Георгий Осипов - Что там, за линией фронта?

Анатолий Васильевич достал из папки две с половиной странички, уже пожелтевшие от времени.

Я углубился в чтение. Донесение из Брянских лесов в Центр гласило, что в рабочем поселке Комаричи действует тайная организация, которая руководит сопротивлением «новому порядку»; она распространяет листовки, совершает диверсии, держит в страхе гитлеровских наймитов из местного «самоуправления», укрывает раненых советских воинов и имеет хорошо налаженную связь с партизанами.

Далее в донесении утверждалось, что подпольная молодежная организация, возглавляемая главным врачом Комаричской райбольницы П. Г. Незымаевым, свою антифашистскую деятельность контактирует с офицерами… карательной полицейской бригады. Назывались имена некоторых из них.

Антифашисты и каратели в «одной упряжке»? Это не укладывалось в сознании, требовало тщательной расшифровки сообщения из опаленного войной 1942 года.

— Брянский лес таит в себе еще немало неразгаданных историками и писателями тайн, — сказал на прощанье Анатолий Васильевич. — Советую съездить на берега Десны, Навли, Неруссы и Болвы, разыскать оставшихся в живых партизан и подпольщиков, чтобы с их помощью восстановить еще неизвестные эпизоды смертельной схватки с врагом на брянской земле…

Я послал запрос в партархив Брянского обкома КПСС, Комаричский райком партии, перечитал сотни страниц опубликованных и неопубликованных трудов о брянских подпольщиках и партизанах, свидетельства очевидцев.

Да, все так. Комаричская больница в 1941—1942 годах была центром комсомольского подполья, его боевым штабом и явочной квартирой. Именно там, в подвальной кладовой, у завхоза Александра Ильича Енюкова, Незымаев встречался с единомышленниками, разрабатывал с ними и некоторыми чинами полиции планы подрывной работы и акты возмездия против германских властей.

Документы убеждали, звали к дальнейшим поискам. Я решил идти по следам архивов, выехать на места, чтобы разыскать тех участников подполья, которых сохранила судьба, родных павших, живых свидетелей героической эпопеи. Так сложился документальный рассказ о докторе Незымаеве и незымаевцах, приоткрылась еще одна неизвестная страница героической борьбы комсомола в логове врага.

…Ранняя осень 1941 года. Гитлеровцы в Смоленске, Брянске, Орле, под Ленинградом и Тулой. Их танковая армада неумолимо движется к Москве. И вот они здесь, в поселке, затерянном среди могучих лесов и непроходимых дорог. А как ясно и просто все было еще вчера!

Он помнил себя учеником начальной школы в веселом и уютном селе Радогощь, раскинувшемся на опушке леса. Любимые учителя, сердечные и озорные друзья-одноклассники. Книги. Экзамены. Походы в леса, рыбалка у тихой речки, вылазки в ночное. Чтобы дети могли продолжить образование хотя бы в семилетке, Незымаевы в середине двадцатых годов перебрались в райцентр Комаричи, прихватив с собой нехитрый скарб и домашнюю скотину. Купили небольшой деревянный дом на Привокзальной улице близ станции. Первым закончил железнодорожную неполную среднюю школу старший сын Павел.

В дружной семье Незымаевых — пятеро детей: сестра и четыре брата. Отец Гавриил Иванович, красногвардеец, а в мирные годы скромный счетовод райпо, экономил во всем, добиваясь, чтобы в его семье хоть один из сыновей получил высшее образование. Мать Анна Ивановна мечтала о том, чтобы сын стал доктором. Не было предела их радости, когда Павел в самый канун войны сообщил телеграммой из Смоленска, что сдает последние экзамены и приедет домой с дипломом врача. Радовались и односельчане. Это был «свой» доктор, здешний уроженец.

Радогощь, Комаричи, Смоленск… Это были трудные, но мирные и по-юношески безмятежные годы. Ни нужда, ни постоянные нехватки одежды и питания не делали незымаевских детей униженными. В семье всегда присутствовали большие и малые праздники. Отелилась корова — радость! Отец привез из Брянска книжки, игрушки, сладости — ликование! Делились гостинцами с соседскими детьми, с сиротами. Изба Незымаевых в Радогощи, а потом и дом в Комаричах собирали мальчишек и девчонок со всех окрестных улиц. По воскресным дням отец играл на гармони, вспоминал яркие эпизоды из гражданской войны, когда он служил в Красной гвардии и народной милиции. Гавриил Иванович любил шутки, розыгрыши, заставлял детей декламировать стихи, пел с ними «Стеньку Разина», «Дубинушку», «Орленка». А когда школьники надели красные галстуки, из окон дома вырывалась на улицу задорная пионерская «Взвейтесь кострами, синие ночи»…

Мать Анна Ивановна вызывала уважение и признательность своей всепокоряющей добротой и трудолюбием, а когда нужно, и строгостью, умением найти ключ к сердцам своих и чужих детей. Оставалось только удивляться, как в семье из семи человек, где только отец получал зарплату, все были накормлены и одеты. Чужая боль была и ее болью. Нередко занимая у родственников куль муки или мешок картошки, она делилась с теми, кого постигла беда: болезнь или смерть близких, пожар или падеж скотины.

Цену хлеба в семье знал каждый. Сначала Павел, а затем остальные дети с раннего возраста приучались к работе на колхозном поле, уходу за животными, ходили на заготовку сена и дров, снимали урожай в саду и огороде, собирали лекарственные травы. Жизнь сельского района с его успехами или неудачами близко принималась всеми членами семьи. В доме, несмотря на скудость средств, выписывались любимая всеми «Крестьянская газета», пионерская «Дружные ребята», журналы «Колхозник» и «Вокруг света». Никто не чувствовал себя отрешенным от судеб страны, вступившей в первые пятилетки, от событий в мире.

Частыми гостями Незымаевых были директор школы Борис Иванович Шевцов, молоденькие учительницы Татьяна Сергеевна Артемова и Мария Павловна Гудкова. Именно они привили Павлику любовь к книгам и живой природе, научили сострадать больным и слабым.

В поселке сложилась своя интеллигенция: учителя, агрономы, врачи, инженеры. В далекой глубинке, где не везде были радио, кино и электрический свет, люди много читали, чутко следили за биением пульса жизни огромной страны.

Нередко Павел, если его не отправляли спать, прислушивался к вечерним беседам отца с директором школы. У них допоздна не умолкали разговоры о злодейском убийстве Сакко и Ванцетти, бесчинствах фашистских молодчиков Муссолини, напавших на беззащитную Эфиопию, о волнениях в Китае, о «крестовом походе» против СССР, который грозил развернуть Чемберлен, и о многом другом. Иностранные имена и названия были не всегда понятны и даже загадочны для Павла, но он старался найти им объяснение в газетах, журналах, книгах.

Позже он будет не раз возвращаться к воспоминаниям юности, когда впервые услышал малопонятное слово «фашист».