюте станет совсем просторно, если вы выбросите оттуда ту кучу хлама, которая там накопилась.

Гаспар стоял, прислонившись к перилам палубы, со сложенными на груди руками. Он не проронил ни слова с той минуты, как они оставили склад Жака. От внимания Сажесса не скрылась подобная неразговорчивость.

— Вы по-прежнему настаиваете на моем участии в этом предприятии? Неужели вы не можете заменить меня кем-либо другим? — наконец нарушил свое молчание Гаспар.

Некоторое время капитан, растерявшись, не мог произнести ни слова.

— Ни в коем случае! Ни за что! — закричал он, обретя дар речи. — Вы дали мне слово! Сначала мои планы становятся известны этому проклятому Сегену, а теперь вы пытаетесь отказаться от экспедиции. Нет, или вы отправитесь со мной, или я усажу вас в тюрьму! Мы разыщем останки того господина, которого вы убили, поглядим, как он был одет, благополучно ли покоятся его кости, мы…

— Интересно, — перебил его Гаспар, — что вы сделаете, если я схвачу вас за горло и вышвырну за борт? Согласитесь, вы этого заслуживаете. Я дал вам слово сопровождать вас в эту проклятую экспедицию, и я сдержу его. Так заткните же вашу глотку! Вы болтали что-то о костях, которые должны оказаться на острове, вот вы и сложите там свои кости. Это местечко следовало бы назвать Островом Скелетов, и вы счастливо отделаетесь, если ваши кости не останутся там.

— Пустые угрозы! — воскликнул Сажесс.

— Не в моих правилах грозить, я и не думаю вам угрожать. Я лишь утверждаю, что вы отделаетесь счастливо, если не оставите там своих костей: место то проклято. Мне оно не понравилось. Когда погиб мой товарищ, я сказал себе: «Никогда нога моя не ступит на этот остров». И вот как мне повезло! Я наткнулся на вас, выпил лишку рому, разболтал все, показал вам это проклятое золото, и что же вышло? Против своей воли я принужден плыть туда…

— И против своей воли разбогатеть, — презрительно фыркнул Сажесс. — Из-за этого-то вы проклинаете свою судьбу?

— Разбогатеть! — передразнил Гаспар капитана. — Вы полагаете, что запрятанные там сокровища так и дадутся вам в руки?

— Если только они действительно там, они будут мои!

— А я вам говорю, что даже если бы они валялись прямо на прибрежном песке, то и в таком случае вы ничего не смогли бы сделать.

— Что бы помешало мне?

— Там есть человек, который помешает вам.

— Кто же это?

— Симон Серпенте.

Сажесс посмотрел на своего собеседника, как на сумасшедшего.

— Симон Серпенте? — изумленно переспросил он.

— Да, теперь я знаю, чей корабль лежит в лагуне и чье золото было в той сумке. Я ведь говорил вам, что сумку Ивес нашел рядом со скелетом. Увидев череп, я сказал Ивесу: «Ну и красавчиком должен был быть его обладатель!» Кроме того, одна нога скелета была сильно изуродована. Лишь только я увидел изображение Серпенте, как сразу понял, что этого малого я уже видел раньше, но где? А после рассказа Жака о Серпенте я убедился, что скелет на острове принадлежит ему.