Максим Дуленцов - Земля забытого бога

– Да ты влюбился в меня, маг?

Я не мог ничего ответить, лишь глотал вино в надежде опьянеть.

– Что твой шахиншах хочет от меня, маг?

– Он прислал тебе перстень и свой портрет, принцесса.

Я дрожащей рукой отдал кольцо и золотую пластинку с чеканкой профиля Хосрова. Перстень Ширин приняла равнодушно, а на пластинку долго глядела.

– Он красив, твой правитель. Молод, умен, образован. Жаль, не верит в Христа, ну да это поправимо. Все мы рождаемся на этот свет без веры, а принять ту или иную – это наш выбор. Выбор можно изменить. Мне нравится твой правитель. Я хочу встретиться с ним еще. Так и передай ему, я буду ждать в месте, где с невысоких гор стекает река, впадающая в Тигр. Я буду там через десять дней, пусть приедет. А ты, маг, молод. Хочешь полюбить мою служанку Арзу? Вот она, грациозна, как лань, черноглаза и гибка, как дикая кошка. Посмотри на нее.

Ширин указала на прекрасную девушку, что расчесывала ей волосы. Но разве был кто-то прекраснее Ширин? Я покачал головой.

– Смотри, маг, не переходи дорогу своему шахиншаху, – вновь засмеялась принцесса, а я, многопагубный, не смог сдержаться и кинулся вон из шатра, поглощенный страстью к блистательной Ширин, смех которой гнал меня все дальше и дальше, пока я не наткнулся на наш лагерь и не кинулся на землю, заливаясь слезами любви.

Я привез шахиншаху благую весть, хоть и терзался все время пути назад от неразделенного чувства к Ширин. Я молился всю дорогу Митре, чтобы дал мне или прозрения, или любовь прекрасной принцессы, но Митра остался глух к моим мольбам. Шахиншах был обрадован известием и немедля собрался в путь, оставив меня молить Анахиту о тучности стад, о дожде для злаков и отсутствии саранчи. Я читал молитвы, я делал всё, как говорил Заратустра, пророк из пророков, беседовавший с самим Ахурой Маздой, но злой дух не давал мне покоя, испытывая. В мыслях моих была только Ширин, ее гибкий стан, ее волосы, ее прекрасное лицо. Как я хотел целовать его, как я хотел прижать ее трепещущее тело к своему! Каждую ночь я думал о ней, не засыпая, каждую ночь я рвался к ней и готов был скакать за шахиншахом, чтобы помешать ему говорить с ней. И сделал бы это, да в храмах не было коней, табун держали только для дворца, магам же лошадь была не нужна. Их дело – толковать Авесту, неся благое слово простым людям, подносить дары богу и молить Ахуру Мазду о благости для народа его, почитать Заратустру, что дал нам знания и веру, доносить до простолюдинов, воинов, дехкан и правителей благую мысль о добре, дабы мысль и слово воплощались в благие дела.

Но опять молитвы мои подспудные были услышаны злым духом Ахриманом, Ахура же молчал, ибо не в силах остановить ему было мое зло, или же не хотел он слышать мерзость души моей, видеть почернение ее и отступничество. Пока шахиншах был в отъезде, пришел караван из Константинополя с посланником самого императора. Маврикий звал Хосрова к себе для устройства оговоренной свадьбы со своей дочерью Мириам, причем безотлагательно. Я слушал за занавеской окна разговор великого мага с посланником, и моя душа ликовала: шахиншаху не избежать свадьбы, император могуч, армия ромеев в тридцать дней может дойти до Тисфуна и низвергнуть шахиншаха, он не посмеет отказать Маврикию. А это значит, что Ширин никогда не станет женой Парвиза, она будет свободна, и у меня появится возможность, ведь я помню ее глаза, они смотрели на меня с интересом, а от интереса до любви лишь немного слов, а говорить слова – это мой хлеб, я маг, я вызову ее любовь, что бы мне это ни стоило.

