Борис Медовой - Тайна

С каждым днем росли стены необычных «красных палат».

Привыкнуть к этой ежедневной и ежечасной радости было невозможно. И сейчас он бы смог уже ответить на давний вопрос Оюны: что человеку надо? Вот это и надо человеку: радость творчества, подлинное упоение созиданием.

И любовь.

Душу тревожило летящее ощущение счастья.

Тревожило, потому что Юрий знал: долго оно продолжаться не может. Что-то произойдет. Есть у жизни свои закономерности.

В один из теплых осенних дней из приземлившегося на бетонном пятачке рейсового вертолета вышла немолодая супружеская чета. Мельком глянув издали на Дом молодежи, супруги направились к жилищу старого Чимида.

Встречные чиндалейцы почтительно раскланивались с прибывшими, а затем оглядывались и долго смотрели им вслед.

Каштан не обратил бы внимания на эту пару, если бы бригадир каменотесов Цыдып не сказал ему:

— Смотри, Каштан-ахай, Сахьяновы прилетели.

— Что за Сахьяновы?

— Родители Оюны.

— Кто-кто?

— Мать и отец. Дарима родом из Чиндалея. Она дочь Чимида.

— Они часто здесь бывают?

— Совсем не бывают. Зачем им Чиндалей? Они большие люди, известные всей Бурятии. Жалсан — народный артист. Дарима — заслуженный врач… Думаю, они дочку заберут.

— Как это заберут! Она же взрослая, самостоятельная девушка!

— Э-э, Каштан-ахай! Что значит самостоятельная? Может быть, у вас в Москве другие понятия, а у нас здесь не принято ослушиваться родителей.

Сердце Юрия болезненно сжалось. Неужели они примчались за Оюной?.. Не увезут же ее силой! Невозможно поверить, чтобы Оюна, с ее строптивым характером, подчинилась родительской воле!

Она не появилась в этот вечер ни в Доме молодежи, ни на озере. Юрий так и не уснул до утра.

Днем он бродил по поселку. Решил дождаться рейсового вертолета и посмотреть, не улетят ли с ним родители Оюны.

Вертолет приземлился. Из него вышли пассажиры, а вместо них на посадку потянулись чиндалейцы.

И тут Юрий увидел, что вместе с родителями идет и Оюна. Баир Мункуев и двое молодых людей несли чемоданы.

Оюна шла, опустив голову.

Каштан, замерев, не отрывал от нее взгляда. Юноши внесли чемоданы в кабину. Родители разговаривали с учителем. Но вот Оюна подняла голову и посмотрела вокруг. Увидев Каштана, рванулась к нему.

Подбежала, прижалась, стала порывисто шептать:

— Я люблю тебя, Юра! Без тебя мне нет жизни! Ты знай это. Я тебя еще разыщу. Я приду к тебе, где бы ты ни был! Мой любимый! Самый лучший человек на свете…

Горло его перехватила судорога. Он не мог вымолвить ни слова. Оюна, задыхаясь прошептала:

— Сейчас мне нельзя не ехать, понимаешь? Но ты не думай, что все кончено! Помни — мы две половинки! Жди меня! Жди!

Родители не смотрели в их сторону. Когда же дочь поднялась в вертолет, они быстро вошли в кабину вслед за ней.

Все было кончено.

Словно в каком-то тумане проходил день за днем.

Юрий бесцельно бродил, что-то кому-то говорил, машинально ел, засыпал и просыпался. Он не мог запомнить, чем было заполнено его время. Очень бы удивился, если бы узнал, что накануне обходил окруженные строительными лесами объекты и даже беседовал с людьми, которые трудились на стройке.

Думы Юрия были об Оюне, и только об Оюне.

Все вокруг напоминало ему о ней и связано было лишь с нею.

Довольно равнодушно Каштан воспринял весть о том, что строители Дома народных обрядов и Дома быта завершают работу и сдают свои объекты. Еще через неделю закончили строительство библиотеки. И наконец, двадцать шестого октября Каштан принимал здания детского сада и музыкальной школы.

Дом молодежи, коттедж Каштана и пять новых зданий были расположены таким образом, что выявлялась их четкая ритмическая связь, угадывалось единство общего архитектурного замысла общественного центра Чиндалея. Здесь в ближайший год должны были вырасти еще восемь зданий, которые вольются в ансамбль приозерной части поселка.

У Юрия появилась привычка ежедневно выходить к рейсовому вертолету. С тщетной надеждой всматривался он каждый раз в прибывших пассажиров. И ждал чуда. Но чуда не происходило. Оюна не возвращалась. А он снова и снова появлялся у вертолетной площадки.

В конце октября произошло событие, которое вновь круто изменило жизнь Каштана.

Однажды в Чиндалей прилетели для заключения новых договоров работники Бурятского участка БАМа. Сойдя с вертолета, бамовцы в недоумении остановились: им показалось, что они приземлились в каком-то другом месте. Семь сверкающих стеклами, алюминием, красками необычных зданий возвышались над поселком. Они цветисто отражались в озере, уже покрытом тонким слоем гладкого, чистого льда. И это делало картину еще более сказочной.

Этот визит бамовцев стал причиной посещения Чин-дался другой, весьма представительной делегацией. В ее составе были такие важные лица, как академик Синицын, заместитель председателя Госстроя Никулин и начальник Управления территориально-производственного комплекса по освоению зоны БАМа Багров.

После того как приехавшие осмотрели новые здания, Багров объяснил Каштану, что строительство Нового Чиндался их интересует, поскольку в обширной зоне Байкало-Амурской магистрали при железнодорожных станциях, а также на приисках, в районах рудных комбинатов, энергоузлов предстоит построить сотни городов современного типа, рассчитанных на долгую жизнь.

— Мы обращаемся к вам с просьбой, — сказал Багров, — принять участие в проектировании. Вы только представьте, какой открывается простор для самой дерзкой творческой фантазии, какая уникальная возможность проявить свой талант ярко и масштабно…

Поддержал Багрова и Никулин. Хотя руководители Чиндалея, признался он, не хотят расставаться с Каштаном, однако и они согласились с тем, что масштабы работы здесь и в зоне БАМа несопоставимы.

Академик Синицын сказал, что настойчивость, с какой они просят Каштана заняться градостроительством в зоне БАМа, объясняется просто: характер его творчества созвучен идеям и задачам, которые ставят ученые, занимающиеся перспективным планированием развития Сибири в двадцать первом веке.

Юрий негромко спросил:

— Если я правильно понял, меня хотят обеспечить работой на ближайшие пятнадцать лет?

— Как минимум! — откликнулся академик. — Работенки там хватит на всю вашу жизнь… Да не иссякнет ваша неуемная фантазия, друг мой! А я верю, что не иссякнет. У вас не только поразительное чувство времени, но и, я бы сказал, чувство ареала. Так что создание новых городов — это, безусловно, ваше дело, Юрий Петрович!

— И мое и моих коллег.

— Кстати говоря, — заметил Багров, — подбор специалистов достойного уровня тоже будет входить в компетенцию того человека, который сформирует и возглавит проектную мастерскую для строительства города Аршана, а также станет и его главным архитектором. Аршан намечено сделать столицей территориально-производственного комплекса по освоению зоны БАМа. А также научным центром. Со временем мастерская станет институтом… Итак?