Максим Дуленцов - Земля забытого бога

За дверью оказалась квартира с огромными окнами с бронзовыми ручками, люстра времен мавров свисала с высоченного потолка, на покрытом пылью полу стояли диван и два кресла, изрядно вытертые. Белый старик указал на диван, мол, уложи больного туда. Вероника осторожно подвела черного дедушку к дивану, на который тот уселся, безвольно опустив голову.

Первый старичок бодро убежал куда-то, вскоре вернулся со стаканом воды и какими-то лекарствами. Бесцеремонно всунув их в рот черному дедушке и дав запить водой, поманил Веронику за собой. Она прошла длинным коридором и оказалась в помещении, похожем на кухню, только большом, с огромной чугунной плитой посередине, которая топилась, похоже, дровами. Рядом стоял потрескавшийся стол и венские стулья. Старичок указал на стул. Вероника присела.

– А может быть, я уже пойду? – робко спросила она, обстановка давила на нее своим мрачноватым историческим колоритом.

– Ну что вы, милочка, как я могу отпустить вас просто так, спасительница, – старичок был очень любезен, – вот, не хотите ли испить хересу? Херес у него хорош, знаете ли, сейчас херес уже не тот, а раньше его заливали в бочки белого дуба и хранили на солнечных полянах у моря, непременно у моря, морской воздух даёт неповторимый вкус. И знаете, каждые три месяца надо передвигать бочки, непременно снизу вверх пирамиды, и так пять лет, иначе не херес получится, а моча, простите уж. Но нынче всё не так. А это старый херес, поверьте.

Старичок налил себе из подозрительной пыльной бутылки золотистую жидкость в маленький стакан, попытался налить и Веронике, но та жестом отказалась.

– Зря, знаете ли. Где вы еще попробуете трехсотлетний херес?

Старик залпом употребил содержимое своего стакана, налил еще.

– А тогда лимонад? Лимонад не ахти, но холодный, – старик плеснул из графина, сделанного, похоже, из серебра, на стенках которого была изображена женщина с ребенком в плетении виноградной лозы, напиток мутного цвета, в котором плавали кусочки льда.

Вероника взяла стакан, выпила. Лимонад был превосходным, в меру прохладным, с тонким вкусом лайма и мяты.

– Ну, вот и славно, спасительница вы наша. Лимонад хоть и не очень хорош, но древнее серебро дает ему оттенок корицы. Не почувствовали? Корицу использовали в Ассирии и Древнем Иране для приготовления напитка хаомы, который хранили в этом сосуде. Потом, правда, в него наливали пошлый кагор, но уж таковы нравы.

Старичок уловил взгляд Вероники, рассматривающей гравировку на графине.

– Да, это она, Анахита, богиня плодородия, которую христиане быстро переименовали в Марию, мать Иисуса. Чего только смешные люди не придумают в своей тупой уверенности в истине, которую никто не ищет по-настоящему. Кувшинчик-то из России, да затерялся в Европе в незапамятные времена. Времена, знаете ли, смутные всегда были на земле, все благодаря человечеству. А вот он, – кивнул старичок в сторону комнаты, где на диване лежал второй, – нашел кувшинчик, прибрал. Собирает всякую рухлядь. Кстати, а вы замужем, милочка?

– Еще нет, – смутившись вопросом, ответила Вероника.

– Ах, еще! Стало быть, собираетесь? И избранник есть?

Вероника кивнула, не понимая, к чему эти вопросы.

– Ну, мне кажется, рано вам еще, молоды. Да и как понять, того ли выбрали, верно ли решение? Или у вас любовь?

Вероника внезапно задумалась, отпив еще из стакана лимонаду. Верно ли она решила?

– Нет, любви нет. Есть необходимость. Женщина не должна быть одна, тем более что у нее есть предназначение – быть матерью. А любовь… Любви, вероятно, нет на этом свете, – Вероника тряхнула утвердительно головой.

– Так уж и нет? Хотя, вероятно. Любви нет, души нет, бога тоже нет. Да и к чему этот бог? Чтобы просто в него верить? Или использовать эту нелепую выдумку древних для сохранения моральных ценностей? Я вот тоже не понимаю. Тем более что если даже прививать мораль через сказки про бога, то ведь она всегда разная, как и сказки. У христиан одна, у мусульман другая, у буддистов третья, а у папуасов вообще – ого-го! – старичок разошелся, выпил еще стаканчик хереса, – так и к чему вся эта мораль, спрошу я вас? Живите, как хотите! Вот есть у вас необходимость замуж выйти. Избранник есть. Что в нем? Деньги? Связи? Юмор? Свобода от быта? Интересное времяпрепровождение на море в теплых странах? Я скажу вам другое: на каждого избранника есть лучший. Вы нравитесь мне. Я вам помогу, раз уж вы мне помогли. Скажу по секрету… – старичок понизил голос и наклонился к уху Вероники.

От него пахло каким-то тонким ароматом южных трав и немного – ладаном. Вероника не отстранилась, хотя все это было довольно странно.

– Так вот, только – тс-с! Вот тот старикашка, – указал белый в сторону комнаты с диваном, – жуткий скряга, но богат, как Крез. Были на набережной?

Вероника кивнула.

– Там стоит яхта, корабль практически, называется «Датия». Это его, да-с. У него еще дом в Барселоне и замок во Франции, довольно древний, но ухоженный. А счета в Швейцарии? Это вам не вклад до востребования, поверьте. Очень богат, но прижимист. И одинок. Понимаете, к чему клоню, милочка? Вы ему явно понравились, я нашепчу – и в мэрию, оформим отношения. Паспорт при вас? Отлично. Не морщитесь, да, стар, но это огромный плюс! Почему? Да он сердечник, протянет не долго, от силы год – и копыта откинет, уж я вас уверяю, давно его знаю. И всё вам достанется, всё: яхты, дома, замки, «роллс-ройсы» и «феррари», деньги огромные. Как вам перспектива? Я бы не отказался, ах, где мои годы…

Вероника осторожно поднялась со стула, поставив недопитый стакан.

– Вы меня извините, все это довольно неожиданно, но мне надо идти, – осторожно сказала она, понимая, что старик не в своем уме.

– Я в полном здравии, милочка, я еще протяну долго. Куда же вы? Мы еще должны оформить отношения…

Вероника попятилась в коридор, намереваясь пуститься в бега, но из коридора послышались шаги, затем голос на испанском произнес что-то, после перейдя на русский с сильным акцентом.

– Отпусти ее, она не клюнет.

Из проема показался черный старик, как ни в чем не бывало идущий в направлении стола.

– Налей-ка и мне хереса.

Белый старик недовольно плеснул тому в стакан, разлив напиток по столу.

– Ну чего ты припёрся, старая развалина? Я бы уговорил, дал бы девушке шанс на счастливую жизнь. Она мне понравилась. Ты на нее вообще не имеешь влияния.

– Да как не иметь? Имею. Я на всех влияние имею. Вот она ведь в любовь уж и не верит. И правильно.

– Ничего не правильно! Нечего ей с этим Садомским жить. Тем более что того Анастасия любит. Уйдет от него – хоть несчастья меньше в жизни хлебнёт.

Вероника ничего не понимала. Откуда они знают о Садомском? Вообще, кто они такие? Разговаривают по-русски, живут в Испании. Старички же меж тем продолжали перепалку: