Гордон Джайлс - На суше и на море 1962

Это был худощавый, гибкий молодой человек лет тридцати, с мечтательными, немного грустными глазами и мягкими движениями. Он сидел неподвижно, слушая, как внизу шумит море, и думал о том, что преобразование биогеносферы [46] Биогеносфера («Сфера возникновения жизни») — часть планеты, образованная литосферой, атмосферой и гидросферой, в пределах которой возникает и развивается жизнь. — Прим. ред. Земли — дело целой исторической эпохи. Пожалуй, ему не увидеть конечного результата. Правда, кольцо Черенкова создается довольно быстро, но пока готова лишь его полярная секция…

Все вокруг было залито каким-то призрачным, но вместе с тем сильным светом. Бесчисленные звезды на небе почти тонули в нем. Высоко-высоко, простираясь как гигантское крыло, с севера на юг перекинулась по небосводу светящаяся дуга, подобная кольцам Сатурна, видимым с экватора планеты. То было кольцо Черенкова — вытянутое облако мельчайших частиц алюминия, вращавшееся по орбите на удалении полутора тысяч километров от Земли. Оно бросало на полярные области поток рассеянного солнечного излучения, навсегда изгнав ночь из бывшего Арктического бассейна. Было так светло, что Леонид различал секундные деления на циферблате своих наручных радиочасов.

Густой молочный туман лежал в низинах. Но мысль Леонида проникала сквозь него и улавливала процессы, понятные лишь биогнологу [47] Биогенолог — ученый, занимающийся изучением биогеносферы планеты. — Прим. ред. . Северная Земля, веками закованная в ледяную броню, ожила, чтобы через несколько лет превратиться в Арктическую Ривьеру, — таков был план Совета Знания, над осуществлением которого Леонид работал здесь последние годы. Вскоре туманы рассеются, уйдут, и глазам предстанет дышащая теплом земля. Обнажатся готовые к цветению ростки субтропических растений, высаженные сотрудниками Климатической Службы. Острова покроются разноцветным ковром цветов и трав, как это произошло на холме, где сидел Леонид.

На севере, по ту сторону широкого плато, поднимались горы, вершины которых серебрила только что взошедшая луна. Стояла торжественная тишина, лишь временами ее нарушал отдаленный гул работавших у подножия хребта киберомашин. Леонид прислушивался к голосам природы, к журчанию воды в горах от тающих ледников и вечных снегов, к немолчному рокоту прибоя и шелесту травы у своих ног, и его мысли незаметно приняли другое направление. Да, ему не повезло… Он всегда жаждал необычного, героического, а незаметная работа биогенолога не давала пищи для этого. Все будни, будни… Прикрыв веки, он грезил о путешествиях к планетам иных солнц, о подвигах, о биосферах других миров, ждущих своих исследователей. Только там достойное поле приложения сил, скрытых в человеке. Но он навсегда прикован к Земле. Беспощадная космомедицина вынесла ему свой приговор еще в те годы, когда он мечтал о космосе и пытался поступить в Академию Звездоплавания. Его организм плохо переносил ускорения, и этого было достаточно… Леонид был лишен возможности посещать даже эфирные поселения, опоясавшие Землю по круговой стационарной орбите. С грустью следил он, как его товарищи, космобиологи и космогеографы, устремлялись в заатмосферные выси, в царство невесомости и света, чтобы познавать и изменять другие планеты. Они возвращались оттуда переполненные впечатлениями, духовно преображенные.

И Леонид, ощущавший в себе непрерывный порыв к действию, метался по всей Земле, сжигаемый неудовлетворенностью. За последние несколько лет он успел побывать и в Антарктике, и в Полинезии; на какое-то время его увлекли работы по отеплению Арктического бассейна. Но теперь и здесь основные трудности позади…

Спускаясь с холма, Леонид мысленно повторял слова Еврипида:

Он пересек еще одну холмистую гряду и оказался на прибрежной равнине. Вдали раскинулся Североград; россыпь его огней, казалось, тихо плыла в пространстве. Справа виднелись серые массы киберомеханизмов, оттуда доносился неясный гул, вспыхивали сиреневые искры ядерной сварки. Два ряда тонких, как карандаш, опорных колонн из бездислокационного металла уходили от Северной Земли через пролив на материк. Они шагали прямо по океану, неся на себе легкие конструкции будущего моста. Леонид знал, что скоро по этому мосту, на километровой высоте от поверхности океана, помчатся атомовозы и ВЧ-мобили. Стройка была в полном разгаре, несмотря на то, что операторы давно уже спали: киберомеханизмы работали самостоятельно по заданной программе.

Впереди себя Леонид услышал какой-то странный шорох и остановился. В белесом свете, льющемся от кольца Черепкова, он увидел прозрачную грибовидную массу, медленно ползущую в траве. Величиной она превосходила гигантскую морскую черепаху. Сначала он решил, что это заблудившийся киберомеханизм из мостостроительной группы. «Вероятно, у него отказала программная катушка, — подумал Леонид. — Надо проверить». Он шагнул вперед. Масса издала нежный звон, который неуловимо растаял в воздухе, и отпрыгнула в сторону. Заинтересованный, Леонид остановился. Предмет изменил свои очертания: вытянулся в длину, стал выше. На его «сппне» образовался большой нарост и с легким треском лопнул, точно набухшая почка. Леонид тихо вскрикнул от изумления, потому что в следующий миг «почка» выросла до размеров огромной, совершенно прозрачной чаши, усеянной по внутренней поверхности множеством красных овалов, тоже прозрачных. Сквозь чашу, висевшую теперь над головой Леонида, просвечивали звезды. Постепенно в его сознание проникла мысль, что это не строительный киберомеханизм. Но тогда что?..

Он снова приблизился к предмету и вдруг упал, защищая глаза от розового света, хлынувшего из глубины чаши. Леонид не успел еще опомниться, как предмет, глухо звеня, двинулся на него. Пальцы Леонида встретили что-то упругое и увязли в губчатой, покалывающей острыми иголочками массе. Он инстинктивно отдернул руки. Свечение погасло, а «гриб», ставший почти невидимым, стремительно поднялся в воздух, направляясь к югу, в сторону Большой Земли.

Некоторое время Леонид сидел не шевелясь. Постепенно он осознал, что столкнулся с необыкновенным открытием. Не менее важным, может быть, чем открытия космонавтов на других мирах.

— А я ведь его упустил, — сказал он вслух. И, усмехнувшись, покачал головой. — Вот незадача, черт возьми…

Спустя несколько минут он уже был далеко. Задыхаясь, большими прыжками Леонид бежал по равнине к городу. Упругие ветви вечнозеленых насаждений, окружавших Североград, больно хлестали его по лицу. Потом он мчался мимо струившихся лунным светом зданий, где спали его товарищи — климатологи и почвоведы, киберооператоры и метеорологи, агрономы и океанографы, все те, кто создавал Арктическую Ривьеру, и все время в его голове билась одна мысль: «Я его упустил…» Догнать, узнать, что за странная машина — это желание вытеснило все остальные. Наконец он достиг стоянки гравипланов и прыгнул в первый попавшийся аппарат. Через несколько минут Леонид уже кружил над равниной, где ему встретился прозрачный «гриб». Но тот словно в воду канул. Потом Леонид увидел его в виде серо-розового пятна далеко на юге. С огромной скоростью пятно перемещалось у самой земли. Леонид устремился в погоню. Перелетел через пролив и долго гнался за все уменьшавшимся пятном. Вскоре оно превратилось в точку и исчезло. Леонид понял, что его затея безуспешна — слишком велика была скорость «гриба». И повернул назад.