Веда Корнилова - Стылая

– Но в Зайросе вы уже доказали свою преданность трону и Святой церкви, что само по себе заслуживает награды... – после паузы вновь заговорил Павлен. – К тому же это дело о ереси проходило, скажем так, только по нашему ведомству, и отношения к мирскому суду не имеет. То есть я могу своей волей инициировать повторное расследование этого дела, и даже более того: на основании некоего давнего закона имею право на время этого расследования выпустить из тюрьмы арестованных, то бишь мать с сыном, но тут есть одна тонкость...

Пес Веры вновь умолк, а мне оставалось лишь предполагать, с чего это наш уважаемый инквизитор намерен проявить столь высокое благородство, и отчего он так ломается – похоже, собирается набить цену высокую цену своему согласию. К чему-то он нас готовит – тут, как говорится, и к бабке не ходи, все ясно и без долгих пояснений. Интересно, что он опять придумал?

– Так вот... – продолжал Павлен. – Так вот, в том давнем законе говорится, что арестованные люди могут быть выпущены под ответственность семейной пары, причем пары состоятельной: дело в том, что эти двое отвечают своей свободой и имуществом за то, что те, кого отпустили из тюрьмы, так сказать, на поруки, никуда не денутся.

– Но где мы возьмем ту семейную пару, да еще и состоятельную?.. – растерянно спросил Коннел. Ответом ему была чуть заметная улыбка инквизитора, но я поняла все и сразу – это неприкрытый намек на то, что нам с Коннелом надо немедленно пожениться. А что, причина подобного поступка весьма благородна, взывает, так сказать, к самопожертвованию и высоким порывам души. Похоже, Пес Веры делает все, чтоб отныне у отца Витора не было ни малейшей возможности к бунту или же неповиновению, ведь если я окажусь замужем, то и отцу Витору придется окончательно и бесповоротно смириться со всем происходящим. Ну, что тут скажешь? Только одно: Святая инквизиция (чтоб ее, заразу!) из любой ситуации стремится извлечь для себя максимальную выгоду. Правда, нашим согласием на подобный союз господин Павлен не интересуется, тем более что эти мелочи не стоят особого внимания.

Надо сказать, что Коннелу понадобилось куда больше времени, чем мне, чтоб понять, что, вернее, кого конкретно имеет в виду Пес Веры, когда говорит о браке. Парень повернулся ко мне и даже не произнес, а выдохнул только одно слово:

– Арлейн...

Ранее я даже не представляла, что в одно слово можно вложить только чувств – и надежды, и боли, и просьбы о помощи. Ну, тут не знаешь, что и сказать в ответ! Бесспорно: Коннел – парень хороший, но у меня пока что нет ни малейшего желания вновь вступать в брак, от недавнего развода все еще отойти не могу. И потом, замужество вообще в мои планы не входит – хватит и того, что все тот же Пес Веры сегодня днем ясно указал мне то место, которое я должна занимать, а сейчас он чуть ли не прямо предлагает мне вступить в брак с другим человеком. Ох, как же эти ловкачи из Святой инквизиции привыкли играть человеческими судьбами!

– Я хотел еще кое-что добавить... – продолжал Павлен. – Если к этому времени осужденных отправили на каторгу, то их придется снимать с этапа, а это дополнительные хлопоты и сложности, а еще может потребовать немало времени.

– Арлейн... – снова прошептал Коннел, но на этот раз в его голосе было куда больше отчаяния. Что ж, парня можно понять, но почему я должна быть крайней? Глупо, конечно, но если бы на месте Коннела был отец Витор, я бы, не задумываясь, сказала «да», а так... Как же всем объяснить, что я хочу остаться одна, и мне никто не нужен! Все так, но, боюсь, что если я скажу «нет», то Пес Веры, несмотря на прошлые заслуги Коннела, наотрез откажется освобождать его родных. Вернее, так оно и будет... Ну, скажите, почему я обязана решать чужие проблемы, а?! Мне бы в своих сложностях разобраться, тем более что сейчас мне, как недавно разорившемуся предпринимателю, в первую очередь надо думать о другом – как восстанавливать торговлю, что из товаров следует закупить для продажи в моем родном городе, хватит ли денег и сил на то, чтоб занять прежнее место среди купцов в наших краях....

Все так, но в то же время мне было жаль мать Коннела и его брата – ранее я уже более чем достаточно наслышана о страшных тюрьмах инквизиции, и знаю, что заключенные, в большинстве своем, там долго не заживаются... Пожалуй, хочется мне этого, или нет, но все же следует согласиться на предложение Павлена, тем более что мне и нравился и сам Коннел, а потом, через полгодика, можно будет спокойно развестись – тогда уже и инквизиция, возможно, позабудет обо мне, и семью Коннела спасем. А еще я очень надеюсь на то, что впоследствии женщину, у которой за плечами два развода, мужики будут обходить десятой дорогой...

– Ничего не имею против... – спокойно произнесла я. – Брак – дело хорошее.

Правда, в этот момент мне вспомнилась старая, давно затасканная шутка о том, что хорошее дело браком не назовут, но об этом я благоразумно промолчала, хотя доля истины в этом утверждении есть.

– Арлейн, спасибо... – выдохнул Коннел, и при этом смотрел на меня с такой любовью и благодарностью, что я даже немного растерялась. – Поверь, ты никогда не раскаешься в своем поступке, а я буду твоим вечным должником!

– И когда же состоится сие событие, то бишь свадьба?.. – я по-прежнему старалась не выказывать лишних эмоций, а заодно и не обращать особого внимания на слова Коннела – в порыве благодарности люди могут много чего сказать! Сейчас мне это совершенно ни к чему, да и вряд ли мужчинам понравится то, что мне бы мне хотелось им высказать. – Надеюсь, все пройдет быстро, скромно и без лишнего шума.

– Бракосочетание можно провести завтра, причем с утра... – спорить готова, что сейчас Павлен просто счастлив. Еще бы – все развивается по лучшему из возможных вариантов.

– А когда же... – начал, было, Коннел, но Павлен его перебил.

– Вначале вас обвенчают, потом вы должны официально подтвердить свою материальную состоятельность, то бишь отдать залог, после чего можно говорить об освобождении арестантов, вернее, уже осужденных, под залог.

– Понятно... – кивнул головой Павлен, а я только что чуть не ругнулась вслух: получается, что мне завтра же придется продавать и второй мешочек с изумрудами – увы, иначе никак. А я ведь хотела вырученные деньги вложить в торговлю... Что ж мне так не везет-то, а?!

На следующий день, с утра пораньше, мы с Коннелом уже были в небольшой церкви. Обряд не занял много времени, и мне оставалось только вспоминать о том, что и моя первая свадьба была такай же скромной и незаметной. Н-да, вот и сейчас ни дорогой одежды, ни приема гостей с поздравлениями, ни праздника, ни богатых столов... Ладно, переживу, не больно-то и надо.

Позже я вновь посетила все того же ювелира. Надо сказать, что в этот раз мне повезло куда больше – изумруды во втором мешочке оказались не только лучшего качества, но там было с два десятка по-настоящему крупных камней, которые стоили ой как немало! Во всяком случае, я никак не ожидала, что получу так много. Что ж, хотя бы в этом повезло, хотя это еще как сказать: до той поры, пока не кончится новое следствие по делу родных Коннела – до того времени почти все мои деньги будут находиться в залоге.