Жюль Верн - Швейцарский Робинзон; Вторая родина

Среди эпигонских и довольно посредственных произведений мировой робинзонады выделялся «Швейцарский Робинзон», изданный в 1812 году в Цюрихе Йоханном Рудольфом Виссом. Правда, у этой книги было два автора. Историю о деятельной швейцарской семье, пережившей кораблекрушение и мужественно борющейся с трудностями жизни на необитаемом острове, сочинил священник Йоханн Давид Висс (1743—1818) — отец Йоханна Рудольфа. Каждый вечер пастор собирал своих детей и рассказывал придуманную за день новую историю о спасшихся с гибнущего корабля. Истории эти изначально не предназначались для печати. Видимо, придумывались они без какого-либо четкого плана, изобиловали длиннотами, повторами, а то и противоречиями. Помимо занимательности изложения пастор (а был он, по-видимому, недюжинным рассказчиком) преследовал еще и очевидные дидактические цели, которые позднее будут сформулированы в самом конце книжного издания «устного романа». Уроки автономного выживания спасшихся при кораблекрушении людей Висс-отец сводил к трем постулатам: непоколебимой вере во всемогущего Бога, кипучей созидательной деятельности и многосторонним знаниям, пусть даже полученным случайно. По мнению автора, выполнение трех вышеперечисленных условий поможет каждому не только на необитаемом острове, но и в любой жизненной ситуации.

Пастор Висс призывает читателей отказываться от ложной идеи приобретения только «полезных» (как кажется на данный момент) знаний и навыков. Духовный наставник простых прихожан заканчивает свой рассказ впечатляющим призывом: «Учитесь! Учитесь, молодые люди! Знание — это сила, знание — это свобода, умение — это счастье. Откройте свои глаза и разглядывайте этот чудесный мир».

Подобный призыв звучал особенно убедительно после рассказа о том, как теоретические познания и практические навыки побеждают и злой рок, и неблагоприятные обстоятельства, как они помогают найти выход из самых, казалось бы, критических положений.

Йоханн Давид, похоже, и сам увлекался книгами о дальних странах. Во всяком случае, читатель без труда обнаружит в тексте романа следы знакомства автора с сочинениями европейских путешественников-натуралистов. Неизвестно, был ли пастор столь же сноровист, как его главный герой — оптимист и мастер на все руки, но доходчиво рассказать детям о различных сторонах человеческой деятельности приходский священник умел. Впрочем, надо оговориться: возможно, многочисленные и подробные описания различных трудовых процессов попали в текст уже при литературной обработке истории о швейцарских робинзонах.

Висс-старший обладал, очевидно, и недюжинной памятью, сродни той, что обнаруживает основной герой и рассказчик книги. В этом убеждают нас детальные описания самых различных ремесел и занятий, в которых свободно ориентируется глава швейцарского семейства. Еще больше проявляется память автора в эпизодах знакомства с экзотическими животными и растениями. В целом его познания о дальних странах совпадают с уровнем тогдашней европейской биологии. Только ни в коем случае не следует считать Новую Швейцарию отображением какого-то конкретного уголка земного шара. Бернский священник искусно соединяет в своих рассказах флору и фауну различных биогеографических провинций нашей планеты. Не то чтобы он не знал, что лев и морж, например, не могут обитать в одних климатических условиях, просто пастор ставил себе совсем иные задачи: приобщить ребятишек к познанию мира через невероятное — через приключение. Здесь, безусловно, сказалась привычка к образности, выработанная еженедельными церковными проповедями.

Рассказанные Иоханном Давидом истории крепко врезались в память его детей, и один из них, Йоханн Рудольф Висс (1782—1830), преподаватель философии, библиотекарь и поэт, решил записать отцовские рассказы, а потом и издать их. На подготовку рукописи ушло несколько лет. Книга увидела свет в 1812 году и сразу получила известность. Ею зачитывались как взрослые, так и дети. «Швейцарский Робинзон» был переведен на несколько европейских языков, в том числе на французский.

Роман И.-Д. Висса стал любимой книгой маленького Верна. Под старость он признается, что предпочитал швейцарского Робинзона английскому: «Я хорошо знал, что сочинение Даниеля Дефо философски более значимо... Но произведение Висса, богатое событиями и приключениями, интереснее для молодых мозгов. Там изображена целая семья: отец, мать, дети — и их различные поступки. Сколько лет я провел на их острове! С каким пылом я присоединялся к их открытиям! Как завидовал их судьбе!» [272] Верн Ж. Воспоминания о детстве и юности Ц Полное собрание сочинений: В 29 т. М.: Ладомир, 2001. Т. 2. С. 12. (Серия 1.) Когда летом семейство будущего писателя перебиралось в пригородное имение Шантене, для мальчишек — Жюля и его брата Поля — начинались счастливые денечки. «Брат и я носились напропалую по лугам и лесам. Мы не могли взбираться на мачты, а потому целые дни проводили на верхушках деревьев! Мы соревновались: кто выше устроит свое гнездо. Мы болтали, читали книжки, строили планы дальних путешествий, а свежий ветер раскачивал ветки, создавая иллюзию боковой и килевой качки!.. Ах, это было восхитительное времяпрепровождение!» [273] Там же. С. 9. О любимых книжках детства писатель рассказал в 1900 году в предисловии ко «Второй родине»: «Робинзонады... Я так часто увлекался подобными историями, что они навсегда врезались в мою память. Позднее, раскрыв уже в зрелом возрасте другие книги, я никогда не получал впечатлений, сравнимых с детскими» [274] Verne J. Op. cit. Р. 225. .

Герои прочитанных летом книг приглашали в путешествие, и мечта о дальних странствиях поселилась в душах братьев. Заветной целью ребятишек стал... необитаемый остров! И однажды Жюль, отправившись вниз по Луаре на парусной лодке, попал на такой остров. Его лодка дала течь, затонула, и будущий писатель оказался на одном из русловых островков Луары. Знакомство с «необитаемым» уголком суши было недолгим: скоро начался отлив, и Жюль вброд перешел протоку, отделявшую его от берега. Но это было настоящее кораблекрушение и настоящее одиночество на безлюдном клочке земли. Такие приключения не забываются, и когда через много-много лет встал вопрос о серьезном выборе жизненного пути, Верн вернулся к своим детским увлечениям. Одним из первых верновских приключенческих сюжетов стал роман о робинзонах. Он по ряду причин не был окончен, но для нас важно, что в нем использовалась не концепция одиночной робинзонады, впервые разработанная Д. Дефо, а именно «семейный вариант», описанный в романе И.-Д. Висса. Речь идет о «Дядюшке Робинзоне», впоследствии переделанном в знаменитый «Таинственный остров», где тоже действует целая группа оказавшихся в вынужденной изоляции людей.