Абрахам Меррит - Мир приключений, 1929 № 03-04

Меня поразило, что такая хрупкая поддержка могла нести такую гору, потом вспомнил, как сокращались конусы и что напитало их и заставило их распухнуть.

Не имеющие веса магнитные атомы; рои электрических ионов; туманное дыхание бесконечной энергии, дышащее на них и сгущавшееся в них.

Они не имели веса. Не знаю, как мне это стало ясно, но теперь, почти касаясь их, я это знал. Они были облачные и все же крепкие, сгущенные и в то же время редкие; плотные и в то же время не материальные.

Они были силой, ставшей видимой!

Энергией, сгустившейся, в материю!

Мы пробирались мимо фундамента и искали доску, над которой склонялся Хранитель. Я нерешительно дотронулся до хрустального основания. Край был теплый, но я не мог сказать, было ли это следствием сверкающего дождя, или это было свойством самого вещества. Конечно, на нем не было следов, указывавших, куда нашли растаявшие туманы. Он был как бриллиант тверд и гладок.

Ближайшие конусы начинались футах в девяти от его края.

Вдруг мы увидели доску. В форме огромного Т, сверкающая бледным и прозрачным фиолетовым светом, она могла по форме и раз-.мерам быть светящейся тенью Хранителя. Она поднималась на фут над землей и невидимому не сообщалась с конусами. Она состояла из тысяч плотно расположенных, крохотных восьмигранных палочек. Концы некоторых из них были закруглены, концы других же — остры. Ни одна из палочек не была шире полудюйма. Палочки были подвижны. Они составляли невероятно сложную клавиатуру. Я увидел, что только щупальцы-руки Хранителя могли разбираться в ее сложности.

Но почему же клавиатура эта была сделана так, что только угрюмый пылающий крест один мог знать ее скрытое значение? И как передавались ее сообщения?

Между доской и конусами не было видимой связи и между ею и щитами не было антенны. Могло ли быть, что раздражения, передаваемые щупальцами Хранителя, проходили по металлическому народу, образовавшему дно кратера, и дальше, наверх к металлическому народу, поддерживавшему по краю кратера щиты? Это было вероятно. Групповое сознание нуждалось в каком-то импульсе. Это было ясно, иначе, зачем нужна доска, зачем работа Хранителя?

Не была ли каждая из этих крошечных палочек механизмом, сходным в некотором роде с посылающими клавишами беспроволочного телеграфа? Не были ли они передатчиками тонкой энергии, в которой и заключалось приказание? Быть может они передают азбуку какого-то сверх-Морзе, несут каждой ответственной металлической клеточке приказания высших единиц, которые для тела Рати то же самое, что для нас клеточки мозга?

Я наклонился, твердо решив, вопреки непобедимого отталкивания, испытываемого мною, дотронуться до палочек на доске.

Трепетная тень упала на меня…

Над нами сиял Хранитель Конусов.

В сравнении с ним мы были карликами перед гигантом. Если бы он имел форму человека, мы достигали бы трети расстояния до его колен. Я устремил все свое внимание на двадцатифутовый четыреугольник, который был его основанием. Поверхность его была совершенно гладкая, но под нею мерещились бесчисленные, микроскопические кристаллы. Эти крупинки, существование которых вернее чувствовалось, чем было видно, светились тусклым, красным светом, дымчатым и угрюмым. С каждого края четыреугольника, у самого низа его, было по два ромба, может быть, в ярд длиной. Они были тускло-желтого цвета, прозрачные, в них не чувствовалось внутренней кристаллизации. Я решил, что это органы чувств — подобные огромным овалам в диске Повелителя Металла.

Мой взгляд перешел к раскинутым в обе стороны плоскостям крестообразного предмета. От одного конца до другого они растянулись на шестьдесят футов. На каждом конце было еще по такому же ромбу, горевшему злым оранжево-багровым светом. В центре луча было нечто похожее на тлеющее отражение пульсирующий многоцветной розы Диска, если бы лепестки розы были угловатыми. В центре она сгущалась и образовался какой-то странный алый решетчатый узор. Во всю эту фигуру стекалось множество ручейков угрюмого багрового и оранжевого цвета, перекрещиваясь узорами, в которых не было ни сгибов, ни дугообразных линий. Среди них, на некотором расстоянии друг от друга, были как бы вставленные розетки, похожие на огромные бутоны хризантем, полуоткрытые и выточенные из серого нефрита.

Над всем этим возвышалась гигантская вертикальная часть предмета. Около верхушки ее я заметил огромный четырехугольник пламенеющего красного цвета и яркого топаза. Два бриллианта были как раз под ними и глядели на нас… как глаза.

Нас подняло кверху. Дрек схватил меня за руку. Против решетчатого сердца розы с четыреугольными лепестками наш полет задержался. Тут мы повисли..

К нам вытянулись эти шупальцы и стали извиваться вокруг нас.

Тело мое было неподвижно, точно его держали крепко стиснутым. Но кожа моя вся сжималась от прикосновений щупальцев. И все же прикосновения эти не были неприятны. Гладкие концы щупальцев проникали в наши волосы, проходили по нашим лицам, скользили по одежде. Хранитель разглядывал нас!

Ритм угловатой розы стал ритмом моих мыслей. Но в испытываемом мною ощущении не было ничего похожего на тот покой, который, по словам Руфи, исходил от Повелителя Металла. Без сомнения, тут чувствовалась огромная сила, но в ней были отголоски ярости, нетерпения, нечто неполное и борющееся.

Щупальцев становилось все больше и больше, они обвивали нас, затрудняя наше дыхание.

Вдруг тиски, державшие меня, ослабели. Я почувствовал, как вспыхнул злобой предмет, державший нас. Его угрюмые огни запылали. Потом щупальцы втянулись назад и меня куда-то понесло.

Теперь я висел рядом с Дрэком перед Диском.

Он оторвал нас от Хранителя и я видел, как щупальцы того, злобно извиваясь, тянулись к нам и, наконец, неохотно, угрюмо вернулись в свои гнезда.

От Диска исходил и охватывал меня огромный покой, усыплявший всякую человеческую мысль, невыразимый покой, в котором как бы тонуло все, что было во мне человеческого.

И как будто я был не участником, а наблюдателем, я увидел всю жуткую картину — двое людей, висящие в воздухе, с одной стороны — поблескивающий багровый и оранжевый крестообразный предмет, с другой — сияющий Диск. Светящаяся гора конусов и высоко надо всем — круг солнечных щитов.

Вокруг раздавался звон, нежный и хрустальный. Он исходил от конусов и был их голосом. В широкий круг неба уходило копье зеленого огня. Быстро вслед за ним устремились другие. Это был солнечный восход.