Арто Паасилинна - Дирижабли бизнесмена Лильероза

— На собственную ответственность — пожалуйста, — согласился Аланен.

Хемми спросил у аптекаря: не хочет ли тот поработать на гелиевой станции и последить за двумя газгольдерами, когда в животик «Мимми» будут закачивать гелий? Аптекарь хорошо показал себя при доставке и отборе медицинского инвентаря, так что мог проявить свою ответственность и на газовой станции. Наполнить дирижабль газом — тяжелый труд, на это уйдет неделя, если работать днем и ночью. Аптекарю дадут помощников, но отвечать за успех мероприятия придется ему одному.

Раутиайнен несказанно обрадовался такому доверию и обещал достойно справиться с заданием. Он никогда не летал на дирижаблях, зато столько всего знал в теории. Теперь ему выпал шанс применить свои знания на практике.

— Парни, обедать! — послышался с реки крик фотографа-повара Аапо Малинена. К берегу резво приближался паром. В такой прекрасный летний день Малинен решил перенести столовую на воду. Паром повернул к причалу и остановился. Малинен набросал на плот гравий, сверху положил камни потяжелее — чем не полевая кухня? На огне шипело жирное филе морского лосося, а в черном от копоти котле кипели овощи и мелкий северный картофель — первый летний урожай.

На обед Аапо приготовил рыбу и овощное рагу с топленым маслом, испек ячменные лепешки — трапеза, достойная удачного дня. К обеду пришел сам Ларс Льльероз, он остался очень доволен. А не взять ли фотографа в команду? Питание в полете должно быть легким, вроде сегодняшнего. Аапо Малинен с удовольствием принял приглашение.

Тут подошла Милла с новостью, что у Лильероза хотят купить черепичный завод, но тот отказался.

Предложение поступило от иностранных акционеров, которые быстро пронюхали о возможности поживиться. Представитель датских банкиров так и сказал по телефону: каждое землетрясение имеет цену. Если оно произойдет в Армении, это одна цена, можно довольно хорошо заработать, как на маленькой войне. Но это копейки по сравнению с прибылью, которую можно получить, если от подземных толчков разойдутся тектонические плиты в Калифорнии, тут прозорливый инвестор выиграет больше, чем от Нормандской операции союзников. Если при землетрясении гибнет тысяча человек, прибыль увеличивается в десять раз, в зависимости, конечно, от суммы инвестиций. Если число погибших десять тысяч, прибыль увеличивается в пятнадцать раз. Не то чтобы доход от каждой смерти увеличивался, просто расходы падают. В неразберихе, связанной с крупными потрясениями, никто не ведет бухгалтерию и аудит. Так, никто не будет сводить кассу после каждого боя — а когда спохватятся, обнаружат, что проигравшая сторона осталась с дырявыми карманами. Война — прекрасная инвестиция, особенно до ее начала. И чем дольше она длится, тем стабильней рост прибыли. Вот и последний конфликт в Ираке тому прекрасное доказательство: свержение диктатуры Саддама было необходимо для страны и чертовски полезно для бизнеса.

Банкир утверждал, что спасательные операции и последующие восстановительные работы настолько затратны, что смышленый инвестор всегда будет держаться поблизости. Лильероз закончил переговоры, ответив, что миром сегодня правят четыре вещи: деньги, религия, футбол и война.

— Тут его энтузиазм как корова языком слизала.

Разговоры прервал шум подъезжающей фуры, которая привезла гондолу для будущего судна. Творение «Икаруса» проделало долгий путь из Венгрии в Любек, а из Любека в Оулу. Мужчины бросили еду и ринулись к машине. Водитель вышел из кабины и сказал, что хочет видеть Лильероза, директора завода. После того как Лильероз расписался в накладной, водитель начал развязывать веревки. Он ехал прямиком из порта Топпила. Груз объемный, но легкий. Алюминиевая гондола составляла двенадцать метров в длину, три в ширину и почти два в высоту. Новенькая, она так и сверкала на солнце.

— Говорите, куда сгружать, — приказал водитель. Потом, оглядев странный груз, добавил: — Вообще, что это за штуковина такая?

— Это… рубка пилота дирижабля, — объяснил Хемми.

— Ну тогда ладно, а то я уж думал подводная лодка. Малинен пригласил водителя на обед. Остальные, вдоволь наглядевшись на новую гондолу, тоже вернулись к своим тарелкам. Когда все наелись, повар потушил костер и выбросил головешки в реку — они тихо зашипели, и над водой поднялось облачко пара. Затем повар убрал все кухонные принадлежности и освободил место. Хемми собрал гладильную доску и отодвинул с дороги корзину с бельем, чтобы фура могла разгрузиться на причале. При помощи домкрата гондолу без труда погрузили на паром. Аапо Малинен встал у штурвала. Все остальные, за исключением Хемми и Миллы, заняли места по бокам. Малинен вывел паром, позволив реке немного отнести его назад, затем развернулся и поплыл вверх по течению. Милла и Хемми провожали их взглядами до тех пор, пока паром не скрылся за мысом.

— Еще двигатели должны привезти на этой неделе! — радостно сообщил Хемми.

— Давай доглаживай простыни, и пойдем подшивать занавески, — ответила Милла.

Пока они вешали в спальне занавески, Милле пришла мысль организовать в местной церкви общий молебен, чтобы там был не только лютеранский священник, но и православный, и какой-нибудь мулла. Хемми слегка оторопел: в церкви еще муллы не хватало!

Милле пришлось объяснять: пропавшие акробаты — мусульмане, ну, точно уж не православные, а финские рокеры, понятно, лютеране.

— Какие они лютеране! Служители Сатаны, вот кто, — буркнул Хемми.

— Ты как хочешь, а я буду за них за всех молиться.

Барабанщик Танели Расакка очнулся в тибетской долине; стояло чудесное утро. Ему выделили настоящую кровать из гондолы. Танели глядел в синее небо, на огромный дирижабль, с которого, запутавшись в веревках, свисала верблюдица. Та самая, что недавно сбросила барабанщика в ущелье.

Ну, все, теперь я точно помер, подумал барабанщик.

Но Танели был жив и даже шел на поправку, как уверяли друзья.

Дирижабль висел на высоте пятисот метров. Ветра не было, и «Фея» безмятежно парила над равниной. Вдруг поднялся небольшой ветерок и унес ее немного дальше. Верблюдица, болтавшаяся на веревке, встрепенулась. Судя по тому, что она время от времени издавала громкое мычание, на которое отвечал ее товарищ, твердо стоявший на земле, она еще сохраняла силы. Их диалог кому-то мог показаться скучным, но явно свидетельствовал о том, что животным было что друг другу сказать.

Положение было, мягко говоря, затруднительным. Турецкие акробаты не решались лезть за дирижаблем, который висел в пятистах метрах над землей. Для такого дела нужны настоящие скалолазы, но местные смельчаки ушли.