Анастасия Кашен-Баженова - Механическое стаккато (СИ)

— Хорошо, — повесив трубку, он стал собираться.

Уже за полночь Бернардт добрался до больницы Св. Иоаннеса на Флит-стрит, куда отвезли Бекку. Даже здесь девушка умудрилась навести суету. Сестра, сообщившая доктору о происшествии, заливалась слезами, на ее недолгой практике пациенты такого не вытворяли. Из операционной вышел пожилой доктор, с волосами и усами столь белого цвета, что белее и представить нельзя, решительно направился к Бернардту.

— Могу я с вами поговорить? — начал он без приветствия.

— Конечно. Мне так и не сказали толком, что произошло, я только приехал, — Бернардт кивнул усачу и поправил очки, было не до этикета.

— Я так понимаю, это ваша пациентка, доктор Штейн? Мы уже пробовали связаться с ее родней, все бесполезно. А медлить нельзя! — доктор говорил быстро, но спокойно. — Думаю, вы знаете о механическом легком. Но оно сейчас не подлежит восстановлению. Честно признаться, не представляю не только, как она с ним жила, но и в каком подвале это безобразие соорудили! В общем, у меня есть нужный аппарат, новая модель, но стоит она…

— Делайте, — Бернардт кивнул.

В конце концов, за ней приедет дядюшка, если что — расплатится, а если нет, так ничего страшного. Он порылся в памяти, вспоминая цифру, переведенную на счет больницы и, отыскав блокнотик, быстро нарисовал половину выплаченной суммы. Протянул листок доктору.

— Этого будет достаточно?

— Посмотрим, пока согласуйте сумму с бухгалтерией. Я вернусь в операционную. Поговорим, если не будет поздно.

— Удачи.

Бернардт не паниковал, он сам был хирургом и доктором психиатрии, но на душе все же было неспокойно. Сначала это письмо, потом звонок, теперь сломанное легкое, которое вживлял какой-то мясник. Он неторопливо дошел до бухгалтерии, зная, что больница может дать и больше, фонд на случай подобных форс-мажорных обстоятельств был внушительный, ведь его пациенты довольно состоятельные люди, или раньше бывшие крайне состоятельными. Потом осталось только ждать. Хирург разыскал Бернардта только под утро.

— Извините, не было возможности отослать сестру, чтобы она предложила вам пойти домой. Очень сложно оказалось поставить на место ржавого ящика с шестеренками нормальный механизм. Признаться, доктор Штейн, я не думал, что к вам в клинику могут попасть люди из низших слоев, — так и не представившийся доктор сел в кресло рядом с Бернардом, его морщинистое лицо и тон голоса выдавали большую усталость.

— Богатый опекун, — пояснил Бернардт. К нему попадали люди и в худшем состоянии, чем Бекка. Люди, с которыми наигрались их любовники и не хотели, чтобы кто-либо когда-то узнал об этой связи. Да много было случаев. — Когда она придет в себя?

— Может быть, скоро, но езжайте домой, доктор Штейн. Если потребуется, мы сможем ее успокоить. Вышла медсестра и сказала, что пациентка пришла в сознание.

— Все же хотел бы с ней пообщаться, раз уж она пришла в себя, — сказал Бернардт.

— Идите, — согласился доктор. — Вы купили ей легкое, имеете право. Кроме вас, судя по всему, все равно никто к ней не придет.

— Благодарю, — Бернардт коротко поклонился, и сестра проводила его в палату. Бекка лежала на узкой кровати, белая, как простыня, укрывшая ее, как видимый край бинта на груди. Только волнистые волосы пушистым ореолом обрисовывали измученное лицо с росчерком черных ресниц и бровей.

— Бекка, как ты?

Ребекка не ответила сразу:

— Я в больнице? — голос ее звучал хрипло, бескровные губы только чуть приоткрылись. — Все болит.

— Тебе заменили легкое. Так и должно быть, — Бернардт присел на край кровати и сурово взглянул на девушку. — Что за чушь ты написала в письме?

— Я должна уйти. И если вы не хотите засадить меня в тюрьму — вы не должны мне мешать, — Бекка поморщилась, говорить было неприятно. — Так тихо внутри. Непривычно.

— Тебе нельзя пока двигаться, не то что ходить, надеюсь, ты понимаешь?

— Я не идиотка, какой вы привыкли меня считать, — Бекка отвела взгляд, не в силах что-то объяснить или рассказать, единственная правда, которую она могла себе позволить — признаться, что все это время врала. — Иногда я даже жалею об этом.

— О, ну, в самом деле. Я знаю, что ты совершенно нормальная и зачем-то сочиняла все. Я доктор психиатрии с приличным стажем, Бекка, а не просто прохожий. Теперь можешь начать извиняться, — Бернардт взял ее руку, облегченно выдохнув, главное, девушка жива, не умерла во время операции, как это часто случалось.

— За что мне извиняться?

— За то, что пыталась водить за нос, естественно. Хотя, наверное, тебе ужасно надоело придумывать имена… — доктор нахмурился, потом поднялся, добавив:

— Я советую не пытаться сбежать. Легкое поставили, но требуется время на проверку приживления. Возможно отторжение, будет неприятно, если ты умрешь. Заставишь меня волноваться еще раз.

— Мои загадки вряд ли спокойно пролежали бы у вас в столе. Давайте договоримся, — Ребекка вернула взгляд влажных глаз на мужчину. — Я скажу вам 'прощай', и на этом все закончится.

— Напишу твоему дяде по этому поводу. Если что, то у меня наготове всегда отделение буйных. Мне нравится твое общество, Бекка, иначе бы я сказал тебе 'прощай' раньше. Встретимся завтра, у меня была довольно беспокойная ночь благодаря кое-кому.

Бернардт отпустил тонкую руку. Да что такое с ней? Он сердился все больше, чувствуя себя не в своей тарелке. А уж глаза Ребекки готовые разразиться слезами, вообще выбили из колеи. Все же он чертовски привязался к ней. Бернардт снова задержался:

— И, тем не менее, я на твоей стороне, так что, надеюсь, твои загадки тоже окажутся в одном из ящиков. Пока.

Бекка не ответила.

ТАЙМС, криминальная хроника:

'СПАСЕНЬЯ НЕТ! Еще недавно мы думалаи что, соблюдая комендантский час, не станем жертвами 'охотников за деталями'. Мы были уверены, что государственные учреждения охраняются надежно. Тем большим потрясением стало похищение недавно прооперированной пациентки из больницы Св. Иоаннеса на Флит-стрит.

Тело двадцатипятилетней Ребекки Мирриам Локхарт было обнаружено после обеда дворником на территории больницы. Как удалось выяснить следователям, прибывшим вскоре после обнаружения тела, девушка даже не оказывала сопротивления, находясь в послеоперационном шоке. Убийца вырезал механическое легкое, еще вчера вживленное девушке в грудь, и изуродовал лицо, пытаясь запутать следствие.

Неужели нет спасенья? Неужели, охотники за деталями пойдут дальше? Стоит ли продлевать себе жизнь механическими деталями, если на следующий день, могут прийти и за вами? Есть ли схема, по которой действуют охотники?

Следствие продолжается, обещая вскоре дать жителям Лондона хоть какие-то ответы'.