Александр Богданов - Красная звезда. Крушение республики Итль

Сэр Чарльз задыхался.

– Немедленно!. Сию минуту! Эскадре открыть заградительный огонь по проходам. Все войска в боевую готовность. Занять все дороги. Я сам принимаю командование. Генерал Тиббинс стоял неподвижно.

– Вы что? Одурели от страха? Позор! Вы слышали, что я приказал? – крикнул лорд Орпингтон.

Генерал Тиббинс вспыхнул.

– Сэр, – сказал он с негодованием, – в другой обстановке вы ответили бы за ваши слова. Я не струсил бы и перед сатаной. Но…

– Что «но»?.. – взревел главнокомандующий.

– Я боюсь даже сказать, сэр. Это необычайно, но это катастрофа…

– Да говорите же, дьявол вас возьми!

– Сэр, солдаты опоены во время вчерашнего праздника каким-то снотворным веществом. Их ничем нельзя разбудить. У нас осталось не более трех тысяч боеспособных людей, но и они не хотят драться.

– Как не хотят? – простонал лорд Орпингтон, сжимая голову руками.

– Они заявили, сэр, что им нечего вмешиваться в чужие дела. Они заявили, что защищать, извините, сэр, такую сволочь, как население этого города, они не желают.

– Расстрелять!. Каждого десятого! Я им покажу!

– Поздно, сэр! Взгляните на рейд, – сказал уныло генерал Тиббинс.

Сэр Чарльз бросился к парапету террасы и застыл, как жена Лота.

Рейд кишел шлюпками, и в них, как муравьи, сыпались солдаты.

– Они убираются сами и сносят спящих товарищей, сэр. Они говорят, что вовсе не желают платиться своими шкурами за «паршивый вертеп».

Сэр Чарльз оторвался наконец от парапета. Лицо его съежилось и посерело.

– Мой катер, – выдавил он хрипло. – Где мой катер?

– Ваш катер, сэр, находится под охраной моряков. Им можно еще воспользоваться, – ответил генерал Тиббинс.

– Кук! Машину! Мы едем! – крикнул лорд Орпингтон. – Дай мне, боже, силы пережить этот позор.

– Машина уже ждет, сэр Чарльз. Я приказал сразу приготовить ее, – отозвался лейтенант Кук с явной радостью.

Сэр Чарльз покинул террасу огромными шагами. Генерал Тиббинс и Кук поспешили за ним.

Катер колыхался у стены набережной среди криков, плеска весел, грохота моторов и гула толпы на набережной. Лорд Орпингтон сидел на корме, закрыв лицо руками, чтобы не видеть панического бегства своих войск.

Генерал Тиббинс наклонился над ним.

– Сэр! Делегация правительства просит свидания с вами. Сэр Чарльз поднял голову, и глаза его сверкнули бешенством.

– Правительства? Какого правительства? Какого черта им нужно?

– Делегаты просят предоставить им перевозочные средства, чтобы сесть на корабли и избежать расправы.

Лорд Орпингтон встал и захохотал.

– Что? Они хотят ехать? Куда? В Наутилию? Что же они думают, что Наутилия помойная яма для каторжного сброда? Ха-ха-ха!

– Что же прикажете ответить, сэр?

– Скажите, что эта рвань может тонуть, как ей вздумается. Отчаливай!

Катер отвернулся носом от мола и понесся в открытое море, провожаемый воплями и стенаниями покинутых.

С кормы сэр Чарльз видел, как по покатым улицам бежали вниз к порту орды людей, нагруженных чемоданами, граммофонами, клетками с птицами и другим домашним скарбом. Все это стадо выло, ревело, спотыкалось, падало и неудержимо лилось вниз к спасительным водам залива, в которых была последняя надежда.

Офицеры, сидевшие в катере, услыхали, как представитель Гонория XIX саркастически засмеялся и отвернулся. Представители правительства, выслушав ответ сэра

Чарльза, осыпали удаляющийся катер градом проклятий и недолетевших камней и заметались в панике.

У края выдвинутой от набережной в лагуну деревянной пристани стоял один из транспортов наутилийской эскадры, вошедший ночью с моря, чтобы покрасить борта.

Кто-то из воющей толпы зацепил его глазами. Отчаяние подсказало ему план действий.

– Транспорт!. Захватить транспорт! – завопил он, и весь обезумевший муравейник рванулся на пристань. Но на транспорте поняли опасность и отшвартовались, спешно принимая на борт последних запоздавших солдат. Когда толпа достигла пристани, между ней и бортом транспорта плескалось уже зеленое масло воды.

Толпа замялась, но, сдавленная напором задних, покатилась на мостки.

Очевидцы рассказывают, что именно здесь погибли самые именитые и доблестные граждане. Первым покатился под ноги и был смят в омлет генерал фон Брендель, до последней минуты не выпустивший из рук маршальского жезла, и тут же испустила дух бывшая супруга президента Аткина.

Толпа сбилась на мостках в тесное месиво, сталкивая передних в воду.

Вдруг над скопищем прижатых друг к другу человеческих голов появилось нечто шарообразное с привязанным к нему желтым чемоданом и покатилось по головам, как футбольный мяч по полю.

Это Антоний Баст в последнем отчаянии стремился опередить сограждан.

Но он не успел докатиться до края пристани. Мостки затрещали, шатнулись, и сплющенные, сдавленные тысячи посыпались в воду в грохоте рухнувших свай и досок, огласив рейд последним смертным ревом.

По улицам к гавани уже неслась, склонив пики, ассорская кавалерия.

Эскадра развернулась в кильватер и покидала злосчастный берег Итля.

Сэр Чарльз стоял на спардеке, подавленный и уничтоженный. Вахтенный лейтенант осторожно приблизился к потрясенному полководцу.

– Сэр, будем мы салютовать национальному флагу Итля? Сэр Чарльз недоуменно отшатнулся от подчиненного и метнул глазами на берег. Над скалами еще трепетал флаг

Итля. Ярко-зеленый и сиренево-розовый. Цвета надежды и мечтательной меланхолии.

– Идиот! – сказал с яростью лорд Орпингтон и быстрыми шагами ушел с палубы.

Корабли развили полный ход. Тяжелая, чистая волна хлестала в борта, смывая с них остатки налипшей нефти.

ЗАНАВЕС

Утренний туман лежал над морем серебристым тяжелым занавесом. На молу, спустив ноги, сидел старый оборванец и снастил крючки удочки жирными червями.

Сзади застучали по известняковым плитам крепкие шаги. Кто-то шел, напевая веселую песенку.

Рыбак повернул голову и увидел подходящего.

– А, Коста! Здравствуй! Я знал, что ты вернешься ко мне. Политика скучная вещь, а главное – непонятная. Ну, что же, садись. У меня как раз есть для тебя лишний перемет. Но подошедший улыбнулся уголком рта.

– Нет, старый водяной, – сказал он, – на этот раз ты промахнулся. Я пришел, чтобы окончательно проститься.

Ты был добрым другом, и я хочу пожать тебе руку.

Рыбак вытаращил глаза.

– Ты, значит, хочешь продолжать эту высокую канитель? Ты хочешь опять быть придворным какаду? Ты рехнулся.

Коста подтолкнул ногой коробку с червями.

– Старый упрямец! Больше придворных не будет. И

королей не будет. Пришли настоящие ребята. Они приняли меня к себе и обещали забыть прошлое. Я пойду с ними. За ними будущее.