Олег Губайдулин - Палач демона

Вытерев разбитый нос тряпицей, дядька крепко взял воспитанника за руку и повел в сторону барского дома.

– Вот и все! Прощай, теперь веселая жизнь! На этот раз уж точно выпрут, опять придется место искать! – крутилось у него в голове. Навстречу крестьянину уже спешили две женщины с летними кружевными зонтиками в руках.

– Господи милосердный, Тимофей, что же ты недоглядел?! – ахнула красивая, стройная дама, облаченная в длинное платье нежно-персикового цвета и элегантную шляпу с широкими полями. На вид женщине можно было дать не более двадцати двух лет, хотя в действительности она была чуточку старше.

– Да как же за ним уследишь, Мария Васильевна! – начал было оправдываться дядька. Оне же как оглашенные носятся! Дама, укоризненно покачав головой, несильно стукнула Тимофея по голове кружевным зонтиком.

– Срочно, в дом! – приказала она.

Когда они уже подходили к мраморной лестнице главного входа, из дверей навстречу стремительно вышел высокий черноволосый господин лет сорока, с угрожающе торчащими усами. На нем был белоснежный костюм, правая рука сжимала тяжелую эбеновую трость с медным набалдашником в виде морды медведя.

Им был владелец усадьбы и супруг Марии Васильевны, отставной ротмистр лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Евгений Петрович Маматов.

– Что это вы там затеяли? – поинтересовался он. Резкие черты лица придавали ему вид весьма суровый, а длинный хищный нос делал его похожим на кречета.

– Тимофей вновь не доглядел, душа моя, – сокрушенно вздохнула Мария Васильевна.

– Ревел? – только и спросил отец.

– Никак нет, ваше благородие! – отрапортовал дядька Тимофей, вытянувшись перед барином.

– Чего мне реветь?! – обиделся малыш. И не больно совсем! Однако мальчик сказал неправду. Из разбитого носа все еще шла кровь, он распух и покраснел, а оцарапанные коленки сильно саднили.

– Ладно, молодец, сынок! – довольно кивнул отставной гусар. И, резко обернувшись к Тимофею, спросил: «Какое наказание выберешь?»

– Как будет угодно вашему благородию, – вытянувшись во фрунт, ответил тот.

– Тогда в залу! – усмехнулся владелец имения.

Он не привык откладывать своих решений. Поэтому на немой вопрос супруги, улыбнувшись, ответил: «Дорогая, я не заставлю вас долго ждать.» И, резко повернувшись на каблуках, вошел в усадьбу. Тимофей, передав мальчика гувернантке мадам Гранье, поспешил за ним.

Малыш, вырвавшись из рук женщины, кинулся следом. Не мог же он пропустить подобного зрелища. Интрига была в том, что система наказания для прислуги мужского пола, в понимании хозяина усадьбы, состояла в принуждении к физическим упражнениям.

В этот раз, отставной ротмистр пожелал преподать проштрафившемуся Тимофею урок фехтования. Сказать, что подобное занятие крестьянину не нравилось, значит ничего не сказать. Он ненавидел все эти шпаги, рапиры, сабли и эспадроны лютой ненавистью.

Тимофей был человеком высоким и сильным, но довольно неуклюжим. Поэтому любое занятие, где требовалась ловкость, было не по нему. Отставной же гусар взял себе в голову непременно обучить этого медведя изысканному искусству испанских и французских придворных.

Поднявшись в залу экс-гусар и указав широким жестом на крючок, на котором висел толстый и простеганный кафтан, сшитый специально для фехтовальщиков, скомандовал: «Одевай!»

Тимофей, ругаясь про себя последними словами, натянул защитную одежду.

– Выбирай! – отставной гусар кивнул на длинную деревянную стойку с оружием. Пока Тимофей, недовольно кряхтя, бродил вдоль длинного частокола рапир, эспадронов и сабель, владелец имения, сняв пиджак, облачился в точно такую же стеганную куртку.

– Ну, долго мне ждать?! – барин недовольно нахмурил черные брови.

– Сейчас, ваше благородие, – торопливо ответил Тимофей, схватив первое, что подвернулось под руку.

– Ого! – удивился гусар. Да ты саблю схватил?

Действительно, крестьянин неосмотрительно схватил длинную польскую карабеллу.

– Ну, коли желаешь, то и я не против, – усмехнулся ротмистр. Надев толстую фехтовальную перчатку, он также взял саблю и, выйдя на середину залы, встал в позицию. Левая рука завернута за спину, а правая с длинным изогнутым клинком вынесена прямо вперед.

Иронизировал гусар не зря. Фактически урок фехтования представлял собой, хоть и замаскированную, но порку провинившегося. И, если бы крестьянин выбрал в качестве оружия рапиру, ему точно было бы не так больно. Она-то ведь не такая тяжелая, как карабелла.

Несмотря на все свои рост и силу, Тимофей, конечно же, не мог оказать рубаке-гусару серьезного сопротивления.

В 1860 году, едва достигнув шестнадцатилетия, будущий гусар упросил своего папеньку отдать его учиться фехтованию. И тот, будучи конформистом, услал сына к его тетке, своей родной младшей сестре Екатерине Андреевне в Санкт-Петербург. Там сын начал постигать азы фехтования в зале, открытом знаменитым маэстро Иваном Ефимовичем Сивербриком. К сожалению, сам Сивербрик, уже восемь лет как, отошел в мир иной. Однако успел подготовить немало прекрасных учеников. Под наблюдением одного из них, а также постоянно изучая «руководство к фехтованию», написанное Сивербриком и его сыном, будущий поручик уже через год мог скрестить шпагу или саблю с противником средней руки. В гусарском полку он также постоянно упражнялся, а выйдя в отставку, чтобы не потерять формы, некоторое время даже давал уроки фехтования провинциальным помещикам. Так что никаких шансов у Тимофея против него не было и не могло быть…

Малыш, выглядывая из-за двери залы, во все глаза следил за происходящим.

– Аванс, мон шер ами! – издевательски усмехнувшись, экс-ротмистр крутанул клинок в кисти и лишь слегка коснулся сабли противника. А затем, неожиданно для него, описал обратную свистящую дугу и рубанул Тимофея по боку, под левую руку.

Необходимо отметить, что все оружие, которое использовалось для фехтования, конечно, было затуплено. Однако получить удар по ребрам, даже тупым клинком, было не слишком приятно. Сабля-то весила около четырех фунтов, а гусар был человеком неслабым да и рубить не стеснялся. Охнув, Тимофей согнулся пополам и присел на корточки.

– Вставай, вставай, любезный ты мой! – поторопил его бывший ротмистр.

Морщась от боли, его противник с трудом поднялся на ноги и встал в позицию.

– Вы бы, ваше благородие, того, полегче что ли, – попросил он.

– Ладно, – ответил экс-гусар. Там видно будет.

И, крутанув саблю в руке, ловко подбил клинок Тимофея и, повернув плашмя, легонько ударил того по макушке.

– Только и знаете, что лупить! – проворчал крестьянин. Надысь госпожа мне тоже по голове била!

– Что ты врешь, зараза? – возмутился бывший гусар. Чтобы Мария Васильевна била?! Ни за что не поверю!