Арто Паасилинна - Дирижабли бизнесмена Лильероза

— Меня отвезли на маленьком самолете в столицу — Катманду, где собирались передать в посольство Северной Кореи и отправить в Пьонхон. Там меня наверняка расстреляли бы как шпиона и изменника родине. Но, к счастью, в горах мы попали в снежную бурю. Продолжать путь было просто невозможно, вернуться в Юмлу — тоже. Мы пытались найти место для аварийной посадки, но в горах столько ущелий — самолет совершенно некуда посадить. Час или два мы кружили в снегопаде, пока не кончилось горючее.

Вынужденной посадки не избежать, а это означало неминуемое крушение на отлогах гор или на дне ущелья. В последний момент Чен заметил узкую дорогу, впрочем, слишком извилистую для посадки. Прямо на повороте она исчезала в туннеле.

Его охранники и пилот молились за спасение душ, но Чен не думал сдаваться. Он попросил пилота влететь в темную пасть тоннеля — лучшего места для посадки им все равно не найти. Там как-никак внутри проходит дорога, да и есть крыша над головой.

— Я сказал им: если умирать, так умирать красиво, а в лучшем случае мы останемся живы.

Когда стрелка бензобака зависла на нуле, пилот решился, добавил оборотов, сделал круг над равниной и направил нос самолета в сторону цели. Он сделал все с предельной точностью, и самолет с громким треском ворвался в заснеженный тоннель.

— Крылья, конечно, отвалились, но сам самолет вошел гладко, словно пробка в бутылку.

— Как змея в ружье! — не удержался Ослан Баран. — Турецкая поговорка.

— Или как болт в жо… — вырвалось у барабанщика Юсси Йорвасмяки.

Последнее виртуозное сравнение Юсси постеснялся переводить на английский.

Итак, самолет пролетел метров сто и только потом остановился. Он не загорелся только потому, что горючего уже не осталось. Целые и невредимые, два охранника, пилот и пленник покинули самолет и выбрались из тоннеля наружу, где все еще бушевала снежная буря. И что теперь делать?

— Охранники примкнули к восставшим маоистам, потому что путь в Юмлу им теперь заказан, пилот бежал в Индию, а я по-тихому вернулся обратно. С тех пор меня больше не пытались депортировать.

Спустя какое-то время Чен Микила вернулся к месту крушения, отвинтил ценные детали полицейского самолета — моторы, датчики и погнутый пропеллер его он починил и повесил на потолке в спальне в качестве вентилятора.

Чен уверял, что верблюд еще неделю-две продержится. Так что можно подождать, не стрелять, тем более что пуля может повредить корпус дирижабля. У верблюда были шикарные условия: теперь он мог висеть в благородном одиночестве, глядя на мир свысока, и спать, когда захочется. «Фея равнин» будет защищать его от палящего солнца и проливных дождей, а брюхо — брюхо он заранее успел набить вареным просом.

Подготовка к полету шла полным ходом и в соответствии с графиком. В начале июня на Высохшем озере установили гелиевую станцию с двумя газгольдерами — двенадцать метров в высоту и двадцать пять в диаметре.

На обоих бортах «Мимми» должен был красоваться логотип Красного Креста, собственноручно вырезанный Иреной Кортеранта из красного шелка, а под ним «маленькими» метровыми буквами — телефон и адрес кирпичного завода Лильероза. Ирену осторожно подняли на высоту десяти метров, но, когда она приклеивала контактные данные завода, случилось несчастье. Она оступилась и выпала из кабины подъемника. Доктор беспомощно повисла в воздухе, держа в одной руке бутылку с клеем, в другой — кусок веревки. Несмотря на досадное падение, отважная Ирена сумела-таки завершить начатое, потом продолжила стремительное скольжение вниз, достигла парома и плюхнулась в воду так, что пенные брызги разлетелись на несколько метров вокруг. Ничего страшного, не считая того, что при падении бюстгальтер обмотался вокруг шеи и чуть не задушил свою хозяйку. Хорошо, что рядом оказались бойкие строители, они выловили докторшу и освободили от тесного белья.

