Михаил Колесников - Перстень вьюги [Приключенческая повесть]

Но в глубине души он был уверен в том, что Наташа не изменит слову, никогда не вернется к Назарину, так как любовь и презрение несовместимы.

Неизвестно, почему сегодня Дягилев ощущал необыкновенный прилив умственной энергии. Только сейчас догадался, что все время думал не столько о Наташе, Назарине и Мартине, сколько о той самой большой машине, которую они собирались построить с профессором Суровцевым. Кажется, он нашел новое решение… открыл новый принцип. К черту громоздкие аппараты, гигантские магниты, резонаторы! Принцип прост, предельно прост. Ведь во всяком исследовании важен результат, а не сам процесс…

Идеи одна оригинальнее другой приходили сами, без натуги. Будто в мозгу прорвались шлюзы. Так случается только во сне. Но это не был сон. Дягилевым овладело волнение поиска. Могучая сила подняла его над повседневностью, над земными заботами. Он грезил наяву. Человечество получит еще один инструмент познания мира. И вот сокровенные загадки материи раскрыты, проверены самые смелые предположения. Свойства частиц, ядерные превращения, заряженные частицы больших энергий… Новый скачок в технике ускорения.

У изобретателей слишком «технический» подход ко всему. А на самом деле в любой простой молекуле больше тайн, чем в самой сложной машине. Для чего-то молекулы объединились в организмы и даже организовались в высший продукт материи — мыслящий мозг. Они будто сговорились организоваться, чтобы получить способность к мышлению. Груды организованных молекул ходят по земле, воюют друг с другом, философствуют, устанавливают законы, сохраняющие вид. Человек — это в совокупности. Так же как государство, общество — в совокупности. У общества свои определенные качества, не всегда совпадающие с качествами отдельного человека…

Томимый неясным предчувствием близкой смерти, он вынул из кармана крошечный блокнотик, какой всегда носил с собой, чтоб записать пришедшую в голову мысль. Блокнотик был исчеркан формулами, понятными только посвященному. Мудреные мысли он тоже формулировал невнятно — для себя: «Наш мозг — прибор, регистрирующий в окончательном виде процессы, протекающие в глубинах Вселенной и в микромире. Глаз может увидеть даже атомы. Но возможно, он способен видеть нечто относительно галактик, чего мы не осознаем, но что откладывается в темных пластах сознания. Отсюда — пророки и прорицатели, вещуны»; «Движение — нарушение симметрии в целом»; «Материя организуется из узелковых полей — вплоть до мозга»; «Каждый структурный уровень материи — порождение времени. Цель природы, тенденция — усложнять структуры даже самых верхних рядов. Не приведет ли усложнение структуры к усложнению пространства; трехмерность — лишь исходный пункт?»; «В каждом структурном ряду время течет по-своему»; «Постепенно, в некоем итоге развития человечества, знание превратится в постижение, и тогда свет отдаленной звезды расскажет нашему глазу, ничем не вооруженному, больше, чем спектральный анализ»; «Люди не могут договориться друг с другом, а мечтают договориться с представителями иных планетных цивилизаций»; «Единого поля не существует, оно всегда выступает в конкретных формах»; «Предел делимости — это тот или иной качественный уровень и ничего больше»; «Обмен информацией между звездами и галактиками создает во всей Вселенной подобие»; «Физический вакуум — не субстанция, а промежуточный структурный уровень материи; ему, как и любому уровню, присуще движение — то есть превращение в вещество и другие виды материи»; «Вещество — это сжатое пространство». «Мысль и есть высшая форма кривизны, способность самого пространства в форме высокоорганизованных физических объектов деформировать самое себя по подобию существующих физических объектов, то есть отражать, абстрагируясь. Степень искривления, а не то, что искривляется, и есть мысль, идеальное. Подобно тому, как понятие параболы или гиперболы не есть нечто материальное. Энергия мозга и расходуется при мышлении на это искривление. Можно также сказать: процесс мышления, мысль — это модулированное колебание определенным образом организованных биоклеток, где мысль — не что иное, как результирующая конфигурация, о материальности которой говорить не имеет смысла».

