Алена Котова - Ярих Проныра

– Старые знакомые, – раздвинул губы в оскале Шнюльфик. Человек, при звуках милого имени которого никто не улыбался. Он как бы нечаянно потрогал перевязанную белой материей левую руку. Прищурился, вглядываясь в своих пленников, но, не увидев эффекта, с досадой отвернулся.

– Ну что ж, я окажу вам должное внимание, позже.

Тому, что Шнюльфик собственной персоной решил участвовать в поимке, в городе не удивились, уже все слышали историю о маленькой ведьме из леса, которая заколдовала пули.

– Ну вот, а ты говорил, – ткнул локтем в бок молодой стражник старого, – А я говорил! Надо было их еще утром брать! А я как рассказал нашим, кто в лесу был, про эту парочку да кота, Шнюльфик аж подпрыгнул, «Балбесы», – закричал! Я думал, пришибет.

– Тихо ты, – в свою очередь ткнул молодого в бок бородатый стражник. Он быстро поглядел по сторонам, – Не мели языком, подкоротят.

Молодой стражник обиженно засопел.

– Да не обижайся ты, я взаправду говорю. В нашем деле ведь, меньше говоришь – дольше живешь.

Улицы, по которым вели детей, были пустынными. «Еще бы, думал Ярих, всех распугали, охрана, называется». Он досадовал на себя, что не сберег мешочек, и решил проверить, действует ли его магия сама по себе, только придумал при этом то единственное, чего не смог бы осуществить и с помощью волшебной земли. Он захотел, чтобы его руки стали свободными, не подозревая, что веревка пропитана особым соляным раствором и с помощью магии снять ее невозможно. Тогда, решив не расходовать зря силы, он горячо пожелал, чтобы никто и ни каким способом не смог причинить вред Лиарне.

Они подошли к трехэтажному деревянному дому, который напоминал многоярусный пирог в ажурных завитушках. Только веселым и затейливым он был в прошлом. Теперь деревянные кружева почернели, местами обломились. Все указывало на то, что хозяева либо слишком заняты, либо не обращают внимания на такие условности как внешний лоск. Внутри было не лучше. Запыленные окна пропускали в комнаты мало света, что было на руку восьмилапым труженикам, следы бурной деятельности которых свисали отовсюду. Даже люди здесь ступали медленнее, говорили в полголоса. Так, словно в доме находится тяжелобольной.

Вопреки ожиданиям Яриха его не бросили в темницу вместе с Лиарной. Ее толпой повели наверх, а на него перестали обращать внимание. Только один стражник повел его в темницу, которая располагалась в подвале, где пахло пылью и старой соломой.

– Веди себя смирно, – предупредил его конвоир, пожилой мужчина, который приходил утром к Фисе, – Не то Шнюльфик передумает, и отправит тебя в Крепость. Там-то в каждой камере народу столько, что сидят по очереди.

Ярих представил, и тут же пообещал себе, что будет самым смирным заключенным. По крайней мере, пока не придумает, что делать дальше.

– Введите колдунью. Из-за двери послышался мелодичный голос и Лиарну втолкнули внутрь. Там ее ждала женщина, чье лицо можно было назвать нежным, а улыбку ласковой, если бы не полные злобы глаза. По ее богатому убранству Лиарна поняла, что перед ней королева и поприветствовала ее легким поклоном головы. Тонкие черные брови женщины поднялись вверх.

Лиарна следила глазами за медленно обходящей и явно оценивающей ее женщиной. И если бы она могла читать мысли, то поняла бы, как борются в королеве две страсти: выпивать каплю за каплей ее красоту и силу, или уничтожить прямо сейчас, без остатка, вместе с ее даром юности и красоты. Но смятение женщины длилось не долго и здравый смысл взял верх.

– Увести еду! – звонко вскрикнула королева.

У Лиарны от ужаса подкосились ноги. Она еда? Ее будут резать? Она ожидала теперь, что ее уведут на задний двор. У каждого дворца есть такой. Там снуют слуги с продуктами, бельем и посудой. Там вкусно пахнет и много маленьких домиков. Там под ногами снуют курицы и шустрые поросята, а добрые стряпушки норовят сунуть в руки сладость. Там-то и водятся страшные мужчины, чьей обязанностью является превращать поросят в свинину, а крикливых куриц и гусей в дичь. Но, вместо этого ее опять бесцеремонно втолкнули в одну из комнат и она услышала как за дверью щелкнула задвижка.

Обидно. Никто не смеет обращаться так с будущей королевой. Их извиняет разве то, что они не знают об этом. Немного. В сердцах Лиарна топнула ножкой, тряхнула головой и сложила на груди руки. Успокаивало одно, она уверена, что не останется здесь надолго. Ярих с Велиофантом обязательно что-нибудь придумают. Огляделась. Это спальня для девочек, такая же унылая, как и все здесь. Шесть кроватей. По три у каждой стенки, напротив двери окно. И четыре девочки сидят на кроватях, устремив пустые глаза сквозь пространство. Лиарна прошлась до окна и обратно. Ее не заметили. Тогда она стала махать руками и прыгать. Результат прежний.

– Их околдовали! – изумилась Лиарна и села на свободную, аккуратно застеленную кровать. Еще раз оглядела девочек. Все они были лет на пять старше ее. Худенькие, бледные, почти белые и замершие, словно не живые.

Тут Лиарна поняла, что имела в виду ледяная королева, когда назвала ее едой. Она слышала эти истории, из разряда страшилок о том, как потерявшие силу волшебницы похищали девочек со способностями и питались их энергией. Это было жуткое преступление. Ведь у волшебников сила и жизнь неделимы. Неужели такая же участь ждет ее? Лиарна легла на кровать, свернувшись клубочком, и тихо-тихо заплакала.

В это время Фиса сидела на низкой деревянной уличной лавочке, такой же старой и покосившейся, как ее калитка и вытирала слезы кончиком фартука. Она не заметила, как рядом подсел утренний знакомец, старичок со вставной челюстью.

– Ушпели таки, мойшейники.

– Чего, успели? – надулась, узнав его Фиса.

– Обобрали, до шлеш довели, мойшейники. Эх, надо было шразу за штражей идти, не мешкать! Поздно забрали!

– Э-э-х, – только и махнула на него рукой женщина, – Ну какие же это разбойники, от сестры моей пришли, с письмом, славные детки такие. И что теперь с ними будет. Бедные! – и женщина уже в голос зарыдала, не в силах сдерживаться.

Дедок на глазах обмяк и одряхлел:

– Не мойшейники. Вешточку принешли.

Он снял с головы и мял в руках шляпу. Теперь видно было, что кучерявые белые волосы его росли только по бокам головы, оставив торчать одиноким островком блестящую розовую макушку. Он надел шляпу, подобрался и встал настолько резко, насколько могли позволить больные суставы:

– А я пойду к ним и шкажу, что нормальные ребята, ничего не штащили.

Фиса только горько покачала головой и отвернулась.

– Это ж я че, дурак штарый, ребятушек погубил? А они тоже хороши, так подозрительно вырядилишь. Вынюхивали. Шказали бы прямо, так мол итак, ш вешточкой к Фише. А то видишь ли за пуговицами! Да каждый дурак знает, как она цену загибает. Пуговицы-то у коробейника брать надо! – Ворчал про себя дед, шагая по направлению к палатам.