Вадим Органов - Воспоминания

Марш-бросок еще долго был темой и предметом обсуждения во время перерывов занятий. Сами занятия продолжались, но уже не такой интенсивностью, как раньше. Они стали покороче и конечно перерывов больше.

Батарея была на занятиях в артпарке, был очередной затянувшийся перерыв. Почти незамеченным появился, направляющийся из штаба комбат, но командир первого расчета успел подать команду.

— Встать! Смирно!

Только хотел доложить, как положено по уставу, но комбат, не обращая на нас внимания, прошел мимо. Вид его был взволнованный и даже злой, что происходило лишь в исключительных случаях.

Вскоре к нам прибыла дневальный и передал приказ, прекратить занятия и идти в землянку. Когда зашли в землянку получили команду почистить личное оружие. Вышли на улицу чистить оружие. После осмотров автоматов командирами, автоматы тщательно смазали. Старшина по одному стал приглашал в свою коптерку бойцов, выдавал белье и личные вещи хранившиеся у него. Он велел сдать финские ножи. Меня и еще шестерых старшина не вызвал.

Нас всех построили. Старшина держа в руках листок со списком, начал вызывать из строя ребят. Строй вызванных им всё увеличивался, а строй батареи всё уменьшался. В строю батареи остались лишь командиры расчетов и нас семь солдат. Нас распустили, а тех кого он вызвал повёл строем в направление штаба бригады. В этом списке оказались все ребята, которые были в оккупации.

Часа через два из штаба вернулись командир первого взвода и старшина и доложили комбату о выполнении задания. Мы, оставшиеся от всей батареи, молча сидели на наших нарах оглядывая опустевшую землянку. Нам совершенно непонятно было это решение. Слаженные и готовые расчеты, тренированные и собранные, мы готовы были к любым неожиданностям. Нас обучили грамотно вести бой, поражать воздушные цели врага. Война всегда готовит нас к неожиданностям, даже к потерям и лишениям. Но лишиться личного состава еще не дойдя фронта. Для нас это было совершенно непостижимо. Комбат вышел из коптерки, быстрым взглядом оглядел нас и стремительно вышел из землянки и не появлялся в течении трех дней. У него наверно тоже не было ответов на наши вопросы. Жизнь на батареи затихла и мы теперь занимались лишь охраной артпарка.

Весна все больше вступала в свои права. Дни стали длинные и теплые. В один из таких теплых дней я вновь понес стирать бельё, женщины очень удивились, что теперь белья так мало. Я им просто сказал, что других отправили в другую часть. Они уже начали вскапывать огород и я им сколько хватило сил и времени постарался помочь.

Когда я вернулся, старшина меня спросил, почему я задержался на столь долгий срок.

— Я копал огород нашим прачкам.

На следующий день старшина собрал всех, включая даже сержантов и мы пошли копать огород. Женьщины были очень довольны. Они налили каждому по кружке молока и дали по маленькому ломтю хлеба, при этом они очень извинялись за скудность угощения, что не могут нас отблагодарить, как подобает. Я никогда от них не слышал, когда приносил им наше грязное бельё, чтобы они жаловались на тяжесть жизни. Они жили лишь одной надеждой, что все это временные трудности и скоро кончиться эта война и они вновь хорошо заживут. Наши вечные временные трудности.

1944 год продолжил наши успехи на фронтах. Уже полностью освободили Ленинградскую и Псковскую области. На юге всю правобережную Украину и Молдавию. Наши войска вышли к границам Румынии и Польши. Наши наступления продолжались, а сводки Информбюро извещали о новых освобожденных городах и областях.

В начале июля нашу батарею пополнили, вновь прибывшими солдатами до полного состава. Вновь начались интенсивные занятия по слаженности расчетов. Все ребята уже побывали в учебных полках и прошли обучения на орудиях.

Шло наступление в Белоруссии, освобождали новые и новые города. Наш комбат попросился в отпуск, ему разрешили поездку на родину. За него остался командор первого взвода.

На второй день после отъезда комбата, как назло, произошло ЧП. Вновь прибывшим вручали личное оружие. Вручал его командир первого взвода. Один из автоматов оказался заряженным боевыми патронами. Получивший его боец зачем-то взвел его и дал очередь, стоявшие впереди его бойцы, три человека сразу были убиты, а в стоявшей напротив в роте связи двое бойцов получили тяжело ранения. Солдат с испугу бросил автомат и дико кричал.

— Я невиноват! Я не знал!

Выдачу оружия срочно прекратили. Пришли из штаба дознаватели и стали разбираться со случившимся. Проверили все автоматы батареи, больше заряженных не оказалось.

По бригаде после этого последовал приказ, что в пирамидах автоматы должны находиться без магазинов. Того солдата отправил в другую часть. Командира нашего первого взвода тоже отправили в распоряжение отдела кадров, а вернувшемуся из отпуска комбату тогда задержали очередное звание на год.

Комбат после возвращения продолжил разбор случившегося. Автомат, который оказался заряженным, нами использовался при охране артпарка и стоял первым в пирамиде. Подносил оружие старшина, и он забыл, что первый автомат заряжен и использовался нами при охране. Старшина долго считал себя единственно виноватым во всем произошедшем. И случившееся ЧП числил на своей совести.

По приезду наш комбат почти каждый день лично проводил с нами занятия, добиваясь от вновь сформированных расчетов четкого выполнения команд. Он ходил смурной и хмурый. Мы причину такого его поведения объясняли себе, тем что он увидел на родине. Так нам, наверно, проще было.

В конце июля 1944 года по бригаде распространился слух, что нас отправляют на фронт. И как подтверждение этих слухов, у нас начались занятия по правилам поведения при перевозки по железной дороге. Мы стали изучать способы крепления орудий на платформах, заготавливать деревянные бруски для этого крепления.

В начале августа первый эшелон с разведротой и ротой связи отошел от станции Киржач. Наша батарея и рота пулеметов ДШК отправлялась последним эшелоном. Утром погрузив на орудия свой нехитрый солдатский скарб, покатили орудия на станцию.

Подали платформы и вагоны. Мы закатив орудия на платформы и укрепив их, расположились в вагонах и ждем отправления. Наконец сигнал горниста по вагонам. Паровоз дал гудок и состав тронулся с места.

Проехали Москву ночью, Вязьма, Смоленск, дальше началась Белоруссия, только что освобожденная. С интересом наблюдаем за теми местами, где только что прошли наши войска, еще свежи в нашей памяти название населенных пунктов по сводкам Информбюро.

Видны следы от хозяйствования на этой земле оккупантов — вдоль всей железной дороги леса вырублены на сто-стопятьдесят метров от полотна. Вдали видны печные трубы и обгоревшие деревья, единственное, что указывает на то, что тут была деревня. Под откосами лежат обгоревшие и покорёженные вагоны и техника — следы действия партизан. Через реки у мостов были выстроены укрепления из окопов и ДЗОТов, но и это не помогло немцам сохранить мосты. Мосты теперь все были временные и поезд на них замедлял ход.