Иштван Декан - Пути-дороги

На другой день нам передали, что пятеро из нашей группы — Йожеф Фазекаш, Иштван Декан, Иштван Ковач, Ференц Домонкаш и я — направляются в партизанский отряд генерала Наумова.

Остальные наши товарищи — Шандор Диамант, Карой Прат, Йожеф Костолич, Лайош Шольт и Золтан Ерлеи — откомандировывались в партизанский отряд Героя Советского Союза генерала Федорова.

Перед четырехэтажным зданием, в котором размещался Штаб партизанского движения Украины, царило оживление: взад и вперед сновали люди, подъезжали большие грузовики. Машины, нагруженные боеприпасами, сразу же отъезжали. Подъезжали и конные повозки, их тоже быстро загружали боеприпасами. Приходили и уходили мужчины и женщины, одетые по-разному, но все в шапках с широкой красной полосой, что свидетельствовало об их принадлежности к партизанам.

В Киеве, вернее, в его пригороде Святошино, где действовала партизанская школа, мы провели несколько дней. Здесь к нам прикрепили офицера-инструктора, который учил нас обращаться с ППШ и пистолетом ТТ. Мы научились также разбирать и собирать автомат и пистолет. На этом, собственно, и заканчивалось наше обучение, так как педагог мог уделять нам всего по нескольку часов в сутки.

— Любая теория подкрепляется практикой, а уж в ней-то недостатка у вас не будет, — улыбнулся нам инструктор.

На следующий день всю нашу десятку на военной машине отвезли в какое-то крупное село, где размещался штаб дивизии. До нас доносилась артиллерийская канонада, и это свидетельствовало о том, что фронт находится где-то неподалеку. Днем ходить без нужды по улицам села запрещалось, зато вечером все вокруг оживало: приезжали и отъезжали военные машины, носились на мотоциклах юркие посыльные.

Нашу группу разместили в просторном крестьянском доме, который, видимо, уже заранее был подготовлен для постоя солдат, так как в одной из комнат были установлены двухэтажные нары. Вся наша десятка без труда разместилась в этой комнате, более того, поздно вечером к нам даже пришел гость — раненый советский солдат. На вид ему было лет тридцать пять, обмундирование порвано, сапоги стоптаны — короче говоря, настоящий фронтовик, который еще днем сидел в траншее. Он внимательно присмотрелся к нам, а затем долго шарил под нарами, где рядком стояли наши новенькие хромовые сапоги.

Когда на следующее утро мы проснулись, Золтан Ерлеи обнаружил в том месте, где поставил свои новые сапоги, рваные солдатские. Мы пошутили, сказав, как сильно состарились его сапоги за одну только ночь. Золтан нашей шутки не принял, но делать было нечего, пришлось ему надеть валенки — не ходить же теперь в рваных сапогах.

Пищу мы получали в крестьянском доме, оборудованном под столовую, где обедали офицеры штаба дивизии. Столики были застланы чистыми салфетками, стояли фаянсовые тарелки, лежали ложки, вилки, ножи. Меню было незамысловатым, но готовилась еда очень хорошо.

Золтан Ваш лично провел нас в штаб дивизии, а потом куда-то исчез. Мы не имели ни малейшего представления о том, зачем мы здесь и что должны делать, но все уже привыкли ни о чем не спрашивать и ждать, пока нам не объяснят. Так было и на этот раз. Золтан Ваш появился только на следующий день и сказал, что нам предстоит немедленно вернуться в Киев.

Мы быстро собрались, надели полушубки и, сев в грузовик, поехали. Повалил пушистый снег и быстро покрыл белым ковром всю землю. Картина была мирная, даже идиллическая. Снежинки падали мне на лицо, долго не таяли на ресницах.

По приезде в Киев наши товарищи, отправлявшиеся в другом направлении, простились с нами и уехали, а мы поселились в разбитом доме, где впервые встретились с партизанами из отряда генерала Наумова. Оказалось, что они приехали в город за боеприпасами. По чудом уцелевшей лестнице можно было подняться в сохранившиеся комнаты второго этажа. Упавшая на дом бомба словно бритвой срезала степу от крыши до самой земли, обнажив все внутренности дома. Обстановка одной из комнат состояла из нескольких столов и поломанных стульев. Партизаны сидели или полулежали на ящиках с боеприпасами или прямо на полу; некоторые дремали.

В другой комнате горела одинокая свеча. Полумрак делал все вокруг каким-то таинственным. Мы с любопытством становились, рассматривая партизан. Едва увидев их, мы сразу же почувствовали, что это настоящие народные мстители.

Пройти по комнате было трудно — повсюду сидели или лежали уставшие люди. Помог нам высокий и юркий партизан в казацкой шапке, который знал о нашем приезде и сразу же решил взять над нами шефство. Он представился нам: Даниельчук, командир взвода в отряде Наумова. Партизаны подвинулись, освободив нам несколько ящиков. Мы сели, но не знали, куда пристроить тяжелые вещевые мешки.

Когда глаза привыкли к полумраку, мы смогли лучше разглядеть своих новый: товарищей. Предметы советской военной формы дополняли отдельные вещи из немецкого или венгерского обмундирования, и все это делало их снаряжение каким-то пестрым. Я увидела партизана даже в немецком френче, украшенном советскими орденами и медалями. Правда, вооружены партизаны были преимущественно советскими автоматами, но некоторые имели и трофейные автоматы или длинноствольные русские винтовки.

Мне казалось, что я где-то уже видела этил, людей, эти лица. Но где? Я задумалась, а потом вдруг вспомнила: ведь они похожи на бойцов-чапаевцев, располагающихся на свой последний ночлег. И лица у них точно такие же. Ну конечно, нечто подобное я видела именно в фильме «Чапаев»!

На следующее утро импровизированный партизанский лагерь пришел в движение. Только тогда мы заметили, что находимся на той самой улице, где располагался Штаб партизанского движения Украины. Напротив штаба стояли восемь грузовиков, груженных боеприпасами. Командовал колонной машин капитан Данилов.

Отряд генерала Наумова находился в партизанском районе, который считался непроходимым. Для гитлеровцев те лесные места были действительно непроходимыми. Нам же теперь предстояло попасть именно туда.

Колонна медленно двинулась в путь. Иногда на нашем пути попадались такие препятствия, на преодоление которых уходило добрых полдня. Встречались и завалы из лежащих крест-накрест больших деревьев, которые в свое время сделали сами партизаны, чтобы преградить путь гитлеровским механизированным отрядам. Большинство встречавшихся нам на пути мостов было заранее взорвано партизанами. Теперь нам ничего не оставалось, как объезжать эти места.

Вскоре мы выехали из леса и оказались на занесенной снегом равнине, в степи, где за целый день можно не увидеть ни одной живой души. Лишь местами из-под снега торчали развалины да печные трубы — все, что осталось от большого когда-то села или маленького хутора. После нескольких дней пути мы прибыли в Олевск. Отсюда до Брониславки, где расположился отряд генерала Наумова, можно было добраться только на конных повозках.