Сергей Возный - Пастух для крокодилов [СИ]

«Это все от безделья — подумалось Богдану философски, — Вот поднять бы тебя среди ночи на дежурство, так дрых бы свои три-четыре часика как убитый!». Вслух, естественно, не сказал ничего, обойдясь ухмылкой. Кира, уловив эмоцию, подмигнула, вдруг, красноватым от недосыпа глазом. В настоящий момент разглядывала себя с тоской в зеркальце, приподняв москитную сетку.

— Ужас какой! Не глядите на меня, мужчины, мне стыдно! Умыться бы хоть.

— Давай. Только осторожно, я там пару крокодилов углядел.

— Правда?! — взгляд телохранительницы долго коллегу сканировал, но бестолку. — Врешь, наверняка! Ладно, красота требует жертв…

— Сиди, — велел Богдан, протянув девушке одну из закопченых банок. — Отсюда умоешься. За берегом могут наблюдать, да и вообще… Чем меньше с этой водой контачишь, тем лучше для здоровья.

— Микробы, что ли? Или, реально, крокодилы?

— И те, и другие, и еще много всякого, — о разнообразии местной фауны, Богдану сейчас говорить не хотелось. О глистах, например, длиною метров десять. Или о трематодах — меленьких тварях, проникающих из воды сквозь кожу в кровь и резвящихся там как у себя дома. Такие мысли самого Богдана всегда с панталыку сбивали, а потому напарницу решил пощадить.

— Кстати, времени у нас полчаса на всё. Чую, опаздываем уже!

С завтраком управились за десять минут — великое дело, инстинкт самосохранения. Пока Богдан маскировал следы лагеря, Суханов успел сделать пару разминочных упражнений, а Кира — накрасить губы. Богуславский, имея некоторое чувство юмора, терпеливо дождался окончания макияжа, после добыл из поясного «кошелька» пластмассовую коробочку.

— На, много не трать.

— Это еще зачем? — неприятно удивилась девушка, разглядывая содержимое: три цветных брусочка и зеркальце. — Грим что ли?

— Он самый. Разбивает контур лица и делает тебя почти невидимкой.

— Я что, должна это на себя намазать?!

— Могу помочь. Да расслабься ты, вспомни детство босоногое! Найди во всем элемент удовольствия, — подавая пример, Богдан зацепил чуток грима и провел себе по носу черную линию.

— Вот так. Черным и зеленым мажешь выступающие части лица, а серым — впадины.

— Да уж! Слушай, из чего его делают?

— Не из того, о чем ты подумала. Продукт экологически чистый. Взгляни на меня и поймешь, что настоящую красоту не испортить.

— Дмитрий Константинович, надеюсь, мне это зачтется как основание для премиальных?

— Еще и к грамоте представим, за личное мужество, — отозвался Суханов, ощупывая, с сомнением, растительность на своей физиономии. — Слушай, Богдан, а борода сама по себе не разрушает контур лица?

— Она его, наоборот, подчеркивает, — заверил Богуславский очень серьезно. — Разве что веточек натыкать, листочков всяких. Будем надеяться, что до этого не дойдет.

— Видели бы меня коллеги по бизнесу! — проворчал магнат, успешно придавая себе сходство с крутым коммандо. — Коллеги, жена, дети…

— Вы прям таки вылитый Фидель Кастро в его лучшие годы, — оценил Богдан, оглядев коммерсанта с обеих сторон. — А если бороду сбрить, то получится команданте Че Гевара, собственной персоной. Что до вас, красавица, то… — увидев лицо Киры, телохранитель умолк на секунду, втянул воздух сквозь сжатые зубы, но тон остался небрежным. — Нормально, вроде бы. Ничем не хуже обычной женской косметики, даже в чем-то оригинальнее!

— Я тебе верю, — отозвалась девушка тускло. Шок, возникший при взгляде на себя в зеркало, лишил ее остатков самообладания.

— Нам еще не пора?

— В самый раз. Крепись подруга, японские женщины вон белилами рожу вымазывали, это ж вообще страшное дело! К тому же, теперь не так заметно, что ты сегодня не умытая…

Угнанная лодка нашлась, как ей и положено, в кустах — среди ветвей, облюбованных змеями, ящерицами и прочей фауной. Посторонних следов в грязи не заметно.

— Прошу всех следовать до дилижансу, — пригласил Богдан, устанавливая плавсредство в мутную прибрежную жижу и оглядывая окрестности. Голос его вызвал некоторое оживление там, где и не ждали — буро-зеленая коряга, мирно дремавшая в глине, зашевелилась, вдруг, поднялась на полусогнутых лапах и шмыгнула в воду.

— Пожалуйста, как и было обещано, — улыбнулся Богуславский с видом фокусника, извлекшего из цилиндра пару голубей,

— Это, конечно, детеныш, мелочь пузатая…

— Я понимаю, — отозвалась Кира холодно, устраиваясь в лодке. — Крокодил — это всего лишь ящерица, правда же? Мы, крутые парни, ящериц не боимся!

Как ни странно, сейчас девушка казалась куда более собранной и боеготовной, что Богдана только порадовало — надо же кому-то и за берегом следить. Уселась на носу, вполне профессионально прикрыв Суханова телом, карабин поместила на коленях. Богуславскому ранее с телохранительницами дела иметь не приходилось, а потому такие вот метаморфозы из капризной барышни в бой-бабу неизменно его удивляли. Настораживали даже. Сейчас, впрочем, думать на эти темы было некогда — берег близился, высокий, обрывистый. Тот самый берег, где по логике вещей, очень даже может быть засада.

— Ты собираешься причаливать прямо здесь? — Суханов, даром, что не профи, напряжение ощутил кожей, заерзал беспокойно, вглядываясь в стену деревьев. — Может дальше проплывем?

— Какая разница-то? — хмыкнул Богдан, уделяя максимум внимания веслу и желтой воде за бортом. Не стал растолковывать, что каждая лишняя минута на плаву повышает вероятность словить пулю, а то и целую очередь, от которых за тонкими досками никак не укроешься. Лучше уж какой-никакой берег.

— Лягушки кричат, — сказала, вдруг, Кира, и Богуславский не сразу понял, о чем речь. Сообразив, устыдился малость — тоже мне, знаток природных условий! — кивнул одобрительно:

— Бонус за внимательность, коллега. Растете над собой.

Земноводные впрямь вопили благим матом, сигнализируя о полном отсутствии хомо сапиенс в обозримых пределах. Стопроцентной гарантии, впрочем, нет — с учетом удаленности возможной засады — а потому гораздо больше спокойствия внушили Богдану попугаи, мелькающие искорками на прибрежных деревьях. Разглядев там-же пару-тройку обезьян, расслабился вовсе и причалил к глинистому яру на правах хозяина.

— Воняет тут чем-то, — заявила Кира с сомнением, не спеша выходить из лодки. — Не нравится оно мне!

— Здесь всюду воняет, — отозвался Богдан безапелляционно, десантируясь последним и отталкивая плавсредство подальше от берега. — Тропики, что ж ты хотела! Зато очень удобное место для подъема, без лишних телодвижений.

— Это-то и плохо. Зря ты лодку отправил, по-моему.

Богуславскому захотелось высказать все, что думалось о женской интуиции и присущей прекрасному полу логике, но смолчал, улыбнулся только. Терпимым решил быть. Тем более, что сам уже почуял нечто далекое от «Шанели?5».