Николай Ловцов - Всемирный следопыт, 1928 № 06

— Теперь уйдет… Нырнет под лед… Оборвет тросы и уйдет, — глухо говорил старшина, смотря на подмытый волнами край льдины.

Впереди неприступным обрывом вздымается круча. Как россыпь дорогих самоцветных камней, горят ее ледяные изломы.

На одиноко отскочившей льдине, нежась на солнце, лежит тюлень. Заметив судно, он с любопытством поднимает голову и, поведя по воздуху носом, пугливо уходит в воду. Грузные бакланы неуклюже пролетают над мачтой, чайки, как белые молнии, режут солнечный воздух. Ледяная гора все растет и близится, и у ее стены, замирая, звенят их тоскливые крики.

Почти у самой льдины кит всплыл. Крутым завалом поднялось его огромное тело и, темнея над голубой гладью вод, без признаков жизни лежало на легкой зыби.

Глухим эхом по ледяному утесу раскатился звук ружейного залпа, сделанного по киту. Несколько пуль впились в тело животного. Кит не шевелился. Быстро спустили шлюпку. Гарпунщик Ян, одетый в пробковый пояс, спрыгнул в лодку последним. В руках у него был «кляп» [100] Кляп — палка, обмотанная пенькой, густо смазанной смолою, — служит для закупорки ноздрей кита. ). Пройдя на нос, он кивнул сидевшим на веслах матросам:

— Отваливай!

Осторожно приближалась шлюпка к неподвижной туше кита.

— Стой! — шепнул гребцам Ян, когда лодка почти вплотную подплыла к чудовищу.

Изогнувшись, как кошка, он прыгнул, и его босые ноги забелели на темной китовой коже.

Лодка быстро отошла в сторону, а Ян, легко ступая, пробежал по широкой спине животного, быстро нагнулся над бугром китовых ноздрей и втиснул густо смазанный смолою кляп. Затем, надавив ногою на конец кляпа, он нырнул в воду и, отмахивая широкими саженками, легко и быстро поплыл.

Вдруг огромное тело кита зашевелилось. Как будто выше поднялись над волнами его крутые бока, спина изогнулась, над хвостом вспучилась и закипела вода. Черный и широкий, как парус, хвост взмахнул над волнами и с чудовищной силой обрушился вниз. Словно от разрыва снаряда, покатился над водой гул, отзываясь эхом у ледяного обрыва.

Животное, лишенное воздуха, бешено билось в предсмертной агонии. От его могучих движений горой откатывались волны, пенились, сбивались в бушующий водоворот, и огромная спина животного покрывалась тучей водяных брызг и пены. Не раз могучий хвост отделялся от воды, голова зарывалась в волны. Кит стремительно погружался в глубь и так же стремительно, словно подброшенный, выплывал на поверхность, будоражил воду, бился. Но все медленнее, тяжелее становились его движения, пока гора его туши не замерла окаменело на зыби.

Обрадованные удачей, промышленники смеялись. Старшина, на-глаз прикидывая вес сала, улыбался в ус.

Кит был матерый и по подсчету старшины весил не меньше ста пятидесяти пяти тонн; Длина китового тела была равна длине шхуны.

Матросы, словно сбросив с плеч тяжесть бессонных ночей, оживленно возились с добычей: обносили грузную тушу кита стропами [101] Строп — веревка со сплетенным концом. ), крепили к борту и, перекидываясь веселой шуткой, прохаживались по его спине.

Сослужившие славную службу гарпуны и тросы были вытянуты на палубу. В петле троса бесформенным серым куском с обрывками одежды, ничем не напоминавшим человеческой фигуры, торчали изуродованные до неузнаваемости остатки тела человека.

— Исачка! — нарушил молчанье старый помор.

— Да, он! — отозвался кто-то, и глухой ропот пробежал по толпе матросов.

Подавленные моряки столпились на палубе. Радость богатой добычи внезапно покинула их при виде этой страшной находки…

Одна лишь Фроська беспокойно металась, терлась о дверку камбуза и громко мяукала, не находя в нем своего друга…

В портфеле редакции «Всемирного Следопыта» имеются подготовленные к печати два новых юмористических рассказа В. Ветова:

«Находка дирижабля»,

где сообщается о дальнейшей судьбе замечательного ружья Семена Семеныча, которое покоится на дне озера еще с № 12 «Следопыта» за прошлый год, — и

«Агитатор с реки Миссисипи»,

содержащий правдивое изложение совершенно необычайных событий в г. Б… и его окрестностях.

Эти рассказы намечены к помещению в № 7 и № 9 «Всемирного Следопыта».

Очерк В. Чернецова

Димша Чермных за последнее время все чаще и чаще уходил к вогулам, предпочитая бродить с ними по лесам, нежели жить в своем родном селе. В особенности эта страсть укрепилась в нем с тех пор, как отец подарил ему ружье, с которым Дмитрии теперь буквально не расставался. Отец его, сам старый охотник и золотоискатель, в свое время пришел в эти места одним из первых поселенцев. Он не мог в сердце не сочувствовать наклонностям своего сына, но в то же время нередко ставил ему в пример старшего брата, который зарабатывал хорошие деньги, возя бревна с лесоразработок.

Димше эти лесоразработки были ненавистны. Любя лес, он не мог без боли смотреть, как валятся лесные гиганты под ударами безжалостного топора. Так что, когда речь заходила о бревнах, дело обычно кончалось тем, что он снимал со стены ружье и, не сказав никому ни слова, уходил из дому.

За время своих бродяжничеств Дмитрий нашел себе друзей среди вогулов, которые не заставляли его возить бревна и сочувственно относились к его взглядам. Со своей стороны, вогулы любили доброго, честного и открытого Димшуи радовались всякий раз, как он появлялся в их паулях [102] Пауль — поселок. ).

Лучшим его другом был молодой вогул Мань-Пыг, с которым он был одного возраста. Немало верст отмахали они по таежным тропам и увалам. Парни из села объясняли пристрастие Димши к вогулам черными глазами племянницы старика Ячи.

Но веселая Суй-Ват-Аыи не была единственным магнитом, который притягивал Димшу к маленькой юрте на лесной опушке у реки.

Несколько дней назад Мань-Пыг приехал в село, чтобы попросить Димшу сопровождать его в дальнюю поездку на реку Сакв. Цель этой поездки вогул; открыл лишь под большим секретом. В поселке Я-Сунт-Пауль жил старик Хатанг, у которого была дочь. Эту девушку Мань-Пыг хочет взять к себе в юрту, а теперь он с отцом едет в Я-Сунт-Пауль поговорить о выкупе за невесту.

Димша с радостью согласился ехать с товарищем, и в настоящее время они: все трое были в пути. В Я-Сунт-Пауль не оказалось старика Хатанга. Он кочевал с оленями где-то по нижней Хасово-Яга.