Джеймс Роллинс - Венец демона [litres с оптимизированной обложкой]

Все заняло четыре долгие секунды – и, к сожалению, не только Грей воспользовался ситуацией.

Пирс повернул оружие в сторону главной угрозы, но Валя уже прижимала Кена к своей груди, обхватив рукой его шею. В другой руке русская держала пистолет, приставленный к виску профессора. Прикрываясь Кеном, как живым щитом, она потащила его в боковой туннель и вслед за Масахиро скрылась за углом.

Грей смотрел им вслед.

– Останься тут, – приказал он Айко. – Прикроешь меня.

– Хай . – Айко встала поустойчивей, прижав захваченную винтовку к плечу и направив ее в сторону поворота туннеля – на случай, если появится враг.

Грей повернулся в другую сторону и побежал по туннелю к трем запертым пленникам.

Их крики прекратились – зловещий знак.

Добравшись до окна, он увидел, что тела пленников обвисли в оковах. Размахнувшись, Грей хлопнул ладонью по зеленой экстренной кнопке. Зазвенел сигнал тревоги, и из сотен распылителей на потолке хлынули густые струи белой пены, немедленно укрыв тела мужчин. От силы потока и добавленного в пену инсектицида черные тельца сыпались с рук, ног и животов. Белопенный раствор, смывая насекомых, утекал в дренажные отверстия уже ярко-красным – от человеческой крови.

Поток пены иссяк, фыркнув напоследок, сирена умолкла.

Грей рванулся к двери и повернул стопорное колесо, прерывисто дыша от усилия и от ужаса.

Неужели я опоздал?

04 часа 22 минуты

– Давай! – закричала Сейхан.

Она присела у закрывающейся лепестковой диафрагмы. Поток воды с оторванными стальными листами гнался за Палу, который уже подбегал к люку. Лепестки диафрагмы скрипели, вгрызаясь в захваченную штурмовую винтовку, которую Сейхан секунду назад вставила поперек закрывающегося отверстия, чтобы оставить проход для Палу. От мощи механизма люка винтовка дрожала.

Ее ствол начал гнуться.

Давай.

Палу добежал до люка и нырнул в него головой вперед. Бедрами он уперся в винтовку – пришлось извиваться и царапаться, чтобы протиснуться. Наконец гаваец вкатился в туннель.

Сейхан дернула штурмовую винтовку, чтобы вытащить ее, но диафрагма держала оружие крепко. Если люк останется открытым, им не спастись от яростного потока.

Палу бросился на помощь, явно осознав грозящую опасность.

Они вместе попытались выдернуть винтовку.

Но та не желала вылезать – а потом стало слишком поздно.

Стена воды ударила в люк и хлынула из узкого отверстия, как из брандспойта. Как ни цеплялась за винтовку Сейхан, ее смыло и понесло по туннелю. Она мельком увидела Палу. Гаваец не сдавался; он уперся ногами в люк, непонятным образом сопротивляясь напору воды.

Вдруг раздался громкий металлический лязг, и Палу подкатился к Сейхан.

Она хватала ртом воздух, беспомощно кувыркаясь.

После нескольких мучительных секунд без воздуха она почувствовала, как поток стихает, прокатилась еще несколько футов и наконец замерла. Вода по-прежнему прибывала, но уже не с такой силой.

Обернувшись, Сейхан увидела рядом с собой насквозь промокшего Палу, сжимавшего в руке винтовку.

– Как… как ты?.. – Говорить было больно.

Гаваец поглядел на согнутый ствол и отбросил бесполезное оружие в сторону.

– Это не я, каикаина . – Он оглянулся на закрывшийся люк. – Большой кусок стального пола ударил с той стороны. И вышиб ее.

Сейхан кивнула с облегчением, хотя еще тревожилась.

И было отчего.

Станция стонала под весом затопленной секции. Вокруг обода запертой диафрагмы начало трескаться бронированное стекло.

Не продержится.

Словно в подтверждение, купол дока развалился и, медленно качаясь, пошел на дно озера.

Пора убираться.

Сейхан поднялась на ноги, за ней – Палу, громко застонав.

– Куда? – спросил он.

Она просто пошла вперед, не обращая внимания на вопрос.

Не имею понятия.

04 часа 33 минуты

Грей повернул колесо, отпирая дверь, и с глубоким вдохом потянул стальной люк на себя. Остатки пены выплеснулись в коридор, неся вонь, от которой немедленно скрутило желудок. Отвратительная сладость мешалась с запахом гниения.

На цепях висели три обмякших тела. Кровь и пена бежали по ногам и капали с кончиков пальцев. Из коридора было непонятно, какой урон нанесла орда кусающихся ос.

Есть только один способ узнать это.

Грей зашел в камеру, и под босыми пятками захрустели панцири мертвых или обездвиженных бескрылых ос. С таким же успехом можно было идти по мраморной крошке: подошвы мгновенно покрылись порезами от мандибул – неподвижных, но по-прежнему острых.

Ладонь Ковальски чуть шевельнулась, как будто прогоняя Грея. Он вздохнул с облегчением. И еще он заметил, что у обоих братьев-гавайцев грудь вздымается и опадает.

Еще живы… Надолго ли?

Он торопливо расстегнул наручники, и вскоре трое мужчин лежали на полу посреди пены, крови и мертвых ос. В окошко Пирс заметил Айко – та уставилась на ведущий сюда туннель. Совершенно ясно, что скоро к врагу явится подкрепление. Айко сможет сдерживать их очень недолго – ему точно не хватит времени в одиночку перенести парализованных в безопасное место.

И в окошке же Грей разглядел единственную надежду – и выскочил из камеры, скользя по усыпанному осами полу. Снаружи на стене висел белый металлический ящик с красным крестом.

Он распахнул дверцу ящика. Половину содержимого составляли шприц-тюбики – скорее всего, с «Эпипеном». На Мауи эпинефрин использовался для снятия седативного эффекта яда ос, откладывающих яйца.

Грей схватил шприцы и поспешил обратно в камеру. Сначала он опустился на колени рядом с Ковальски, зубами сорвал колпачок и воткнул иглу гиганту в шею. Содержимое тюбика потекло под кожу – сколько уж ее осталось на теле. Повторив неотложную процедуру для Макайо и Туа, Грей попытался оценить их повреждения. И с облегчением обнаружил, что кожа относительно цела, только покрыта тысячами и тысячами укусов размером с горошину. Кровь текла из бесчисленных ран, но, по крайней мере, не было заметно явного артериального кровотечения. Грудь, шея и голова у всех троих тоже были, похоже, в относительной целости. Вспомнились слова Кена: жнецы не трогают жизненно важные органы, как можно дольше оставляя источник пищи живым и свежим.

И все же большая потеря крови – серьезная опасность. Всем троим требовалось лечение, и как можно скорее.

Ковальски хрипло застонал, медленно приподнял голову и сел, бездумно покачиваясь. Раз он уже в состоянии шевелиться, значит, в шприцах было что-то помощнее эпинефрина. Какое-то противоядие именно для парализующего укуса жнецов.

Через мгновение зашевелились и Макайо с Туа.

– Голова… кружится, – пожаловался Ковальски.