Веда Корнилова - Синий цвет надежды

– Да что там... – покраснела от удовольствия девушка.

– Так, в этом списке двое мужчин, и женщина... – тем временем Винсент изучал документ.

– Я вот что хотела вам сказать... – заторопилась Ярли. – В числе должников есть женщина по имени Халима. Вернее, как нам сказали, деньги у хозяина чайной брал ее муж, горшечник Селим, но он внезапно скончался, не успев вернуть долг, и теперь деньги обязана отдать его жена, вернее, вдова, а денег у нее нет. Наверное, в самое ближайшее время у бедной женщины отберут дом, а ведь у нее на руках осталось несколько ребятишек...

– Откуда тебе об этом известно?

– Судейские поведали – они после получения денег стали очень разговорчивыми... – усмехнулся Дорен. – Пели так, что соловьи позавидуют! А некоторые идеалисты наивно утверждают, что золото в этом мире – вещь не самая главная. Ага, как же! Заплати мы судейским еще по золотому, они бы нам и сокровенные тайны судьи выложили, как на духу!

– Селим был другом моего отца... – продолжила Ярли. – Больше того: когда мой отец заболел, Селим приносил ему лекарства, но после того, как отец умер, я больше не видела этого доброго человека – тетка не пускала на порог никого из наших старых знакомых.

– Сколько там она должна хозяину чайной?.. – Винсент вновь посмотрел в бумагу.

– Селим брал в долг пять золотых, а отдать нужно десять.

– Н-да, выходит, можно грабить людей и без ножа на темных дорогах – так даже выгоды больше... – Винсент убрал бумагу в карман. – Значит, остановим свой выбор на этой женщине. Надо только убедиться для начала, что она завтра случайно не заглянет к хозяину чайной с просьбой простить долг. Ярли, ты знаешь, где она живет?

– Конечно!

– Тогда сейчас отправим к той женщине посыльного. Пусть скажет ей нечто вроде того, что, дескать, в город на пару дней приехал старый знакомый ее мужа, и намерен завтра, или же послезавтра заглянуть к ним в дом – мол, собирается вернуть небольшой долг, который когда-то ему милостиво ссудил достопочтенный Селим. Да после получения такого сообщения женщина с места не сдвинется, будет ждать этого благородного человека, который может принести в ее бедный дом хотя бы пару монет...

Когда наступил вечер, мы вновь оказались неподалеку чайной – со слов Ярли, там работали едва ли не до полуночи. В этот раз мы уселись за одним из столов, стоящих на улице – оттуда было удобно наблюдать за домом, в котором жил хозяин чайной, но не заметили ничего примечательного. Единственной пользой от наших посиделок было то, что мы увидели воочию как бывшего жениха Ярли, так и его папашу. Не знаю, что об этих двоих думают наши спутники, а мне молодой человек показался смазливым молодчиком, бесконечно уверенным в собственной неотразимости. Ухоженный вид, дорогая одежда, украшения – этот человек денег на себя не жалеет. Такие парни, как правило, нравятся девушкам, а себя расценивают как великий подарок человечеству – это я уже поняла после общения с дорогим супругом. Правда, жаль, что это понимание пришло слишком поздно... Что же касается отца этого молодого человека, то он мне не понравился с первого взгляда – невысокий рост, худощавый, недовольное лицо, мрачный взгляд... Кажется, этот тип не доверяет никому – вон с каким подозрение смотрит на окружающих!.. Да, этого человека вокруг пальца легко не обведешь, но попытаться это сделать все же можно. Вернее, нужно.

На постоялый двор мы вернулись ночью. Кажется, все тихо, и нами никто не интересовался. Ну и хорошо, только вот дежурство все одно надо установить – так сказать, на всякий случай.

На следующий день мы с Ярли стояли у входа в дом, где жил хозяин чайной со всем своим благородным семейством. Мы обе были закутаны в большие платки, полностью скрывающие лицо, и оставляющие незакрытыми лишь глаза – так в здешних местах ходят женщины из дальних селений. Еще перед тем, как постучать в дверь, мы капнули себе в глаза луковым соком, и сейчас рыдали без остановки, да и кожа вокруг глаз чуть покраснела. Неприятно, конечно, и глаза щиплет, но так надо для правдоподобности.

Дверь открыл слуга, и, поглядев на нас, хмыкнул:

– Чего надо?

– Мы к достопочтенному господину Хасану... – всхлипнула Ярли. – Нас прислали, чтоб отдать ему деньги.

Раз Ярли заговорила, значит, она не знает этого слугу – очевидно, это новый работник. Вот если бы она промолчала, тогда бы говорить пришлось мне – все же по голосу можно легко опознать человека, а Ярли прожила тут несколько месяцев.

– Проходите... – посторонился слуга. – Сейчас доложу о вас хозяину.

Впустив нас в дом, и заперев дверь, слуга ушел, а мы остались стоять под присмотром крепкого парня, который находился неподалеку – как Ярли и говорила, к хозяину часто ходят должники, ситуации могут быть самые разные, так что без охраны тут не обойтись. Однако охранник был спокоен – как видно, в этом доме нередко появляются люди, рыдающие от того, что несут хозяину последнее из того, что у них имеется.

Через несколько минут слуга вновь спустился к нам.

– Эй, вы, пошли за мной, хозяин вас ждет... – буркнул он. – Да пошевеливайтесь, курицы, у хозяина и без вас есть, чем заняться.

Н-да, хозяину чайной явно не помешает поучить вежливости свою обслугу. Ох, попадись они в руки тете Фелисии, она бы их вышколила! По струнке бы у нее ходили! Ладно, не стоит отвлекаться по пустякам...

Поднялись на второй этаж, и слуга подвел нас к одной из дверей, изготовленной из тяжелого дуба (такую быстро не сломаешь!), и осторожно в нее постучал в дверь.

– Хозяин, я их привел...

Когда мы вошли в комнату, хозяин чайной сидел за столом, и первое, что он нам сказал, было:

– Зачем пришли?

Да уж, тон грубый, почти что хамский. Если он так разговаривает со всеми, то Ярли стоит порадоваться уже тому, что такой жесткий человек не попал ей в родню.

– Господин... – всхлипнула я. – Господин, мы пришли от Халимы, вдовы Селима...

– Если вы заявились сюда только для того, чтоб просить об отсрочке, то пошли вон... – а хозяина чайной никак не назовешь любезным человеком.

– Господин, мы принесли деньги...

– Вот как?.. – чуть приподнял брови хозяин. – Все десять золотых?

– Да.

– А почему Халима сама не пришла?

– Болеет, встать не может.

– Надо же, какие нежные бабы пошли... – мужчина скривил губы. – Я всегда знал, что если кого-то по-настоящему припечет, то деньги всегда отыщутся, потому как в тюрьму никому идти не хочется. Давайте деньги!

Я подошла к столу, и стала по одной выкладывать на стол золотые монеты, складывая их столбиком. Когда же была положена последняя, то я чуть поклонилась, и отступила назад, неловко махнув рукой, край платка задел аккуратно сложенный столбик, и монеты полетели на пол.