Н. Федотов - Мир приключений, 1927 № 05

Может быть, другой человек, сделав Это открытие, постарался бы найти такого индивидуума, подружиться с ним и купить вместе с ним билет в лоттерею. Но зачем мне было итти на такой риск? Зачем мне было делить с кем-то деньги, которые я, при некотором усилии, мог сам выиграть? Нет, если выигрыш должен пасть на слепого стенографиста, то этим слепым стенографистом буду я!

И я стал им. Я забросил все свои дела, купил пару синих очков и стал усердно изучать стенографию и обязанности агента по продаже земельных участков. Не так уже трудно овладеть стенографической машиной Брейля, когда единственной болезнью глаз являются синие очки. Что же касается обязанностей агента, то нужно только научиться быть грубым.

Окончив учение, я не сразу поехал в Сауспорт, а провел сначала несколько месяцев в Болтоне, усваивая ланкаширский выговор. Тут я купил и тот билет, который должен был дать мне состояние. Я помню, меня забавляло то, что сумма цифр на этом билете составляла тринадцать. Многие назвали бы билет «несчастным», но я знал лучше…

За два месяца до того, как мои усилия должны были увенчаться торжеством, я приехал в Сауспорт и поступил в контору Баглея и Ольдершау. Не удивляйтесь, что я так скоро устроился. Это объясняется очень просто. Я заявил мистеру Ольдершау, что поступлю на половинное жалованье, буду работать в субботу до вечера и не нуждаюсь в перерыве на завтрак.

Результат был тот, что мистер Ольдершау сейчас же рассчитал одного из своих служащих, — бедного человека с восемью детьми, — и взял вместо него меня.

Сознаться вам, мне пришлось так работать, что я был уже в полуобморочном состоянии, когда настало воскресенье. Но это было для меня на последнем плане. Через два месяца я получу свой выигрыш и исчезну в пространстве.

И так шли утомительные часы. Каждый день, в восемь часов утра, я уже сидел на своем месте и часто уходил домой не раньше восьми часов вечера. Ах, жители Сауспорта не подозревали, что эта сгорбленная фигура, ползущая по вечерам домой, станет скоро известной всему городу.

— Через месяц, — говорил я себе, — через три недели, через две недели… Разве эта мысль не делает даже холодную баранину вкусной?

Оставалось десять дней Потом неделя. Я был счастлив, что могу носить синие очки, скрывавшие блеск моих глаз. Я едва сдерживался, чтобы не петь в конторе.

Но накануне розыгрыша на меня свалился ужасный удар. Мистер Ольдершау позвал меня к себе в кабинет и совершенно неожиданно сообщил мне:

— Я слышал очень забавную вещь. Очень забавную.

— Да, сэр? — почтительно сказал я.

— Кросслей только что взял нового служащего, — продолжал мистер Ольдершау. Кросслей был также владельцем конторы по продаже земельной собственности. Только его контора находилась на другом конце города. — Но что смешнее всего, это— что служащий такой же слепой, как вы. — Тут бессердечный старик громко расхохотался.

— Служащий? — переспросил я, весь дрожа. — Но он, ведь, не стенограф?

— Вот это-то и забавно, что Кросслей купил ему такую же маленькую машинку, как у вас, и тот стал учиться писать на ней.

Я был поражен. После всех моих трудов, после этой противоестественной жизни втечение нескольких месяцев, получить в последний момент такое известие! Это было слишком.

И все-таки я отдавал себе отчет в том, что, если непоколебимые законы, управляющие Калькуттской лоттереей, решили, что в этом году выиграет слепой стенограф в Сауспорте, то этот стенограф должен был существовать на самом деле, помимо моих хитроумных попыток перевоплотиться в такого стенографа.

Весь остаток дня и всю ночь я провел в размышлениях, как бы в этот последний час мне избавиться от неожиданного соперника. Когда утренний свет стал вползать через занавески моей неуютной спальни, мой измученный мозг, наконец, нашел разрешение вопроса.

Я одел свое лучшее платье, сделал пробор с другой стороны и вышел из дому сейчас же после завтрака. На пустынной улице, за выступом дома, я снял синие очки и прилепил себе черные усики. Подозвав таксомотор, я сразу же поехал на частную квартиру мистера Кросслея. К счастью, я увидел его в саду перед домом.

— С добрым утром, — сказал я с самым лучшим столичным выговором. — Надеюсь, вы извините, что я врываюсь к вам в день вашего отдыха. Но мне нужно было повидать вас по одному делу, а я сегодня же уезжаю на автомобиле в Лондон.

Я увидел, как засверкали глаза мистера Кросслей. По небрежно брошенной мною фразе он сразу понял, что я человек состоятельный.

— Пожалуйста, пожалуйста, — любезно сказал он, — чем скорее дело сделано, тем лучше. Чем могу служить, мистер?..

— Р…, — ответил я, называя фамилию известных финансистов.

Глаза мистера Крослея снова вспыхнули и засверкали.

— Я смотрел тот дом за церковью Св. Августина… — я знал, что дом этот был козырем всего дела мистера Кросслей. — У меня не совсем определенные планы, в виду того, что я — скоро еду в Америку, но если бы можно было устроить опцион на подходящих условиях, конечно…

— О, конечно, конечно, — сказал мистер Кросслей.

— Скажем тогда, — на шесть недель, — продолжал я, — Если вы можете теперь же приготовить необходимое соглашение, я передам вам в качестве обеспечения банкнот на сумму в пятьсот фунтов стерлингов.

Это превышало всю сумму стоимости продававшегося дома, но я мог себе позволить быть щедрым.

— Может быть, вы зайдете ко мне, — оживился мистер Кросслей. Но я перебил его.

— Хочу поставить только одно условие, — сказал я. — Я уже делал подобное предложение мистерам Баглей и Ольдершау, но потом должен был взять его обратно. Дело в том, что я увидел в их конторе слепого стенографа и, — назовите это, если хотите, суеверием, — но присутствие Этих несчастных людей действует на меня совершенно особенным образом. Я обратил на это внимание мистера Ольдершау, по он, кажется, считает этого служащего незаменимым. Поэтому, естественно, что я предпочел обратиться со своим предложением в другое место.

Каковы бы ни были чувства, испытываемые в это время мистером Кросслеем, он скрыл их с большим успехом. Как я и предвидел, его скупость и беззастенчивость богача сразу же очистили мне дорогу.

— Надеюсь, — сказал я со смехом, — что в вашей конторе не имеется ничего подобного?

— О, конечно, нет, мистер Р…, — ответил тоже со смехом мистер Кросслей. И я знал, что судьба моего соперника решена.

— Так войдемте и покончим с делом, — сказал я. Для своего большого спокойствия я прибавил. — Может быть я загляну к вам в контору на-днях, еще до своего отплытия.

И, любезно раскланиваясь друг с другом, мы прошли в роскошную, но отвратительного стиля виллу мистера Кросслея.

В это мгновение мой дорожный спутник вдруг оборвал свою речь. Следуя за его взглядом, я увидел, что предместья Лондона, по которым шел сейчас поезд, совершенно исчезали в одном из тех туманов, которые так обычны зимой в окрестностях Лондона. В то время, как я отметил в своей голове это явление, тормоза издали свистящий звук и поезд остановился.