Лилия Гаан - Любовь и война Майкла Фрейзера. Книга 2. Сад земных наслаждений.(СИ)

- Мисс, вы как фея озарили своим визитом стены этого пристанища больных и унылых!

Фира, не привыкшая к столь цветастому славословию, растерянно хлопала глазами, недоуменно взирая на незнакомца.

- Фрейзер,- Паунд красноречиво покосился на Майкла, как бы напоминая тому об обещании,- представь меня барышне!

- Мисс Фира приехала меня навестить по поручению командования аэродрома.

- Сэр Ричард Паунд - помощник военного атташе британской миссии. Большой болтун и ловелас!

Ничуть не обрадовавшаяся новому знакомству Фира моментально засобиралась восвояси.

- Мне уже пора!

Паунд было рванулся её провожать, но она твердо и в довольно жесткой форме отказалась от такой чести, к большому разочарованию англичанина.

- Как ты приручил столь дикую козочку?- сухо поинтересовался он у приятеля.

Майкл пожал плечами:

- Разве у женщин что-нибудь поймешь? Может, я необыкновенно привлекательный?

Паунд, выкладывающий на тумбочку рядом с пирожками, сигареты и шоколад, только фыркнул:

- Тоже мне... неотразимый Валентино! А чем это так вкусно пахнет?

- Пирожки. Фира принесла - угощайся!

Приятели быстро расправились с пирожками, оказавшимися удивительно вкусными. Особенно в восторге был умявший большую часть свертка Паунд.

- Люблю хорошо поесть! - англичанин блаженно облизнулся, прищурив от наслаждения глаза.

- Ищи жену с дипломом выпускницы кулинарной школы!

Майкл выбрался из госпиталя в конце февраля, как раз накануне широко празднуемого русскими дня Советской Армии, выпадающем на 23 февраля.

Паунд раздобыл для него щегольскую трость с костяным набалдашником в виде львиной головы. Вот опираясь на неё, да ещё в болтающемся на похудевшем теле мундире, Майкл и появился в составе британской миссии на торжественном мероприятии, посвященном этой дате.

Праздник был устроен в помещении театра, и первая его часть была официальной. Майкл даже слегка вздремнул под пафосные речи старших офицеров Полярного, славословящих Сталина и коммунистическую партию и клятвенно обещающих под их мудрым руководством разгромить "фашистскую гидру".

Пожалуй, больше всего ему запомнилось выступление генерал-майора Александра Алексеевича Кузнецова. Фрейзер был с ним лично знаком ещё со времен пребывания в СССР 151 авиаполка королевских ВВС. Генерал-майор первым получил в свое пользование "Харрикейн" ещё осенью 1941 года, и сегодня упомянул в своей речи союзников, горячо поблагодарив их за помощь в борьбе против общего врага.

А потом был дан праздничный концерт. Майкл с весьма умеренным интересом посмотрел на гимнастический этюд, изображающий самолет, выполненный юношами и девушками в спортивных майках и трусиках. Не произвели на него особого впечатления и несколько мужчин в черкесках, вытанцовывающих по уверению конферансье абхазский народный танец, а вот песня, исполняемая полногрудой примой средних лет, неожиданно заворожила. Пела она грустную песню о казаке, которому приснился странный сон, вещающий смерть. Песня была длинная, красивая и, судя по всему, старинная, но она удивительным образом была созвучна с настроением зала, зрители которого в большинстве своем прибыли сюда прямо с передовой.

На танцы по понятной причине Майкл не остался, выпивать ему не захотелось, и он решительно отказался от приглашения коллег "промочить горло". Покинув душный зал театра, Фрейзер закурил, и даже особо не задумываясь, застучал своей тросточкой в направлении дома Луизы Соломоновны.

Странно, но он даже соскучился по старой даме и очень хотел вновь оказаться в её гостеприимном доме. Повод для визита у него был уважительный - поблагодарить за вкусные пирожки и узнать, как дела у Фиры.

Луиза Соломоновна, судя по знакомому халату с драконами и папильоткам, никого не ждала и поразилась, увидев его на пороге. Впрочем, удивление было скорее радостным.

- К трости ещё и котелок, и вы можете-таки отсвечивать возле памятника дюку Ришелье!

Майкл смущенно улыбнулся, освобождаясь от полушубка.

- Кто такой дюк Ришелье?!

- Не делайте мне нервы, молодой человек, за родную Одессу! Не знаете и не надо! Это не нарушит ваш крепкий молодой сон!

Майкл провел расческой по волосам и прошел в знакомую гостиную, принюхиваясь к аппетитным запахам, несущимся с кухни.

- Ждете гостей к празднику?

- Скажу вам, как родному - мне мало дела до гоев, я признаю только наши, еврейские праздники...., правда, этого не афиширую!

Довольный Майкл уселся за стол, на котором тот час появились яства русско-еврейской кухни. Благодать! Из всех удовольствий, которыми женщина может одарить мужчину, вкуснейший форшмак находится не на последнем месте.

Они выпили с дамой крепкой вишневой наливки.

- У меня месяц назад родилась дочь, - похвастался разомлевший Майкл,- я посоветовал жене назвать её Любой!

- Хорошее имя, но оно не сделает вашу жену счастливой, если вы, молодой человек, не будете держать свои штаны застегнутыми перед местными шалавами!

Майкл насмешливо покосился на сурово нахмурившуюся Луизу Соломоновну,

- Обещаю исправиться!

Дама вновь раскурила свою чудовищную папиросу, а он заинтересованно принюхался. Да что же это за духи, которые перебивают даже запах такого крепкого табака?

- Ах, молодой человек! В России было немало хорошего, пока к власти не пришли большевики. Вот и эти духи - когда-то это был очень приятный и тонкий аромат, и назывался очаровательно - "Любимый букет императрицы". Мой отец торговал парфюмерией и рассказывал, что они были созданы для императрицы Марии Фёдоровны парфюмером Августом Мишелем к 300-летию дома Романовых, которое праздновалось в 1913 году.

- Тонкий?- удивился Майкл, озадаченно принюхиваясь.- Я бы сказал...

- Имейте терпение, чтобы дослушать до конца, - гневно фыркнула дама,- прежде чем делать мне нервы! Лучше кушайте рыбу - ни вам, ни рыбе это не повредит!

Она поправила расползающийся на внушительно монументальной груди халат и неторопливо продолжила рассказ:

- А потом пришли большевики - первые годы им было не до духов!

- Да уж,- рассеянно кивнул головой Майкл, вспомнив эпопею Павки Корчагина,- и не до сапог, и не до прочих удобств. Я читал книгу Островского.

- Я вас умоляю! Эта книга так же реально отражает события тех лет, как рассказ барона Мюнхаузена о способе полета на Луну. Первые годы большевистская клика самозабвенно разграбила страну, вытрясая под угрозой расстрела из граждан даже венчальные колечки, а потом во время НЭПа вдруг спохватились, что населению не хватает духов. Заморачиваться особо не стали. "Любимые духи императрицы" сделали более концентрированными, добавив вместо натурального сырья какой-то химии, и тем самым солидно удешевив их. А потом, гордо обозвав "Красной Москвой", духи пустили в продажу.