Коллектив авторов - Журнал Борьба Миров № 3 1924

Хорошее место Анадырь. Богатый и пушниной, и рыбой, и лесом край.

Иллюстрации В. Скотт

Случай из практики Роберта Говарда

РОБЕРТ Говард жил за городом. Но его острый глаз, подобно прожектору, скользил по главному хребту города, нащупывая события. Впрочем часто он походил на мудрого врача после операции, прощупывающего пульс пациента. Говорю, после операции, ибо это любимое словечко Говарда. Правда, ассоциировалось у него это слово больше с понятием стратегическим, чем медицинским.

Мистер Роберт Говард жил за городом, подобно полководцу, находящемуся несколько в стороне от поля сражения.

В списках миллионеров Роберт Говард не значился, но зато почти все миллиардеры значились в его списке. Из этого не следует делать поспешного заключения, что мистер Роберт нуждался в миллиардах, наоборот, вряд ли в Соединенных Штатах найдется такой миллиардер, который бы тем или иным способом не пользовался услугами Говарда.

Популярность Говарда бегала за ним запыхавшейся собакой, — но между ними оставалось всегда почтительное расстояние, что давало возможность и время Роберту Говарду ликвидировать вытекающие из этого неприятности, и продолжать, как и надлежит великому человеку, спокойно оперировать.

РОБЕРТ жил скромно. Занимал четыре комнаты, из которых одна была мастерской, другая кабинетом, а остальные предназначались для приятного препровождения холостяцкой жизни. Много прислуги Роберт не держал: был у него один лакей — русский и немая кухарка — немка. В мастерскую никто не допускался, даже лакей. В 1916 году, когда у Роберта был первый и последний обыск и когда инспектор тайной полиции в присутствии короля газетного треста мистера Херста хотел проникнуть в эту комнату — Роберт с весьма милой улыбкой, заявил:

— Мистер Мэссон, каждый шаг вперед от этого порога есть вместе с тем обратный шаг в сторону вашей жизни.

— Мистер Мэссон, каждый шаг вперед от этою порога есть вместе с тем обратный шаг в сторону вашей жизни.

После этого инспектор полиции заявил газетному королю, что обыск можно считать законченным, а когда последний стал усиленно протирать пенснэ — Роберт добавил:

— И в сторону вашей жизни также, сэр.

А через два дня газетный король был в гостях у Роберта — и после этого визита острый луч прожектора стал нащупывать дела и делишки семейного, скандального характера врагов Херста, а его 320 газет трубили яростные туши по этому поводу.

РОБЕРТ Говард был поистине одинок. Среди бушующего моря страстей он спокойно, лежа на спине, отплывал от берега туда, где тонули во мраке пароходы людского благополучия.

У него не было семьи, родных и друзей. У него не было даже, так называемых, «своих людей». Он с большой легкостью и уменьем пользовался чужим аппаратом. Для примера приведу случай из его жизни в дни юности.

Приходят рыжий Эдди и одноглазый Джим. Оба похудевшие от голода. У Роберта дела далеко не блестящие, но он не подает виду и смеется.

— Без тебя нам худо, — говорит Эдди.

— Я думаю, — улыбается Роберт. — Нечего унывать. Пришли и ладно. Что нового?

Эдди рассказывает, как они трижды провалили дело за последнюю неделю.

— Ну значит четвертый раз выгорит. Нечего носом пятки чесать. Побольше смелости и уверенности.

Джим излагает свой план. Вооруженная экспроприация. Роберт одобряет.

На следующий день приходят радостные и возбужденные. Тысячу двести долларов — т. е. половину получает Роберт. За что? — Роберт использовал готовый аппарат, готовую инициативу. Окрестил своим именем дело — и все. С Херстом он поступил таким же образом. Получив большую организационную сумму, он спокойно положил ее в Национальный Банк, вызвал к себе заведующего агентурой Херста. Полчаса обоюдно-приятной беседы. Дело окрещено именем Роберта. Аппарат работает на славу.

Самые блестящие дела Роберта — ограбление пароходов на 3-х морях, таинственное исчезновение маклеров на 4-х биржах, похищение дипломатических документов в 2-х государствах и проч. — были совершены без непосредственного участия Роберта самостоятельными группами, иногда целыми организациями. Но над всем этим витало имя Роберта — и успех был обеспечен.

ЧАРЛИ Смит открывал дверь своего бара, как вдруг кто-то его окликнул. Сперва повернувшись на правой ноге, потом на левой, потом снова и решительно на правой (что означало победу янки над суеверием) — он увидел шоффера Билли.

— Откуда в такую рань, Билли?

— А вот мистера Сиднея привез.

Чарли многозначительно свистнул.

— У Говарда опять государственные дела. Надо будет с ним посоветоваться относительно акций. Два раза он меня уже на путь наставлял. Зайдем, перекусим, пропустим виски. Сидней там еще провозится.

РОБЕРТ Говард нисколько не удивился, когда лакей доложил:

— Мистер Сидней хочет вас видеть.

Было 9 часов утра. Роберт принял мистера Сиднея в кабинете. С лукавой улыбкой наблюдал он деформированное удивлением сизое лицо Сиднея, перебегающее с картин на вазы музейной редкости.

Мистер Сидней, в течение 4-х лет отлученный от этих ценных предметов, все еще не успел забыть их. В свое время он истратил немало денег на розыски. Но розыски были безуспешны.

— Приступим к делу, — прервал Роберт горькие размышления Сиднея. — Я вам нужен?

— Да, вы нужны мне. Дело, которое я хочу вам поручить, государственной важности.

— В области шпионажа или похищений?

— На этот раз вы не угадали: через неделю в Сенате сенаторы мистера Херста дают бой по-русскому вопросу. Они во всеоружии…

— Ха, ха, ха, — рассмеялся Говард. — У мистера Херста 320 газет, и ни одно министерство с ним не справится…

— Вы меня не поняли. У нас официальная пресса. Прибавим к этому официальные документы, скажем относительно России — и мистер Херст и его присные принуждены будут хотя бы на время уступить нам поле сражения.

— Значит — подделка документов. Срок неделя. Маловато, в особенности, если принять во внимание экспертов Херста. Я с ними уже имел дело.

— И все же необходимо сделать в неделю.

Говард минуту подумал:

— Ладно, сделаю.

— Желательно было бы одновременно нанести удар профессиональным организациям и рабочей партии…

— Можно…

— Вам прислать специалиста по-русскому вопросу?

— Лишнее, у меня свои есть.

Сидней подозрительно и удивленно взглянул на Роберта.