Шахиншах прибыл в Тисфун через месяц, он был весел и задорен. Первым делом он вызвал меня, поведать о своих приключениях. Я слушал его с содроганием сердца, его слова были для меня, как яд кобры.

– Послушай, Настуд, эта девушка – золото. Она пела мне песни о древних царях, она поила меня янтарным вином, мы купались с ней в ручье. Я влюблен, Настуд, мне никого больше не надо, кроме нее. Мы проехали вместе десятки лиг, мы целовались у водопада, мы вкушали хлеба и молоко, и нам не было скучно. Решено, я женюсь на ней! Я отдам Керан все серебро, что есть у меня в сокровищнице, Ширин того стоит.

– Ты был с ней как мужчина, о великий шахиншах? Может быть, она не знает всех наук удовольствия? – я спрашивал об этом, боясь получить утвердительный ответ.

– Да, Настуд, я же мужчина, в одну ночь я пришел к ней в шатер и возлег на ковры. Она прильнула ко мне всем телом, я содрогнулся от желания, она ласкала меня тонкими пальцами, она перебирала мои одежды, она шептала мне слова, подобно магам, но она умна, Настуд. Я пил вино и захмелел в ожидании продолжения ласк, я задремал под ее серебряный голос, а она в тот миг ушла из шатра, послав служанку ко мне. Я очнулся, лаская женское тело, но моя рука почувствовала, что это не то восхитительное тело Ширин, не ее бархатная кожа. Я спросил: «Ширин?», а в ответ совсем другой голос ответил: «Да». Тогда я открыл глаза и в свете лампы увидел служанку, возлежащую рядом со мной. Ширин проверяла меня, Настуд! Я выгнал девушку из шатра, ибо мне не нужны плотские удовольствия, я хотел только Ширин, ее ум, ее тело, ее душу. Наутро она вошла в шатер и поцеловала меня, сказав, что я выдержал испытание, и теперь она верит в мою любовь к ней. Она дала согласие на брак, я счастлив, Настуд!

Шахиншах прослезился и потребовал чашу хаомы, чтобы погрузиться в мир духов и вновь соединиться с Ширин на расстоянии. Я пошел наливать, в душе ликуя, что Ширин не была с шахиншахом, заодно позвав великого мага для рассказа о приезде посланника Маврикия. Когда я вернулся, шахиншах откинул в гневе чашу со священной хаомой и выбежал из покоев.

– Он разгневан. А что изменить? – произнес великий маг. – Свадьбу с Мириам не отменить. Ах, почему шахиншах молод и не слушает меня? Зачем ему эти христианки? Царю царей надо брать жену нашей веры. Но что изменить, надо молиться, чтобы все прошло благополучно.

Я молился о другом, я был черен, я полностью отдался Ахриману, злому духу, но страсть застилала мне глаза, тогда я не осознавал этого.

Свадьба состоялась в Константинополе, куда я не поехал. После торжества продолжались в Тисфуне, тогда я впервые увидел Мириам. Я бы не сказал, что она была некрасива, нет, юность украшает любого, а Мириам была не только юна, но еще и скромна. Она кротко улыбалась приветствующим ее подданным, она бросала дирхемы, но так, что люди не решались их поднять, понимая, что Мириам как будто не дарит их, а отдает неправомерно нажитое; что говорить, молодая жена Хосрова Парвиза была особенная. Особенность эту я раскрыл полностью позже, когда прошло время, которое я тратил на Ширин.

Сам бы я никогда не добрался один до ее царства у подножия гор, но опять шахиншах, одурманенный любовью, помогал мне. Несмотря на женитьбу, он не переставал отправлять послания принцессе, а доставлял их к ней я. Я загонял коней, я пил из луж, я изучил дорогу к Аршакавану до мельчайшей трещинки в земле, и каждый раз я говорил со своей Ширин. Я передавал глиняные таблички и пергаменты с посланиями, а сам не мог наглядеться на гордый профиль и невероятную красоту.