П. Гаврилов - Всемирный следопыт, 1927 № 08

Еще три дня прошли в пути под страхом гангрены, и седой как лунь Троицко-Печорский фельдшер Кир Ионович сокрушенно качал головой, глядя на обезображенные конечности, когда в его «больницу» доставили редких гостей.

Но миновала опасность гангрены. Зыбков быстро оправлялся, и Сементов, к которому труднее возвращались утраченные силы, непрестанно просил во сне «подсчитать» их полет.

Но подсчитывать было нечего. Все было ясно само собой: сев на двадцать седьмом часу полета, они не дотянули шестидесяти часов до всемирного рекорда — они не могли претендовать, даже и на всесоюзные рекорды дальности и продолжительности, так как аэростат был упущен, контрольных приборов не было налицо. Придя окончательно в себя и «подсчитавшись», Сементов с грустью поглядел на толстые комки бинтов, белевшие на месте рук и ног, и слезы обиды скатились по его лицу…

Зыбков полулежал на подушках и угрюмо смотрел на улицу, где по ясному голубому небу бодро бежали кудрявые весенние облака.

— Рекорд не наш, но часть его цены мы оплатили, — пусть это, по крайней мере, спишется со счета тех, кто полетит после нас, — грустно сказал Сементов.

Зыбков молча кивнул головой.

Вам всем уже известно из газет о той волне воодушевления среди трудящихся СССР, которую вызвала Неделя Обороны. Но создание мощной обороны страны не является делом одной недели, — она должна дать лишь толчок к планомерной и упорной работе по укреплению обороны нашего Союза.

Вот почему издательство «Земля и Фабрика» поставило себе целью собрать необходимые средства на постройку военно-спортивной авиэтки или разведочного аэроплана своего имени.

Редакция «Всемирного Следопыта» считает долгом каждого внести свою лепту в общее большое дело. Поэтому личный состав редакции «Следопыта» отчисляет в фонд постройки аэроплана «Земля и Фабрика» («ЗиФ») свой однодневный заработок и привлекает к пожертвованиям всех своих авторов и художников. Редакция «Следопыта» надеется, что многочисленные постоянные подписчики и читатели нашего журнала примкнут к нам и, по мере возможности каждого, помогут нам увеличить наш редакционный сбор своими пожертвованиями.

В следующем номере «Следопыта» будет объявлен список его сотрудников и авторов и их взносы, а также фамилии читателей, откликнувшихся первыми на наш призыв… Мы твердо уверены, что он найдет горячий отзвук у наших читателей.

Каждый гривенник и полтинник, присланный на это дело, ускоряет взлет самолета «ЗиФ» в общем строю «Нашего ответа Чемберлену».

Взносы переводите по адресу: Москва — центр, Варварка, Псковский n . , 7/а, контора журнала «Всемирный Следопыт», — обязательно указывая: на самолет ».

Взносы до 1 рубля можно присылать почтовыми марками, вкладывая их в конверт (наклеивать марки на сопроводительное письмо ни в коем случае нельзя).

Разсказ Джона Эйтон

Рисунки худ. В. Ватагина

Светлосерая была одним из самых необычайных существ в мире. Это была слониха, повелительница стада и обширного участка джунглей, по которому бродило это стадо. Владения ее простирались на много километров — от синих гор Нилгири, через неровные холмы, поросшие кустами, до густых джунглей на берегах Каувери. Ей и ее стаду мало приходилось сталкиваться с людьми, если не считать случайное нашествие на деревню, расположенную у края джунглей, когда слоны почти мгновенно опустошили несколько плантаций. Иногда в сумерки, на дороге в Затакамунд или по пути в Меркара, люди видели впереди себя большие темные фигуры и бежали в безумном страхе. Быть может, поэтому Светлосерая плохо знала людей, трусливо спасавших шкуру при ее появлении.

Возможно, что именно цвет ее привлек внимание огромного Клыкастого, бродившего одиноко в лесах Коорга, пока пуля не выгнала его из старой квартиры в джунгли у реки. Однажды вечером он встретил на водопое стадо слонов и сразу принялся вызывающе наступать на него, топая тяжелыми ногами, громко трубя и вызывая на бой их старого вожака, древнего гиганта Одноклыка. Всю следующую ночь он пробродил вокруг бамбуковой поросли, презрительно трубя. Утром начался памятный бой, продолжавшийся три дня и определивший, кто впредь будет вожаком стада. Все жители джунглей дер жались в стороне, даже тигр и буйвол избегали поля битвы, где деревья вырывались с корнем и втаптывались в землю, где сам лес колыхался в такт движениям борцов, где самки дрожали за своих малюток, а молодые самцы стояли в стороне и завидовали отваге борющихся. Наконец, высокий рост и сила одержали победу над старостью и опытностью. Одноклык, одинокий и израненный, навсегда покинул своих подданных, а огромный черный Клыкастый, проплясав победный танец, стал повелителем всех молодых самцов и избрал себе подругу.

Подруга эта была более светлой масти, чем все остальные, почти черные. Она унаследовала свою светлосерую окраску от целого ряда предков, и эта-то окраска привлекла к ней внимание нового вожака стада.

Слоны редко останавливались долго на одном месте. В дождливое время года они отправлялись в горы, а в сухое следовали по берегу реки, где могли по вечерам купаться в глубоких затонах, обрызгивая друг друга водою, обучая молодых плаванию, наслаждаясь простором и прохладой воды. Все они были огромные, черные, блестевшие на солнце чудовища, и рядом с самым крупным из них, рядом с Клыкастым, всегда и неизменно шла Светлосерая, которую он охранял, господствуя над ней огромным ростом, мощными клыками, широким лбом и большими развевающимися ушами. Клыкастый сурово правил двадцатью пятью слонами, входившими в состав стада, обращая в позорное бегство других слонов, встречавшихся им по пути. Наконец, стадо его приобрело всеобщую известность и безраздельно завладело всеми джунглями юга, с наиболее прохладными местами для отдыха в знойный день, лучшими источниками для питья и самыми вкусными порослями бамбука. Ни один слон никогда не отваживался стать на пути большого черного Клыкастого, повелителя Светлосерой.

На третье лето их путешествий, как только окончились дожди, стадо было охвачено тревожным смятением. Слоны покидали горы, чтобы перейти в страну зеленых кустов и сочного свежего корма, приветствуя солнце, которого они уже не видели много дней. И вот однажды, когда они стояли, греясь под его лучами, на них напала необъяснимая тревога. Для слона это значит, что он или влюблен, или что-то его беспокоит; в последнем случае действует инстинкт, предупреждающий о посягательстве на ту свободу, которая принадлежит ему по праву. Светлосерая первая почувствовала дуновение опасности, донесшееся до нее по ветру, и сейчас же сообщила племени тревожную весть. Они были уже не одни в джунглях. Что-то двигалось между ними и горами — чужие слоны или, быть может, другая неведомая опасность.