Он взял карандашик и дописал: «Метагалактика в смысле пространственной формы представляет из себя псевдосферу Лобачевского. Импульсы-галактики, двигаясь по псевдосферической поверхности и разгоняясь, как бы „усиливаются“. Таким образом псевдосфера Лобачевского является „усилителем“ скорости и действует по принципу трансформатора с большим коэффициентом полезного действия: сила тока увеличивается, а напряжение падает. Это своего рода аналогия ускорителя для разгона частиц. Об этом свидетельствует тот факт, что удаленные галактики разбегаются с субсветовыми скоростями».

Он задержался на этой мысли. Открытие? Псевдосфера должна действовать как мощный усилитель. Псевдосферическое пространство является усилителем… Если бы можно было построить хотя бы небольшую металлическую модель псевдосферы Лобачевского!

Он усмехнулся. Через несколько часов он уходит на опасное задание. Может быть, идея так и останется непроверенной. А возможно, он просто заблуждается и никакого открытия нет?.. Но мысли просились на бумагу, и он записал: «Юный Галуа за несколько часов до смерти стал великим математиком. Значит, он был им всегда. Вдруг — не бывает». «Любое тело, в том числе и мое, существует только потому, что оно ведет энергообмен с единым мировым полем, которое и есть не что иное, как излучение всех тел. Взаимодействие всего со всем означает передачу энергии от одной системы к другой. Особое мировое поле в виде сферы окружает любое тело: твое и мое». «Может быть, тяготение — только реакция улетающих фотонов и никаких частиц тяготения не существует?» «Стабильность суть отрицательная энтропия. Нужно различать стремление к стабильности и стремление к равновесию. Излучение характеризует энтропию, стабильные формы — порядок. Почему-то все считается наоборот». «Прежде чем умереть, человек должен: любить, по возможности быть любимым, увидеть то, что видели другие — иные страны, подлинники Рафаэля, Микеланджело, Боттичелли, Босха, — побывать в Третьяковской галерее и Эрмитаже, в Альгамбре и в Толедо, в Лондоне и Париже, обязательно — во Флоренции и Венеции, на Площади цветов в Риме, где инквизиторы сожгли Бруно, — на Дальнем Востоке, в Монголии и Японии, в Греции и Турции, в Трое, Эфесе, Пергаме; пересечь хотя бы один океан, взглянуть на небо за экватором. Человек должен иметь детей. Тот, кто не любит детей, — нравственный урод». «Как я представляю себе человека будущего? Если сказать, что он будет гармонически развитым, то, значит, не сказать почти ничего: понятие гармоничности меняется со временем. Что будут подразумевать под гармонической развитостью наши отдаленные потомки, сейчас невозможно сказать. Эрудиция в сочетании с высокой нравственностью? Гармонически развитая личность может появиться только в коммунистическом обществе, когда будут устранены все формы личной зависимости человека. Но пока она появится — плыть да плыть». «Мы привыкли считать, что наука — благо. Но бесспорно ли это? Нужно всегда помнить: социальный кризис в капиталистических странах порождает нравственный кризис. Не создадим ли мы, ученые, Франкенштейна, который в конечном итоге разрушит мир? Нужно всегда заботиться о сохранении нравственного здоровья общества». «Я сделал своим девизом слова Джордано Бруно: „Лучше достойная и героическая смерть, чем недостойный и подлый триумф“. Не нужно никому ничего доказывать, нужно быть честным перед самим собой. Так я понимаю кантовский императив. Кант прав, когда говорит, что любовь к людям не может быть предписана как заповедь, так как ни один человек не может любить по приказанию. Никогда не относись к другому человеку как к средству для своих целей, но всегда как к цели в себе».