На строительной площадке случались беды и посерьезней. Пока дирижабль представлял собой просто каркас, покрытый тканью и, разумеется, не мог выдерживать большие нагрузки, не говоря уже о том, чтобы по крыше ходили. Даже в законченном виде не предполагалось, что на каркас будут сильные нагрузки. Несмотря на это, Томми Лаукканен забрался внутрь, чтобы повесить самую большую цистерну для газа. Пройдя по фермам половину пути, он собрался было припаять распределитель к цистерне, что, конечно, надо было делать до установки, только об этом как-то забыли. Томми надеялся исправить досадную ошибку. Однако каркас дирижабля не выдержал стокилограммовую тушу, изогнулся и наверняка провалился бы, если бы Томми с мешком инструментов не изловчился и не перепрыгнул на паром. Было темно хоть глаз выколи, и прошло немало времени, прежде чем он смог на карачках выползти на свежий воздух. После такого головокружительного падения механику чудом удалось избежать переломов, однако на ногах и руках ответственного мастера появились огромные синяки, а на голове вскочила здоровенная шишка.

В тот самый момент в Мухос прибыла фура с полевым госпиталем и медицинские инструменты. Все это выгрузили на причале для паромов, на котором Аксель Яатинен еще не успел построить крышу. Хемми был занят разгрузкой фуры и не заметил, что небо затянули грозовые тучи. Вскоре хлынул проливной дождь. Большая часть медицинских материалов промокла. На следующий день провинившийся Хемми вместе с Миллой развешивал на веревке сотни простыней, наволочек, полотенец. К счастью, белье не испортилось, лишь посвежело на летнем ветерке.

Потом Хемми еще два дня гладил простыни. Он перенес гладильную доску на причал и протянул туда провод — гораздо приятнее трудиться под лучами летнего солнца, чем потеть в гладильной комнате. Вскоре к причалу стали собираться мужчины — отдохнуть и потрепаться о воздухоплавании: аптекарь Раутиайнен, пилот Ёрвести и инженер-инспектор ВДВ — майор Тойво Аланен. Скутари, как и договаривались, прибыл в Мухос обучать желающих летному делу, теперь уже без циркового самолета, аптекарь приехал из Хельсинки просто из интереса, посмотреть, как пройдет пробный вылет «Мимми». Тойво Аланен был прислан для проверки технической безопасности дирижабля; в его обязанности также входило следить за запуском.

Хемми Элстела гладил простыни, а остальные обсуждали обучение пилотов, типовой сертификат соответствия для дирижабля и пробные полеты.

Тойво Аланен за свою практику наблюдал только за запуском воздушных шаров. «Мимми» — его первый дирижабль. К тому же именно он будет отвечать за безопасность полета. Ханнес Раутиайнен говорил, что управление дирижаблем на первый взгляд может показаться пустяком, подумаешь, лети себе и лети, куда несет ветер, но капитан и экипаж должны принимать во внимание несколько факторов, о которых пилоты тяжеловесных самолетов даже не задумываются. Очень важен выбор ветра: корпус дирижабля большой, и, соответственно, сопротивление воздуху сильнее, как у парусной лодки, при этом само судно — легче воздуха и поэтому зависит от силы ветра. Даже высота имеет значение: обеспечить горизонтальное положение и маневренность можно, только если нагрузка и подъемная сила дирижабля находятся в равновесии. А еще очень важна мощность двигателя. Она меньше, чем у современных турбореактивных самолетов, но больше и не нужно — при крупных габаритах это ограничит маневренность судна. Максимальная скорость, которую может развить дирижабль, близка к скорости корпуса корабля, и ее увеличение может привести к повреждению корпуса. Хемми не только слушал, но и принимал участие в обсуждении различных вопросов. Пусть в данный момент он гладит простыни, но именно он руководитель проекта. Хемми предложил Аланену самому слетать в пробный полет вместе со Скутари, а заодно выписать пилоту летное удостоверение на управление дирижаблем. Может, еще кого захватить?