Веда Корнилова - Синий цвет надежды

– Да уж, красавец... – Винсент окинул взглядом лежащего турега. – Прям глаз не оторвать от такого совершенства... Да, а что нам происходит во дворе?

– Одни из наших рогатых соседей бродят по двору, как неприкаянные, другие проявляют излишнюю активность или уже сидят на земле, головами трясут... – Дорен стоял у окна. – Вообще-то бродячих совсем немного, турегов больше к земле клонит... А не хило им по мозгам стукнуло, или что там у них находится в голове. Могу предположить, что сосновая смола для турегов – это примерно то же самое, что опиум для человека, или какая-нибудь другая дурь, только куда сильней и забористей.

– Подождем еще немного... – Винсент выглянул в коридор. – Там, а конце коридора, еще двое рогатых у стены сидят, слюни пускают... Да, кто бы сказал, что простая сосновая смола способна оказывать на гм... некоторых людей такое воздействие – никогда бы не поверил!

– Вообще-то там не только сосновая смола, но еще и кедровая...

– Надеюсь, эта смесь подействует еще убойнее, хотя кто знает... Главное – не стоит терять время, ведь мы не знаем, долго ли будет длится такое воздействие на рогатых. Через минуту-другую мы с Лиз пойдем в комнату Фаттаха, а ты, Дорен...

– Да я все помню!

– Ну и хорошо...

Через несколько минут мы открывали дверь в комнату Фаттаха тем ключом, который нам дал хозяин постоялого двора – у него, как и положено хорошему хозяину, имелись запасные ключи от всех замков в его доме. К этому времени дверь Фаттаха оставалась закрытой, и если на него не подействовал запах смолы, который к этому времени ощущался, кажется, во всем доме, то нам следует быть настороже: Фаттах наверняка прекрасно владеет ножами, и умеет их бросать точно в цель.

Нам повезло: когда мы вошли в комнату, освещенную неярким светом двух свечей, Фаттах лежал на полу, хотя еще делал слабые попытки подняться. Винсент, отстранив меня в сторону, подошел к лежащему человеку, и без разговоров врезал лежащему турегу ребром ладони по шее, после чего тот сразу же затих.

– Лиз... – повернулся ко мне Винсент. – Лиз, начинай искать свое колье...

– А чего его искать... – только что не прошептала я осипшим голосом. – Вот оно...

– Где?

Вместо ответа я бросилась к низкому столику, стоящему в самом дальнем углу комнаты, как раз туда, где горели свечи. На этом столике находилось небольшое каменное изваяние какого-то отвратительного рогатого существа, а подле этой мерзкой статуи были разложены самые разные украшения, причем их было так много, что они казались затейливым ковром, разложенным на столешнице. Вряд ли туреги привезли с собой эти сокровища, очевидно, все приобретено здесь. Да, похоже, эти жители пустыни привозят сюда очень много золота, если могут позволить себе накупить столько драгоценностей. Но меня эти блестящие вещицы ничуть не интересовали, потому как среди этих подношений, прямо у основания каменного изваяния, лежало мое колье, и грани синих сапфиров тускло сияли среди сверкающих бриллиантов. Судя по всему, мое восхитительное колье было приобретено в дар этому уродливому изваянию.

Схватив украшение со стола, я прижала его к сердцу. Наконец-то! Вот оно, мое сапфировое колье, находится в моих руках, и больше я его никому не отдам! Не знаю, что я испытывала в тот момент – чувство радости, облегчения, или счастья, но мне хотелось чуть продлить это мгновение. А еще, глядя на синие камни, я словно ощутила связь с домом, который находился невероятно далеко от меня, и я знала, что обязательно должна вернуться туда.

– Это оно?.. – спросил Винсент, мельком глянув на колье. Кажется, оно не произвело на него особого впечатления – все верно, тут темно, особо не рассмотришь.

– Да! Только посмотри, какая красота!

– Пошли отсюда, восхищения оставим на потом.

– Погоди минутку...

Куда бы подложить мое колье? Взгляд упал на какой-то темный мешочек, лежащий возле столика с изваянием. Схватив какой-то невесомый шарфик, я дрожащими руками замотала в него колье, после чего засунула небольшой сверток в тот самый мешочек, плотно завязала тесемки, и повесила мешочек себе на шею. Все, теперь точно не потеряю.

– А вот теперь уходим... – перевела я дыхание. – И побыстрей...

Когда мы вновь оказались в нашей комнате, то увидели, что Дорен и Ярли связывают владельца «Отрады странников», у которого под глазом наливался синяк, а турег, лежащий на полу, по-прежнему находится в бессознательном состоянии.

– Вы чего делаете?! – пыхтел хозяин постоялого двора. – Я же вам помог!..

– То и делаем, чтоб ты сейчас к стражникам не рванул со всех ног... – хмыкнул Дорен. – А заодно в глазах турегов тебя обеляем – дескать, ты тут совершенно ни при чем, сам пострадал безвинно – считай, это тебе наша благодарность за твои немалые труды...

– Что тут происходит?.. – спросил Винсент.

– Ничего особо страшного... – Дорен стал затягивать узлы. – Этот господин к нам в комнату с ножом заявился – дескать, у вас денег много, оставьте хоть немного на пропитание бедному человеку!.. Вот мне и приходится применять те меры, которые я счел необходимыми... Рисковый ты парень, как я погляжу – пришел к нам, не побоялся!

– А чего такого?.. – пробурчал мужчина. – Мне постоялый двор надо восстанавливать, а денег совсем нет, одни долги!.. От этих рогатых ни монетки не дождешься, они с собой еще и мое последнее добро могут уволочь – с них станется! А вы не обеднеете, если мне деньжонок подкинете – все одно вас туреги поймают, все отберут... А я бы за ваши души потом не раз в храме помолился...

– Не стоит утруждаться, мы уж как-нибудь сами... – Дорен ловко воткнул кляп в рот мужчины и повернулся к нам. – Ну, как дела?

– Все в порядке, нашли. Уходим.

– Давно пора...

Надо сказать, что пока мы шли до выхода из здания, то встретили с десяток турегов, которые сидели у стены, или же лежали на полу в невменяемом состоянии. Некоторые что-то бормотали или хихикали, разговаривая сами с собой, и до чужаков никому из них не было дела, вернее, они даже не замечали нас, когда мы шли мимо них. А вот те туреги, что находились во дворе, вели себя несколько иначе – бесцельно бродили по двору, сидели на земле, глядя в одну точку, или же что-то бормотали себе под нос... Видимо, на воздухе дым от сосновой смолы действовал чуть иначе, чем в помещении. С головы многих турегов слетели их высокие шапки, и потому наблюдать за бродящими по двору рогатыми созданиями было несколько жутковато. Если же учесть, что в темноте глаза этих жителей пустыни чуть отливали красным светом, то у каждого из нас в глубине души появилось желание кинуться отсюда прочь, и мчаться едва ли не со всех ног. Тем не менее, мы все же чуть задержались, чтоб подбросить поленьев в затухающие костры, а заодно отправить туда же и остатки смолы. Очень надеюсь, что еще какое-то время турегам будет не до нас.