Александр Богданов - Красная звезда. Крушение республики Итль

Коста поглядел на оставленные на ступеньках лепестки, на дорожку, по которой умчалась собеседница, и причмокнул языком.

– Ей-богу, отличная барышня! Я думал, что такие бывают только на картинках в воскресных модных журналах.

Он постоял еще минуту, покачивая головой, закрыл за собой дверь павильона и прошел через парк к воротам дворца.

Двое часовых-гвардейцев в зеленых мундирах и сиренево-розовых чикчирах, стоявших у решетки, сделали на караул. Премьер ответил на приветствие и очутился на улице.

Под теплой тенью каштанов стоял его экипаж, и он энергично вскочил на подножку.

– Куда прикажете! – спросил черномазый кучер.

Премьер оглянулся по сторонам.

– Поезжай за город, Петриль… К Георгосу, – тихо сказал он.

За городом дорога побежала белыми известковыми изгибами в гору, среди отвесных скал, на обрывах которых висели, вцепляясь корнями, корявые горные сосны.

Бойкие гнедые лошадки легко несли экипаж, и Коста сладко задремал.

Он проснулся, когда экипаж, уже в паутине сумерек, спустился в долину, зеленую от виноградников, и остановился у мазанки, прилипнувшей задней стеной к ржавобурому обломку скалы.

Навстречу лошадям шарахнулись белолапые, мохнатые, как медведи, собаки.

Они норовили вскочить в коляску и вытащить премьера, и Петриль яростно хлестал их кнутом, когда дверь мазанки раскрылась и хриплый голос крикнул:

– Эй вы, черти!.. Назад!

Собаки поджали хвосты и удалились с суровым рычанием. Вылезший из мазанки хозяин подошел к экипажу, держа в руке винчестер.

– Кого принесло? – спросил он не слишком приветливо, вглядываясь в гостей.

– У тебя, видно, болят глаза, Георгос, – ответил Коста.

Подошедший опустил ружье на землю.

– А, это ты, Коста, – сказал он, ухмыльнувшись, – я слыхал, что ты стал очень важным барином. Зачем тебе понадобилось приезжать в гости к такому мужлану и барсуку, как я?

Коста выпрыгнул из коляски и пожал руку хозяину.

– Не бойся! Барин я или не барин, но я не забываю старых друзей. В свое время, старина, мы немало настреляли здесь вместе чужой дичи и одинаково не любили лесничих. И чиниться нам не пристало. У меня большое дело к тебе. Вынеси сюда на столик хорошего старого винца, да поторапливайся. Мне очень некогда.

Горец взглянул на него пристально.

– Что тебе так загорелось? Неужели ты недоволен своим барством и хочешь приняться за старые дела?

Коста усмехнулся.

– Старые дела? Ах ты, ворона! Я не занимаюсь больше мелочью. Я задумал большое предприятие…

Он замолчал. Георгос придвинулся ближе.

– Какое?

– Тащи вино! – ответил Коста, усаживаясь на табуретку перед вбитым в землю столом.

Георгос зашлепал по земле мягкими горными туфлями и скрылся в мазанке. Через минуту он появился снова с глиняным круглопузатым кувшином, двумя кружками и куском овечьего сыра.

– Может, это покажется тебе невкусно после королевских фиглей-миглей?

– Не дури, – ответил премьер, наливая вино. Он отхлебнул глоток и крякнул. – Ты хочешь знать, какое дело?

Изволь! Ты знаешь об этих вон?

Коста повернулся к морю и указал на далекие огни.

– О заморских чертях?

– Ну да!

Горец крепко выругался и сжал кулаки. Коста засмеялся.

– Ну вот! Я хочу украсть у них весь Итль и подарить его северянам.

Георгос крепко схватил премьера за руку.

– Ты не врешь? Ты вправду хочешь это сделать?

– Разве я когда-нибудь врал горным друзьям?

Хозяин оставил руку Косты и одним глотком осушил кружку.

– Ну, слава судьбе, – радостно сказал он, – по правде, я не доверял тебе. До нас сюда дошли слухи, что ты продал душу королю и иностранцам. И я хотел тебя вычеркнуть из памяти. И все друзья тоже.

Коста пожал плечами.

– Дураки! Горный воздух, видимо, разжижает мозги, если вы могли поверить такой чепухе. Я продался? Ты видел когда-нибудь человека, который мог бы меня купить?

Жалкий осел!. Да!. Так вот, пришло время действовать.

Пришло время показать большую фигу странствующим грабителям в генеральских мундирах. И мне нужна твоя помощь. Немедленно! Сегодня же!

– Я слушаю тебя, – просто сказал Георгос.

Премьер склонился к его уху и зашептал. Горец слушал и одобрительно мычал, но вдруг встал и отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказал он решительно, – тебе помочь мы согласны, но с королевой мы не хотим иметь дела. Твое дело связываться с помазанниками, а мы им не слуги.

– Молчи! – крикнул Коста и тяжелым нажатием руки посадил Георгоса на скамью. – Ты не знаешь этой королевы! Она не их поля ягода. Она славная женщина!

Он снова нагнулся и зашептал. Сухое, морщинистое лицо Георгоса изумленно вытянулось, он присвистнул и осушил вторую кружку.

– Ах, репейник ей под хвост, – протянул он восторженно, – вот это баба! Нет, ты не заливаешь?

– Что я сказал – то сказал, – сурово отрезал Коста, –

так согласен ты или нет?

Георгос встал и протянул жесткую, как дерево, руку.

– Бери, – сказал он, – что тебе нужно?

Коста не торопясь закурил сигару.

– Коротко! Мне нужно сотню парней. Все на лошадях и с ружьями. К полуночи они должны ждать у сторожки на дороге к промыслам. Им предстоит простая работа…

Коста опять понизил голос.

– Ладно, – сказал Георгос, когда он кончил, – теперь я знаю, что ты прежний парень, и засохни все мои виноградники, если я не заткну ножом глотки тому, кто станет врать, что ты продался. Все будет сделано.

– Смотри же, не опаздывай. Ну, а теперь прощай, –

поднялся Коста, – мне пора делать то, что должен делать я сам. Он попрощался с Георгосом и поехал обратно в столицу. С поворота шоссе открылся вид на ночной город. Он лежал на берегу, притаившийся, сверкая тысячами огней, прищуренными, хищными зрачками. Над домами стояло бледное и зловещее электрическое зарево.

Коста поджал губы.

– А интересно, черт побери, – проворчал он сквозь зубы, – когда старый библейский хрыч попалил Содом, было ли над ним такое же зарево? Я думаю, что в наше время можно устроить лучшую иллюминацию.

Коляска спустилась к берегу и проезжала по главной улице мимо подъезда «Преподобной Крысы».

У подъезда остановился автомобиль, и Коста увидел, что из него вылез генерал фон Брендель в сопровождении двух дам.

Премьер хлопнул себя по лбу и остановил коляску.

– Генерал, – крикнул он главнокомандующему, – подойдите-ка на минутку.

Фон Брендель приблизился к коляске.

– Простите, что я отравляю вам свободные минуты, генерал, но у меня есть небольшой вопрос. Какое положение на фронте?

– Блестяще, – поднял плечи фон Брендель, – система моих укреплений…

– Не то, – невежливо перебил премьер, – система ваших укреплений мне отлично известна. Но, мне кажется, там полное затишье, и не приходится ожидать боев.